Весна - Исаак Дан
- Дата:18.07.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Весна
- Автор: Исаак Дан
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как было бы прекрасно, если бы при этом дома она могла остаться одна. Но она возвращалась так поздно, что, естественно, там уже была мама. С расспросами наготове – сдала, не сдала, почему, понимает она или нет. Со своими бессмысленными порядками на кухне, когда всё, словно нарочно, ставилось не туда, куда нужно. Единственный способ заставить её замолчать был – уткнуться в книги. Голова уже не работала, тексты расплывались у Ани перед глазами, но сидеть с ними – создавало иллюзию покоя. Мама, естественно, не испарялась, а напротив подчёркивала своё присутствие, то гремя на кухне, то шебурша в шкафу, ей обязательно надо было перекладывать что-то с места на место, производить какие-нибудь действия и раздражать Аню. А когда Аня впервые за весь день стряхивала сон, чуточку оживала, она не давала смотреть телевизор, не давала читать. У Ани не было сил пререкаться, она, как маленькая девочка, ложилась в кровать, чтоб её, хоть ненадолго, оставили в покое.
Мама быстро засыпала, и Аню уже никто не окружал. Сон бежал от неё. Она ворочалась или лежала плашмя. Зажигать свет или уходить на кухню было бессмысленно – мама тут же бы всполошилась. Мыслей почти не было, изредка о чём-то мечталось. Аня чувствовала тоску особенно остро, ей никто не мешал.
Тоска приходила к Ане всегда незаметно. Она нисходила на Аню, как тонким, витым покрывалом, кружась на ветру, на землю ложится снег. Из снов, из предчувствий, усталости, неутоленных желаний, из страхов ткалось покрывало для Ани, вдруг становилось упругим и плотным, закрывало весь мир. А затем хладнокровно душило. Воздуха, воздуха не хватало Ане, всё в ней рвалось навстречу простору, сильному вдоху, но... Вдохнуть Аня не могла.
Хотя так кипело внутри от надежд и тревоги, нетерпения – сейчас же сорваться, бежать, искать – пощады, прощенья, торжества, наказания, ласки, свободы – искать чего-то, чего не было у Ани, не могло быть. Но кипело напрасно. Аня не могла дышать свободно и счастливо. И мир вокруг блек.
Аня ждала новый день. Ей грезилось, вот, рассветёт, на окнах, на стенах, на слякоти, в воздухе заиграет солнце, расколдует её, принесёт ей свободу. Воздух свежий, сырой. Лёгкость. Пение птиц. Уже весеннее щекотание кожи.
Дни, как один, были угрюмы и пасмурны. Несли с собой унылую боль.
Аня не хотела просыпаться, видеть такие дни. Вставать к судорогам движений, к тарелкам на кухне, нервной возне и ненужным напутствиям мамы. Для того чтобы бесполезно крутиться до самой тьмы. И ночью опять не спать.
Аня призывала солнце.
И оно пришло. Сияющее, яркое. Ослепительное в прозрачном небе. Пронизывающее всё вокруг. Но с ним пришла лютая стужа. Под негреющими лучами радостно сверкал снег. Аня совсем не могла разлепить глаз и выбраться из постели. Её пробуждения начинались с перебранок. Мама панически боялась, что она вылетит. Аня боялась только мороза. Зябла при одной мысли оказаться вне помещений.
Ей казалось, навсегда её жизнь стала беспросветной, заполненной ненужной суетой, судорожными усилиями непонятно во имя чего. Какие ещё мысли могли рождаться под холодным солнцем?
Она считала дни, оставшиеся до начала марта. Ужасалась, их было много. Она гадала, когда в этом году уйдут морозы и сойдёт снег. В любом случае это должно было случиться не скоро. Она мечтала о том, как это случиться.
И озлоблялась на себя за эти мечтанья. Давно обрыдшие. Тоска пришла к ней впервые в детстве, точнее в рождение юности, когда голова её была полна мечтами смутными, неопределёнными, но необычайно светлыми. Тогда Аня привыкла тосковать по тому, чего нет. И чего быть не может. Теперь любые надежды, любые стремления, приходящие к ней вместе с пустотой и беспросветностью тоски, были ей отвратительны. Покой был всем, чего желала Аня.
Каждую ночь ей не было покоя.
Но как-то вечером, Аня вернулась домой особенно поздно, и мама, в кои-то веки, ускакала куда-то в гости, не преминув, правда, оставить дела на неё. Ане и пальцем пошевелить было лень, не то, что возиться на кухне. За домашними заботами она ни о чём не думала. Может, наконец, достигла покоя, к которому стремилась?
Во всяком случае, добравшись до постели, она испытала настоящую радость. Упала лицом в подушку, тело её потяжелело.
Трудно сказать, сколько времени прошло, пока лежать так стало неудобно и пришлось перевернуться на спину. На кровати сидел человек из квартиры на последнем этаже. Это не сильно удивляло, удивительно было другое. Его лицо совершенно преобразилось. Черты были теми же, только вместо пугающей отчуждённости на них легли мягкость и грусть. Теперь его никак нельзя было назвать мумией, Аня сказала бы – он даже красив. Как, однако, может быть, что он сидит на её кровати?
– Ты спишь. Я пришёл в твои сны.
Голос был гортанный, чуть с хрипотцой и очень далёкий, как будто он пробивался к Ане через немыслимые расстояния. Сразу вспомнилось, как в ту ночь его глаза выбирались из-под надлобий.
– Я хочу тебя видеть. Мы встретимся завтра.
– Кто ты? Как тебя зовут? – Аня чувствовала, что ей тяжело говорить, слова плясали и не хотели проходить вату губ. В такт словам танцевала и комната. Было не понять, где стены, а где потолок, такие хороводы они водили. Вообще всё расплывалось, хорошо различим был лишь неожиданный гость. Вот, впрочем, и она, Аня, лежа с закрытыми глазами, еле шепчет или бормочет, пытаясь высказать – кто ты? как тебя зовут?
– Я называю себя Спирит.
Сказав это, пришелец надменно поднимает голову, или, верно, просто отворачивается к дверям, а может к потолку. Что же это, стены кружатся, кружатся. Это невозможно, теперь ничего нет, какие-то овалы, линии, они бегут, сходятся и отстраняются друг от друга. Надо повернуться, а мышцы такие безвольные. Вот опять щека на подушке, но подушка горячая и жёсткая. Аня открывает глаза. Складки рассекают белизну наволочки, виден кончик носа, он освещён. Под одеялом жарко, в ушах – гул. Аня поднимает голову, ой, вокруг зябко, лучше замереть и не двигаться. Свет пробивается по краям штор, значит – уже светает.
Будильник взорвался истошными воплями, дребезжащими раскатами сирены.
Несмотря на него, Аня встретила утро удивительно свежей. Вероятно оттого, что мама не ночевала дома. Наплевав на опоздания, Аня, забравшись с ногами на стул, пила кофе и смотрела в окно. Ей было приятно думать обо всём. Даже вспоминать давешний сон. Только не встречи с этим человеком наяву. И не институт. К несчастью, время ускользало безжалостно. Аня заметалась. Выбегала, на ходу застёгивая пальто, неуклюжее, потерявшее вид, оно до смерти надоело, но Аня уже не надеялась купить себе шубу. Мимо спешили окна, лестница, улицы, машины, поезда. День был суматошным.
Но невероятно удачным. Аня скинула с себя целую гору. И её ждала награда.
Исчезнуть из института до темноты. Не добираться на переполненном метро. Аня уже ощутила себя счастливой. Но, совсем некстати, по дороге попалась бывшая одноклассница, даже на троллейбусе надо было ехать вместе. Они не виделись несколько лет, а может и с окончания школы. Разговаривать было не о чем абсолютно. Они напряженно молчали. С деланным любопытством интересовались общими знакомыми. Кто кем стал. Кто чем занимался. Какие из девчонок вышли замуж. Какие ещё нет. Аня пока не стремилась к замужеству, благоговение перед ним, распространённое среди сверстниц, её смешило. Аня терпеть не могла таких встреч. Хорошо хоть, что проспект разделял их дома, и следовало, наконец, расстаться.
Аня быстро семенила через Севастопольский. Придти домой рано, поесть, упасть с книгой на диван и ещё иметь целый вечер в запасе. Давно забытое наслаждение. Лёгкий ветерок гладил Анины щёки, далёкое солнце уже заходило, но воздух казался ей теплым.
Летящие машины перегородили дорогу. Их было много, они скользили одна за одной. Аня устала ждать и перевела глаза на тротуар.
Он стоял чуть в стороне. Чёрный воротник подрагивал под воздушными волнами. Колебался и шарф, еле веяли жёсткие волосы. Лицо было – гипс, лицо было – сталь, египетский сфинкс мог позавидовать его отрешённости. В нём на вид не было никакого напряжения, но Аня как-то догадалась, ему неприятно здесь, шум, уходящий свет, автомобили, голоса людей и даже само их присутствие ему отвратительны.
Он одновременно и сливался с пространством – можно было скользнуть по нему глазами и не заметить, – и существовал в абсолютный контраст с ним, наперекор. Своим присутствием отрицая то, что было вокруг. Как это получалось, Аня не могла себе объяснить.
Моторы отшумели. Проспект был пуст. Лишь что-то громыхало вдали. Аня заколебалась. Но в той стороне был её дом. Она вдохнула и с усилием толкнулась вперёд.
В голове роились беспорядочные мысли, семестр, последний хвост, новые туфли, которые были нужны на весну, всякая чепуха. Или чепухой было то, что на пути у неё стоял человек, который нынче ночью в её сне сказал, что они встретятся сегодня. Это могло быть простым совпадением. Могло быть её предчувствием. Аня посматривала на него незаметно. Несомненно, он ждал. Каким-то образом знал, что она будет идти здесь. В этот самый час.
- Проект общего плана устройства народных училищ - Лев Толстой - Русская классическая проза
- Лечение активированным углем - Линиза Жалпанова - Здоровье
- Поведение животных - Зоя Зорина - Детская образовательная литература
- Живописатель натуры - Андрей Болотов - Очерки
- Полное собрание сочинений. Том 32. Воскресение - Лев Толстой - Русская классическая проза