Однажды осмелиться… - Кудесова Ирина Александровна
- Дата:21.08.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Однажды осмелиться…
- Автор: Кудесова Ирина Александровна
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Аудиокнига "Однажды осмелиться…"
📚 "Однажды осмелиться…" - это захватывающая история о смелости и решимости главного героя, который сталкивается с невероятными испытаниями и преодолевает их, несмотря на все трудности.
Главный герой, *Иван*, оказывается втянут в вихрь событий, которые меняют его жизнь навсегда. Он вынужден принять сложные решения и идти наперекор всему, чтобы защитить то, во что верит.
Автор книги *Ирина Александровна Кудесова* умело создает атмосферу напряжения и загадочности, не давая слушателю оторваться от происходящего. Ее яркий и запоминающийся стиль позволяет окунуться в мир героя и пережить все его приключения наизнанку.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения современных авторов, которые поразят вас своей глубиной и оригинальностью.
Не упустите возможность окунуться в увлекательный мир литературы и насладиться каждым звуком и словом, которые прозвучат в аудиокниге "Однажды осмелиться…". Погрузитесь в историю вместе с героем и почувствуйте каждую эмоцию, которую переживает он.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но настоящей лоренсеновской героиней была не она. Слишком много огня: густые краски. Настоящей героиней была ее подружка.
29
— Вино захвати…
Он отрывается от созерцания фотографии: девушка в тонком светлом платье сидит на белой скамейке, в руках — сверток, из свертка видна спящая мордочка недавно притопавшего в мир человечка. Когда-то и его сынули такими же ангелками были… а теперь — обормоты, дерутся, что ни день.
У девушки на снимке странный взгляд. Она смотрит куда-то, но — он готов поспорить — не видит. Или, вернее, видит, но не то, что в зрачке отражается. Ну как сказать… Будто она не здесь. Или — более того: не отсюда.
В этом взгляде ничего нет. Но это не отталкивающая пустота: это пустота принимающая. Подойди к ней сейчас тихонько и возьми с рук сверток — не заметит. Это фотография человека, которого нет здесь. И еще — легкое кремовое платье, под которым угадывается… жизнь.
Жизнь, в которую он не вхож.
Оля ждала в спальне, держала в руках две пиалы. Сделала какой-то немыслимый фруктовый салат, а он сейчас с удовольствием мяска тяпнул бы.
Виноградины то и дело летят на простыню, а то и на пол — зачем она выбрала такие маленькие ложки, не чайные даже, а кофейные?
Перегнулся через нее, поднять ягоду: горячая девчонка, как печка. Захотелось взять — сразу же, без церемоний. Но церемонии нужны — иначе нельзя.
— Ну что? С ложечки тебя покормить?
Принял у нее из рук пиалу.
— Я так сыновей кормил когда-то.
— И… никого больше?
Вспышка: девушка на белой скамейке. Будь это не фотография, а картина, о чем бы она говорила? Стоп. Здесь что-то есть…
— …Нет, больше никого.
Оля что-то спрашивает, и он даже отвечает ей. Но где-то внутри зреет новое знание, пока слов для него нет.
— …ты меня не хочешь?
— Ну как ты могла… — он притягивает ее к себе, целует в губы, тянет платье вверх, отбрасывает. Внезапная мысль: сколько раз он уже делал это движение… И последующее — тоже: когда вслепую воюешь с металлическим язычком, рьяно цепляющимся за свою скобочку, лифчики выдумал мужененавистник.
— Оставь.
Ну и черт с ним. Что же это было? Будто что-то, что слов не требует. Да! Белая девушка на скамейке в летнем платье — она ни о чем не сообщает тебе, ее нельзя «прочесть» — ее можно только выпить: принять в себя не раздумывая, просто принять.
— Николай…
Изображение… Изображение — это зелье.
Одним махом выпить горячее, пряное, доверившееся. Смотрит в глаза: она здесь, вся здесь, впитывает минуты, секунды — всё ее! А та, другая, между двух миров потерянная, — только фантазия, только акварель.
30
Алена вышла на «Смоленской»: так и есть — дождь. А ведь специально ехала пораньше, чтобы по Старому Арбату прогуляться, дуреха. Но дождь приятный, свежий. Хлопнула зонтом.
У метро продают цветы.
Точь-в-точь такие же розы, что Николай притащил в тот злополучный вечер: наверно, тут и покупал — у него же редакция на «Смоленке».
Три белые розы принес, а ведь повода ему не давала. Разговаривали. Приехал около десяти, а в начале двенадцатого в дверь поскреблись. Не иначе как Олька сбежала с работы, не высидев и часа без своего Нико.
— Ты хоть бы позво…
За дверью стоял Ося.
С тех пор все пошло под откос.
31
Последний раз она видела Иосифа в Шереметьеве, под Новый год — спустя без малого четыре месяца после осенней истории с этим его неожиданным приездом. Он пересаживался с одного самолета на другой — с того, что прилетел из Нижнего, на тот, что летел в Палангу. В гости не заехал — сказал, не получалось по времени; нет, просто не хотел. Поехала с Юлькой в аэропорт.
Попросил захватить из дома только одно — фотографию, где они с новорожденной Юлькой сидят на лавочке возле Чистых прудов. Она ездила в город по делу, не знала, с кем оставить Юльку. В эти ее первые месяцы в Москве все было новым и сочинялось легко. На Чистых прудах — белые лавочки, резные тени от листвы, белые же лебеди на зеленоватой воде, и отражения у них тоже белые… Лето, солнце.
Парнишка зачем-то сфотографировал ее, а она даже не заметила — пыталась поймать строчки, слетавшие, как стайка чирикавших воробышков, и бросавшиеся врассыпную — только руку протянешь.
— Эй! — Он сел рядом, тронул за локоть. — Эй…
Повернулась, вернулась:
— Что?
— Я тебя сфотографировал.
— Да? Зачем?
— Красивая… — пожал плечом.
Даже имени своего не сказал — да и ее не спросил: просто сидели, болтали.
— Я с любимой сегодня расстался. Вот так.
— Помиритесь…
— Нет.
— Грустно тебе?
— Не знаю. Забери у меня ее фотографии.
— Ну подумай, зачем мне…
Но он уже подцепил пальцем язычок на фотоаппарате, начал сматывать пленку.
— Они там. Недавние. Не хочу их видеть.
— Заведи себе цифровой фотик. Разлюбил девушку — стер.
— Я не разлюбил. И она не девушка. Она взрослая умная красивая женщина. Держи.
Положил катушку с пленкой на лавку.
— Только не оставляй здесь.
И пошел. Уже вдалеке — оглянулся, махнул рукой.
Ося почему-то особенно любил эту фотографию — рамочку притащил, поставил в комнате.
А та женщина… она так и осталась на проявленной пленке — не печатать же ее снимки. И это было, будто бы она навсегда остановилась на полдороге из небытия к реальности.
32
Это длилось, и длилось, и длилось. Иной раз даже такое случалось: часов в девять являлся Володя — садился, бурчал что-то житейское, потом, как бы невзначай, спрашивал: «Ну что там… у Оли?»; часам к одиннадцати ненадолго заруливал Николай, а ближе к полуночи ломилась Олька, у которой сил не было дотерпеть до утра. Соседи, наверно, думали, что тут сборища тайной секты.
Потом Олька отпустила Николая — отстала, что-то сломалось у нее внутри. И все стало ей неинтересно сразу же: и журнал, и интервью брать, и компания их развеселая. Это все — с Володиных слов, потому что ночные появления ее прекратились. Алена учинила Володе допрос, и тот сперва мямлил, а потом вздохнул тяжело, отвел глаза — как кот, которого сейчас ругать будут. Проговорился-таки.
— Ты сказал, у меня с Николаем — что?
— Ничего. Просто что он к тебе ходит.
— Ты меня ставишь в дурацкое положение, Володя.
— Сама же хотела ей рассказать.
Да, хотела — это вранье поперек горла стояло. Но с Олькой невозможно было слово вставить, невозможно было ее так огорошить…
«Алена! Он же со мной не спит! Ну почему?» — «Может, не любит?» — «Ну что ты всегда все так примитивно толкуешь! У нас сложные отношения…»
Вообще-то она толком не знала, что там у них. С Николаем на разговоры об Ольге было наложено табу: «Иначе наше общение никогда не выберется с уровня сплетни».
«Таких женщин не бывает, — улыбался Николай. — Не могу поверить, что тебе этот сериал в реальном времени до лампочки».
Вот-вот. Этого она тоже не хотела — чтобы называли Олькины ненужные, но все же страдания «сериалом».
Меж тем уехал Ося — обидно уехал, на прощание чмокнул в щеку, а по другой ладонью так провел. Надо думать, что ему это все непросто далось, тем более что ведь отравил себя идеей, будто Николай ему конкурент. Даже смешно.
Ося: теплый, заботливый, принимающий ее — любою. Может, ей не хватало отца, или она просто недополучила тепла семейного, может, у нее эдипов комплекс — какая разница. С Осей — как ни с кем — она могла позволить себе быть безоружной, почти ребенком.
А Николай и не скрывал: его очаровала другая Алена; о той, другой, Ося, может, и не подозревал даже. Женщина мечты, которая кобылу голыми руками остановит, а потом ломанется в горящую избу горшки свои спасать. Николай не хотел быть сильнее — ему нравилось восхищаться ровней; он не думал защищать — ему хотелось биться спина к спине. Как-то сказал: «Женщина должна быть крепкой, как орех: уходишь на войну и знаешь — жизнь ее не раздавит». Вроде бы и прав — она сама всегда за храбрость ратовала, за то, чтобы о ней — ни слезинки, никто; за то, чтобы суметь выжить — без гримасы на лице, более того: с улыбкой. Но если с мужчиной нельзя быть слабой, зачем он тогда нужен? Иногда ей казалось — заплачь она, это его неприятно удивит.
- Покоряя Гору - Анетта Молли - Современные любовные романы
- Секретная инструкция ЦРУ по технике обманных трюков и введению в заблуждение - Роберт Уоллес - Шпионский детектив
- Танго нашей жизни: Пара, в которой трое - Андрей Букин - Спорт
- Восемь - Кэтрин Нэвилл - Исторические приключения
- Тень роковых мечтаний. Повесть, трагедия - Вера Дятлова - Русская современная проза