Среди пуль - Александр Проханов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Среди пуль
- Автор: Александр Проханов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отец Владимир начал ему отвечать, но Белосельцев не слушал. По проходу вдоль зеркал шествовал Белый Генерал, в темном строгом костюме, худой, бледный. Его узко поставленные строгие глаза смотрели прямо перед собой. Проходя одно за другим зеркала, он ни в одно не взглянул. За ним следовали два телохранителя, коротко стриженных здоровяка, которые подозрительно и враждебно оглядывали встречных. Белосельцев устремился к Белому Генералу, преградил ему путь.
– Вы сказали, что мы встретимся здесь! Вы мне дадите ответ!
Тот всматривался в него недовольно и строго. Через секунду узнал. Легкая досада промелькнула на его лице, но он ее тут же скрыл.
– Я вас помню… Чуть позже… После торжественной части… – И прошествовал дальше, худой, чуть сутулый, охраняемый преданными стражами.
Зазвенел звонок. Званая публика потянулась в зал. Белосельцев вместе со всеми вошел в белоснежное пространство, уставленное сияющими колоннами, среди которых сверкали, искрились бриллиантовые люстры, словно ослепительные прозрачные солнца.
На сцене стояли кресла, корзина с алыми розами, висела геральдика акционерного общества – золотые купола собора. На сцену под аплодисменты, один за другим, выходили, улыбаясь и раскланиваясь, знакомый Белосельцеву купец, учредитель золотоносной компании; дородный пышный монах, вплывший как пароход; две черноволосые, восточного вида дамы: одна совершенно старуха, в морщинах и складках, с лиловыми накрашенными губами, напоминавшая сушеную сливу; другая полная, увядающая матрона с толстыми ногами и большой, стиснутой платьем грудью. Обе улыбались и кланялись, и по тому, как загудел, зааплодировал зал, Белосельцев догадался, что это и есть «царские отпрыски» – бабушка и мать предполагаемого наследника, которого, однако, с ними не было. Затем многозначительно, с легким поклоном, проследовал какой-то господин с курчавой шевелюрой. Последним, строго по-военному, прямо, прошагал Белый Генерал, без улыбки, сурово, как и подобает вождю. Все они расселись по креслам, так что корзина с розами оказалась перед венценосными дамами, слегка закрывая их полные, слишком видные из-под коротких юбок ноги.
Первым взял слово купец, устроитель торжества. Радушно, от сердца, прижимая обе ладони к тугой груди, благодарил он собравшихся и особенно венценосных особ, которые разом, как две индюшки, повернули на звук его голоса свои черноволосые головы, заулыбались одинаковыми сиреневыми ртами, выставляя напоказ фарфоровые вставные зубы.
– Хочу заверить наших августейших гостей, что русское золото, которое семь десятилетий служило злу, поддерживало большевистский тоталитарный режим, питало сатанинскую революцию, теперь будет служить только добру, восстановлению храмов, просвещению юношества, меценатству, развитию ремесел и художеств!..
Белосельцев всматривался в ослепительное сверкание люстр, которые в дни похорон, обтянутые крепом, светили, как из грозовой тучи. И под ними в гробах, сменяя друг друга, лежали вожди, на бархатных подушечках пламенели ордена, на лезвии штыка горел голубой язычок, и текли вереницей генералы могучей армии, конструкторы боевых самолетов, рабочие гигантских заводов, певцы и художники великой страны. Как случилось, что под теми же люстрами оказались нахохленные бутафорские атаманы, оперные монахи, заезжие, со вставными зубами княгини, норовящие подкинуть в русское разоренное гнездо толстенького кукушонка, и все здесь присутствующие принимают это как должное и никто не заплачет от горя по сокрушенной стране.
Следующим поднялся епископ и отслужил короткий молебен, рокочущим басом, раздувая сдобные щеки, взмахивая широкими рукавами. Весь зал поднялся, крестился, опускал головы перед тучным пастырем. Белосельцев тоже стоял, слушал глас: «Блажен Бог наш…», но мысль его была невыносимо мучительна. В этот миг, когда текло торжество, звучали речи о возрождении России, за пределами этого зала останавливались заводы, хирели города, распиливались лодки и авианосцы и пыльные казахские овцы, подгоняемые сморщенным от жары пастухом, паслись на недавних космических стартах, разграбленных и разоренных кочевниками.
После молебна взял слово курчавый господин, оказавшийся представителем московской мэрии. Слегка картавя, раскланиваясь в сторону епископа и царственных отпрысков, он сообщил, что акционерное общество «Русское золото» украшает собой московскую предпринимательскую элиту и сам мэр передает поздравления зачинателям славного дела.
– Мы в свою очередь сообщаем благородному собранию, что храму Христа Спасителя, разрушенному безбожниками, скоро быть и на его куполах засияет частичка и вашего золота!
Он говорил, а Белосельцев, страдая от фальши, разлитой в его косноязычных речениях, думал, что, пока позолотят купола, еще сотня тысяч талантливых русских ученых, посаженных на голодный паек, уедет в Америку. Туда же уплывут секретные чертежи боевых систем и тайные планы Генштаба. В русских семьях не родится миллион детей, а девушки из провинции, не найдя для себя работы, приедут в Москву и рядом с храмом Христа выйдут на панель. И старушка учительница, стыдясь и смущаясь, дождется сумерек, чтобы выйти и порыться в помойке.
Под аплодисменты встала одна из сиятельных дам. Та, что помоложе, мать отсутствующего инфанта. Излучая благость, позволяя себя любить, не мешая аплодировать, она всем своим видом как бы давала понять, что прощает прозревших соотечественников. Пусть слишком поздно, но они все же раскаиваются в давнишнем злодеянии.
Призвали ее и сына на любимую Родину, на Святую Русь. Сиятельная дама в слишком, как показалось Белосельцеву, короткой юбке, с толстыми бутылеобразными ногами, располневшая, грудастая, похожая на цесарку, с трудом выговаривала русские слова. Она извинялась за свой выговор и одновременно слегка кокетничала знанием такого трудного русского языка.
– Мы очень любим Россию! Там, в изгнании, терпя невзгоды, мы никогда не забывали златоглавую Москву, наш боголюбивый народ, нашу святую Православную церковь!
Она была похожа на восточную торговку помидорами, которых в изобилии видел Белосельцев на кавказских рынках. И только алмазный перстень и серьги да фарфоровые вставные зубы выдавали ее аристократическую природу. Пока она лепетала, трогательно вздыхала и даже однажды перекрестилась на епископа, олицетворявшего православие, Белосельцев с глухим отвращением думал об устроителях будущей коронации, которой хотели подменить кромешную работу народа и его царей и вождей, протаскивавших махину державы сквозь игольное ушко истории. Эта иноземная дама, подсаженная в час беды утомленному, одурманенному народу, была для Белосельцева олицетворением пошлости и неправды.
Она уже собиралась сесть рядом со своей престарелой матушкой, похожей на фиолетовый чернослив. Но поднялся Белый Генерал и широким удерживающим жестом помешал ей это сделать. В руках его был сверток. Обращаясь к претенденткам на русский престол, он снял обертку, и в руках у него оказался желтый сияющий предмет. Он поднял его высоко, и все увидели золотое изображение храма.
– Верю, – возгласил генерал, – недалек тот час, когда в главном храме России, в Успенском соборе Кремля, соберутся лучшие и достойнейшие люди страны на венчание законного государя! Этим подарком мы хотим заверить вас, – генерал поклонился обеим дамам, – что Святая Русь жива и ждет своего царя!
Он передал золотое изделие старшей из дам, и та с удовольствием приняла подарок. Удерживая в дряблых руках его литую тяжесть, она улыбалась зубами, похожими на фарфоровые изоляторы.
Белосельцев мучился, понимая, что его хотят затолкать в тупик, в театральную кулису, декорированную соборами, боярами, стрельцами в красных кафтанах. Разгромивший Россию враг усаживает пленный народ в нарядную яму, а сам, оснащенный знанием, не имея соперников, устанавливает над миром контроль с помощью космических группировок и лазеров.
Торжественная часть завершилась, поступило приглашение пожаловать на банкет. Гости сорвались с мест, в дверях образовалась давка, и когда Белосельцев протиснулся в вестибюль, то увидел густую раздраженную толпу, осаждавшую закрытые двери банкетного зала. В толпе повизгивали и постанывали стиснутые дамы, покрикивали и поругивались казаки, потели и тяжело дышали монахи, пытаясь спасти от казацких сапог свои рясы и мантии. Ломаный золотой генеральский погон, полуоторванный страусиный плюмаж, зло закрученный казацкий ус – все это напоминало убегающих в Турцию белогвардейцев. И Белосельцев не мог избавиться от ощущения, что созерцает набившую оскомину массовку одного из советских фильмов про революцию и Гражданскую войну.
Двери банкетного зала растворились, и толпа, охая, улюлюкая, пихаясь локтями, ринулась в пустое пространство, где стояли накрытые столы, блестели бутылки, краснела и золотилась рыба. На стеклянный блеск, запах сервелатов, солений устремился проголодавшийся люд. Энергично отхватывая и отстаивая места у яств, принялся за их истребление. Не поспевшие вовремя пытались встроиться, дотянуться до трапезы. Их недовольно оттесняли, почти хлопали по рукам. Люди расхватывали бутылки, гремели стаканами, пили не чокаясь, жадно заедая, торопясь запихнуть в себя как можно больше деликатесов. Пространство вокруг стола шевелилось, жевало, булькало, поедало выставленное даровое угощение.
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- To Hold the Crown: The Story of King Henry VII and Elizabeth of York - Jean Plaidy - Прочее
- Аквариум с золотыми рыбками - Лоуренс Гоуф - Полицейский детектив
- Всё о приспособлениях для ловли рыбы - Сергей Сидоров - Хобби и ремесла
- Голос среди пуль - Татьяна Тюрина - Любовно-фантастические романы