Правила одиночества - Самид Агаев
- Дата:02.04.2025
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Правила одиночества
- Автор: Самид Агаев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Правила одиночества" от Самида Агаева
📚 "Правила одиночества" - это захватывающая история о поиске себя, о любви и потерях, о том, как принимать решения в сложных ситуациях. Главный герой, Максим, оказывается втянутым в вихрь событий, которые заставляют его пересмотреть свои ценности и убеждения.
В поисках ответов на вопросы, Максим отправляется в увлекательное путешествие, где каждое правило одиночества становится для него испытанием. Он понимает, что иногда нужно быть готовым идти на компромиссы, чтобы найти истинное счастье.
Автор аудиокниги "Правила одиночества", Самид Агаев, является талантливым писателем, чьи произведения поражают глубиной и искренностью. Его книги всегда вызывают море эмоций и заставляют задуматься над важными жизненными вопросами.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения современных авторов, которые подарят вам удивительные моменты в мире литературы.
Не упустите возможность окунуться в увлекательные истории, которые раскроют перед вами новые горизонты и заставят вас по-новому взглянуть на окружающий мир. Погрузитесь в мир книг вместе с knigi-online.info!
Приглашаем вас также ознакомиться с другими произведениями современной прозы на нашем сайте: Современная проза.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, — после недолгого молчания произнес Виталик, — как вспомню эту публику! Со мной на зоне один сидел, Муртуз его звали, как встретимся — ерри, кардаш.[39] Но через десять минут он заводил одну и ту же пластинку: азербайджанцы нас всю жизнь дискриминировали, даже не разрешали нам в паспорт делать запись в графе национальность — талыш. Я ему — ты че гонишь, вы же одна нация? Он — нет, они, мол, никто: ни турки, ни персы, а мы — коренное население. Я ему: какая вы нация, если у вас даже языка, то есть письменности нет. А он утверждает — есть. Я ему — покажи. Он: освободимся — покажу. Тогда я ему: напиши что-нибудь сейчас. Вот тогда он затыкался. Нет, ну ты представляешь, у каждого свои обиды! Короче: пришли бородатые аварагёры[40] из Народного фронта. Вся сила у них тогда была, СССР уже умер к тому времени, и сказали они мне: вали, парень, отсюда, пока цел. Ты русский — вот и вали в свою Россию. А какой я русский? У меня, кроме рожи, ничего русского-то и нет: пахан — грузин, чтоб он сдох, сука, мать — полукровка. Что делать? Поехал в Россию, а здесь менты проходу не дают: паспорт покажи, регистрацию покажи. Ты гражданин Азербайджана, езжай к себе на родину. Я говорю: меня выгнали оттуда. А нас, говорят, это не колышет, документ давай.
Виталик замолчал, вспоминая что-то невеселое. После долгой паузы он произнес:
— Я тебе одно скажу: я бы этим козлам, которые Беловежское соглашение подписали, глотки бы перегрыз. Да что я тебе рассказываю! Сам небось хлебнул этого, раз здесь находишься!
— Да, — подтвердил Ислам, — и по сей день продолжаю хлебать. Отчего мать-то умерла? Она у тебя нестарая была.
Трудно сказать, от всего сразу: от горя, от безысходности. Меня посадили — работы лишилась. Она машинисткой всю жизнь работала в КЭЧе.[41] Когда президентом стал Эльчибей, русские войска ушли, все должности вольнонаемных в армии заняли талыши. А они, чтоб ты знал, как евреи или армяне. Стоит одному на работу устроиться — через какое-то время в этой организации одни талыши работают. Мафия. Раньше они только на почте заправляли, а теперь в армии все прапорщики — талыши. Какое-то время она подрабатывала дома, машинка была. Потом ввели латинский алфавит, а мать могла печатать только на русском и азербайджанском языках. Да… — Виталик замолчал, из глаз его текли слезы. — …Ладно, все. — Он вытер салфеткой лицо и наполнил стопки, — твоя-то жива? Ислам покачал головой.
— Ну, давай, выпьем тогда за родителей, за спокойствие их душ, не чокаясь.
Выпили. Виталик полез в карман, вытащил пачку «Кэмэл», закурил, бросил сигареты на стол. — Ты-то как? Рассказывай.
Начну рассказывать — до утра не закончу, — сказал Ислам. — Как сказал Кисаи,[42] бедствия начну считать — до гроба не закончу счет. В тюрьме не сидел, Бог миловал, а в остальном, если в двух словах: дома работы нет, а здесь нас не любят — вот и весь рассказ.
— Из ребят кого-нибудь видел?
— Нет, к сожалению. Но совсем недавно рассказывал о вас своей знакомой.
— Я тоже ни о ком ничего не знаю. Чем занимаешься?
— Держал рынок, его закрыли. Вложил деньги в инвестиции — посредник пропал.
— Надо найти, человек не иголка.
— Вот я этим сейчас и занимаюсь.
— Все, что в моих силах, Ислам.
— Спасибо, но об этом после.
— А что здесь, какие концы?
— Вот тот гитарист друг пресловутого посредника.
Виталик поманил официанта, дежурившего неподалеку:
— Скажи: пусть сделают перерыв, и позови ко мне вот того, толстого.
— Не стоит, — попытался остановить его Ислам, — я уже говорил с ним, он не знает.
— Хуже не будет, не волнуйся, — успокоил его Виталик.
Музыканты сделали перерыв, и совершенно взмокший Брахманов подошел к ним. Виталик предложил ему сесть:
— Выпьешь?
Виталику Брахманов не решился отказать, кивнул. Виталик сделал знак официанту — тот принес еще стопку, наполнил ее.
— Это мой брат, — сказал Виталик, — ты ничего не скрыл от него?
— Нет, — поспешил заверить гитарист, — клянусь!
— Хорошо, пей. Брахманов послушно выпил.
— Если что узнаешь — сразу сообщи. Иди. Музыкант кивнул и ушел.
— Ладно, поехали в другое место, — сказал Виталик, — а то, когда я здесь долго сижу, мне не по себе становится, тошнить начинает.
Виталик подозвал официанта.
— Счет дай.
Тот принес и положил перед ним квитанцию.
— Я заплачу, — сказал Ислам и полез в карман.
— Ни в коем случае, — остановил его Виталик, — обижусь. Ты сегодня мой гость.
Он рассчитался, и друзья направились к выходу.
— Ты платишь в своем ресторане? — спросил Илам.
— Так проще: ничего на меня не спишут.
— Ты на машине? — спросил Виталик, когда они оказались на улице.
— Да.
— Отлично, а то я с пацанами приехал, на их машине. Где, вот это? Что это за тачка, где ты такую раскопал?
— Это «тальбо», год выпуска 1980-й, последняя модель, после нее выпуск прекратили. Можно сказать, раритет. Садись. Куда поедем?
— В салон красоты.
— Зачем?
— Красоту наводить. Ну, там, массаж, педикюр, маникюр, татуаж, пирсинг.
— От массажа я не откажусь, но все остальное лишнее, особенно пирсинг.
— Кроме остального там девочки есть, ты девочек любишь?
Ислам никогда не пользовался услугами подобных заведений, но в нынешней ситуации, после встречи в гей-клубе, отказываться язык не поворачивался.
— Ну поехали, где это?
— На Арбате, я покажу.
Кое-что о японской поэзии
Салон красоты находился во дворе дома в одном из арбатских переулков. Это было подвальное помещение с отделкой в стиле хай-тек: минимум мебели, стены, раскрашенные в разные цвета. Стойка была открытой: два металлических основания и деревянный полированный прилавок. Это давало возможность видеть длинные ноги стоящей за ней улыбающейся девицы.
— Здравствуйте, — приветливо сказала девушка.
— Привет, — ответил Виталик.
— Что желаете?
— Желаем красоту навести.
— Вы и так красивые мужчины, но мы вас сделаем еще красивее. Какие еще будут пожелания?
— Это потом, шалунья, — погрозил ей пальцем Виталик. — Вот мой брат, нравится он тебе?
— Очень.
— Будешь себя хорошо вести — я замолвлю за тебя словечко. Так вот, мой брат желает, чтобы его немного помяли, точнее, размяли.
— В каком смысле? — не унималась девушка.
— Ох, ты у меня договоришься, зараза!
— И что тогда произойдет?
— Непоправимое.
— Непоправимая, Виталий Георгиевич, только смерть, все остальное поправимо.
— Это ты хорошо сказала. Массаж можете сделать моему брату?
— С большим нашим удовольствием, сейчас кабинет освободится. Вы какой массаж предпочитаете, — спросила девушка у Ислама, — обычный или тайский?
Она говорила с легким украинским акцентом:
— Обычный.
— Давайте ваши пальто.
Друзья скинули с себя верхнюю одежду. Оксана — так звали девушку — убрала ее в стенной гардероб.
— Присядьте пока. Чай, кофе?
— Кофе, — сказал Ислам.
— Эспрессо, капуччино?
— Эспрессо.
— А вам, Виталий Георгиевич?
— А мне хозяйку надо, у себя она?
— Да, пожалуйста, я сейчас ее предупрежу.
Оксана скрылась в коридоре.
— Нравится? — спросил Виталик. — Хороша чертовка!
— Это публичный дом? — спросил Ислам.
— Ну что ты! Нет, конечно. Салон красоты. Но девушки здесь красивые, приветливые и отзывчивые к желаниям клиентов, если таковые возникнут.
Вернулась Оксана.
— Она вас ждет.
Виталик подмигнул Исламу и ушел. Ислам опустился в одно из кожаных кресел, стоявших у стены. Виталик своим уклончивым ответом только напустил туману, но ему здесь определенно нравилось. Вероятнее всего, это был бордель высокого класса.
Оксана приготовила кофе и поставила перед ним.
— Желаете, чтобы я заняла вас беседой? — спросила Оксана.
— Да, конечно, — сказал Ислам.
Оксана присела на соседнее кресло: коротенькая юбочка давала возможность разглядеть цвет ее трусиков — черный.
— О чем желаете поговорить?
— О японской поэзии, — сказал Ислам.
— Вам почитать стихи?
— Пожалуй.
— Хайку или танка? — спросила как ни в чем не бывало Оксана.
— Можно и того и другого, — сказал заинтригованный Ислам.
— Пожалуйста:
В заросший прудПрыгнула лягушка.Круги по воде.
Или вот:
На улице начался дождь,У всех помрачнели лица.Надеюсь, что все прояснится.
— Еще? — спросила девушка.
— Да.
Вдруг захотелось быть в пути,Сел в поезд и поехал.Приехал, вышел — некуда идти.
Посеребренный снегами,К огню очага я вернулся.Растаял снег на плечах,На голове оставаясь.
— Спасибо, достаточно — сказал изумленный Ислам.
- Почта спешит к людям - Ефрем Борисович Соркин - Зарубежная образовательная литература
- Разноцветные пятнышки - Яна Афонина - Детская проза / Периодические издания
- Шесть, шесть, шесть… - Алексей Пшенов - Русская современная проза
- Тапочки ручной работы: новые модели для взрослых и детей - Анна Зайцева - Хобби и ремесла
- О влиянии цвета (СИ) - Осичев Юрий - Прочее домоводство