Время своих войн 3-4 - Александр Грог
- Дата:21.09.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Время своих войн 3-4
- Автор: Александр Грог
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И от этих не будет, если нет веры.
— А если Идея?
— Идея — это тоже Бог!
— Мы не божьи рабы, но внуки. Нам достаточно сил, чтобы выдумать «бога» для самих себя.
— Эх! — кряхтел Михей. — Широко замахиваешься! Крутенько. Давно таких речей не слыхал… Внуки! Деда себе выдумывать затеяли? А если он давно за столом и, вот–вот, ложкой по лбу?..
Задор силы не спрашивает. Седой окреп настолько, что выходил на улицу и в дождь, не боясь промокнуть до нитки. Летний хмельной дождь многим кружит голову — крупный сильный теплый, каким должен быть сам человек, накладывающий желание на вызревших баб, заставляющий раздеваться догола и кружить под ним, раскинув руки… да что там баб! — даже мужиков голяком плясать на пашне, а потом с берега, как есть, падать в реку, где, оставив тело плыть вниз по течению, расслабив члены, ощущать лишь одно лицо, мыслями с него подниматься вверх. Именно так, отдав тело воде земной, лишь одно лицо подставлять воде небесной. Лицо и мысли, которым течь с него вверх по воде, по тем каплям и струям, что падают. Так и следует молиться, никак не иначе, оправляя вверх… нет, не слова, а душу — верховный разберет, накопилось ли в ней дельное…
— Зажми рот, да не говори с год, а потом скажи умное. Не сумел? Молчи дальше, — учил Михей, понимая, что с ученьем этим безнадежно опоздал.
Задним умом вперед не ходят, им исправляют то, что позади себя оставили. Седой не враз, но к выводу пришел, что бездействие их лет прошлых — всех 90‑х — суть есть — воинское преступление, сравнимое даже не с дезертирством, а предательством, переходом на сторону врага…
Редко, но случается, подхватывает человека злость веселая «безбашенная», словно веселит вскипающая адреналином кровь, стремится утянуть его в свой хоровод. Те, кто поддаются этому, творят страшные вещи, отдавая дань делам языческим. Таким как водилось в давние времена плясать на грудных клетках поверженных врагов и… Стоит ли о том, что присыпано тонким слоем пепла? Уши сегодняшние не подготовлены для кострищ, глаза — для грязных ногтей сильных уверенных пальцев — последнего, что предстоит им увидеть; запечатлеть дикую настоящую кипучую ярость, которой кажется диким и смешным весь этот стеклянно–металлический мир — да и может ли быть что–либо более диким, чем строить собственные жилища из стекла и металла?
Так было раньше и будет впредь. Человечество идет по кругу, всякий раз возвращаясь к одной и той же точке. Круг сложен из точек, но это круг, а вовсе не спираль развития. Спираль — технологическая одежда, одев которую, он, человек, пытается выскочить из собственного круга.
Побеждают более дикие, потом они «цивилизовываются», чтобы уступить место еще более диким. Не хочешь человече жить достойно? — значит, не достоин жить вовсе!
Седой стал дичать… Читал «Воинский Требник», правленый Михеем, примерял на себя.
Раненого выноси. Добей того, кто просит об этом, но оценку сделай сам… и все равно вынеси. За каждую смерть тебе отвечать собственной совестью, но за каждого невынесенного, брошенного — собственной шкурой. Бросил, оставил, попробуй доказать — что не шкура ты?
При всех недоразумениях верным считается то, что выгоднее. Сделай так, чтобы и вера была выгодна. Но развитием может быть принято только развитие души. Из всех выгод первую ставь ту, что выгоднее духу, следующую — телу. Сумеешь совместить — хвала тебе!
Ищи пути. Если не прошел — значит, либо время не вызрело, либо сам. Ищи другого, но туда же.
Новое всегда губит старое. Возьми с собой лучшее из старого, не отдавай его новому, держи, но не крохоборничай. Сочтешь правым, сделаешь старое новым, очистишь от грязи времени — засияет.
Ничто так не убивает, не калечит характер, как смирение…
Смерть за плечами сидит, а дума за моря заглядывает. Бывает, что поступки прежние нагоняют, цепляются в подошвы, заставляют спотыкаться.
— Вот смотрю на вас и думаю, — заводил речь Михей, словно видя — кто у Седого за плечами, чему тот прежде учительствовал, — Это сколько усилий, как мучаетесь, изводите себя, и все на умение, чтоб убить человека?
— Столько усилий, чтобы не убили тебя, — словно оправдывался Седой.
Михей, ни слова ни говоря, брал клюку, вел в лес, показывал обвалившиеся партизанские землянки и те из схронов, которые устояли.
Седой пытался говорить умно, угадывать желания Михея.
— Жили в срубах, на войну ходили от сруба и против срубов, хоронили опять же в срубах. К исконному возвращаемся? К истокам своим?
— Не про то полено говоришь! — сердился Михей.
— Придет ночь, тогда и скажем каков был день? — искал смысл Седой.
— Уж сумерки на дворе, пора бы с мыслями собраться! — ругал Михей. — От времен «в начале было слово» все беды словом и лепятся. Словом, а не думой!
Быка вяжут за рога, человек за язык. И языком бывает вяжут, не шелохнешься. Под слово доброе на рынке продают, под слово недоброе покупают. Хоть и раб при себе, а отчего–то хочется доброму слову соответствовать. Может, потому, что раб? Или потому, что большей степени человек, чем хозяева?..
Чистых войн не бывает. Все войны современности, кроме той личной, редкой, сегодня уже безнадежной, как в защиту Отечества, грязны и подлы вне зависимости от объявленных целей, поскольку стоят в плане, идут по сговору, преследуют цели далекие от понятия справедливость. «Справедливость войны» внушается тем, кто должен ее пройти, калеча собственное тело и душу. Тем, кто стоит за спиной, калечить душу не надо — она не калечена, ее нет. Кто воюет, не пожнет плодов победы. Плоды распределены среди тех, кто войны развязывает, скрываясь за занавеской, подергивает ниточки, решая проблемы прибыли, становления «мирового порядка на века».
----
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
«…Говорите и поступайте так, как этого не допускает их мораль, как этого не допускают их понятия. Делайте то, что кажется им невозможным, невероятным. Они не поверят в то, что вы способны на слова и поступки, на которые они не способны. Говорите и поступайте уверенно, напористо и агрессивно, обескураживающе и ошеломляюще. Больше шума и словесной мишуры, больше непонятного и наукообразного. Создавайте теории, гипотезы, направления, школы, методы реальные и нереальные, чем экстравагантнее, тем лучше! Пусть не смущает вас, что они никому не нужны, пусть не смущает вас, что о них завтра забудут. Придет новый день. Придут новые идеи. В этом выражается могущество нашего духа, в этом наше самоутверждение, в этом наше превосходство. Пусть гои оплачивают наши векселя. Пусть ломают голову в поисках рациональных зерен в наших идеях, пусть ищут и находят в них то, чего там нет. Завтра мы дадим новую пищу их примитивным мозгам. Не важно, что говорите вы — важно, как вы говорите. Ваша самоуверенность будет воспринята как убежденность, амбиция — как возвышенность ума, манера поучать и поправлять — как превосходство. Крутите им мозги, взвинчивайте нервы! Подавляйте волю тех, кто вам возражает. Компрометируйте… Пусть они постоянно ощущают ваш локоть своим боком. Русские этого долго выдержать не могут. Избегая скандалов, они уходят, освобождая вам место… Особым шиком они считают хлопнуть дверью и уйти. Предоставьте им эту возможность! Вежливая наглость — вот наш девиз…»
(«Катехизис советского еврея» — 60–70‑е)
(конец вводных)
----
— Полбеды — человек отстал, полная беда — заблудился, две беды — догонять не хочет. Со странами и народами тоже так. Отстали от смысла жизни. На кривой дороге что впереди не видать. Отсюда и страха нет.
— И что делать?
— Полно себя путать, пришла пора узлы рубить! Не тужи о том, чему нельзя пособить. Не тужи о сделанном и не сделанном, наверстывай что можно. Там, где страха божьего не знают, надо предлагать страх людской, не отсроченный! — поучал Михей. — Проникнутся и этим! Не страхом ради страха, а страхом ради дела, страхом перед скотством, страха в скотину превратиться… — Михей не говорил, а будто строкой закон печатал: — Виновных же в преступлениях, которым нет скидок на время, земле не придавать, кости их держать в открытом гробу под виселицей!.. И виселице не пустовать! Жалость к врагу — безжалостность к своим потомкам!
Человек, знающий историю в ее подлиннике, не может сомневаться, что 1991–1993 прямое следствие незаконченных дел 1937–1939. Аксиома в именах и биографиях.
МИХЕЙ
АВАТАРА (псимодульный внеисторический портрет)
«Каждый человек — писатель, он пишет свое житие, но невидимыми чернилами…» — так думал Игнат Трепутень, кусая гусиное перо. За слюдяным окном догорал семнадцатый век, иван–колокол пугал ворон, а в кремле, заглушая его, шептались по углам.
«Что страшно одному, другого не пугает», — продолжал размышлять Игнат. На площади чернели головы, с пиками вместо шей, галдели птицы, вырывая друг у друга мертвые глаза, и перья, измазанные запекшейся кровью, сыпались на булыжник.
- Гражданин Брих. Ромео, Джульетта и тьма - Ян Отченашек - Современная проза
- Организация бухгалтерского учета в государственных (муниципальных) учреждениях - Коллектив авторов - Прочая научная литература
- Между Европой и Азией. История Российского государства. Семнадцатый век - Борис Акунин - История
- Игры, в которые играют… Мастерство манипуляций - Игорь Зорин - Самосовершенствование
- Последнее желание. Меч Предназначения (Ведьмак) - Анджей Сапковский - Фэнтези