Линия красоты - Алан Холлингхёрст
- Дата:05.11.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Линия красоты
- Автор: Алан Холлингхёрст
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хочешь, сходим в кино, — лукаво предложил Уани, и Рики ответил:
— Ладно.
О девушке Рики Ник больше не спрашивал, и Рики, казалось, сам о ней забыл. Когда они ехали по Найтс-бриджу, Уани спросил:
— Как зовут твою девушку?
— Фелисити, — ответил Рики. Они как раз проезжали мимо цветочного магазина с вывеской: «Цветы Фелисити».
Уани повернулся и заметил с улыбкой, от которой у Ника что-то сжалось внутри:
— Повезло твоей Фелисити.
— Это уж точно, — ответил Рики.
Когда они добрались до Уани, в офисе уже никого не было, все разошлись, и они сразу поднялись наверх, в квартиру: Уани — впереди, Рики — за ним, а Ник, снедаемый внезапной ревностью, замыкал процессию. Он словно снова оказался на первом свидании — только теперь в игре участвовал третий, соперник и критик. Противно было думать, что этот незнакомец узнает все о склонностях и пристрастиях Уани, и особенно злило то, что раскрывать эти тайны придется ему самому. В другое время, в другом месте он с удовольствием потрахался бы с Рики, но мысль о том, что Рики станет свидетелем и участником их любовной игры с Уани, казалась невыносимой. Или, может, ничего такого и не будет? Может, они просто немного подурачатся втроем? Он прошел через комнату и положил ключи от машины на стол — а когда обернулся, Рики и Уани уже целовались взасос, без единого слова, жарко и влажно, не обращая внимания на ниточки слюны изо рта. Ник судорожно рассмеялся и отвернулся: ему стало так горько, как, кажется, не бывало с детства.
Он достал с полки «Стихотворения и пьесы Аддисона» в кожаном переплете и извлек припрятанный грамм кокса — все, что осталось от четверти унции, купленной на прошлой неделе. Присел за кофейный столик, смахнул пылинки с его гладкой поверхности. Новый номер «Харпера» был открыт на «Хронике Дженнифер», и Нику бросилась в глаза фотография: мистер Антуан Уради и мисс Мартина Дюкро на майском балу у герцогини Флинтшир. В блестящей глянцевой странице отражались две бледные целующиеся тени. Совсем как в фильмах Уани — не в тех, которые снимал он сам, а в тех, которые любил смотреть. Лучше к ним присоединиться, подумал Ник. Самому ему зрелище мужчины, стоящего на коленях и поочередно сосущего то один, то другой член или пытающегося взять в рот оба сразу, казалось невыносимо вульгарным, однако он чувствовал, что Уани это нужно. Втянув в себя тонкую белую дорожку наслаждения, он повернулся к Рики, который уже расстегивал на своем любовнике тяжелую пряжку ремня.
8Новое жилище Уани располагалось в доме 1830-х годов на Эбингдон-роуд: на первом этаже — стальной и сверкающий офис «Линии S», на втором и третьем — эклектическая квартира, полная разных вычур и причуд: готическая спальня соседствовала здесь с древнеегипетской ванной. И высокотехнологичный стиль офиса тоже казался не столько данью новому веку, сколько еще одной игрой из постмодернистского репертуара дизайнеров. Квартиру Уани снимали для «Мира интерьеров»: оператор передвинул всю мебель, повесил на стену в гостиной большую абстрактную картину и повсюду расставил огромные, похожие на тыквы керамические лампы. Уани сказал, что и так хорошо. Сам он, кажется, одинаково легко и уверенно себя чувствовал и среди стекла и стали офиса, и в бессвязных культурных аллюзиях квартиры. Об архитектуре, да и вообще об искусстве он почти ничего не знал и просто наслаждался тем, что живет в таком дорогом и шикарном месте.
Сам Ник в душе посмеивался над этой претенциозной квартирой, однако уже успел ее полюбить — так же, как любил дом Федденов, за мечту о богатстве, которую разделял и сам, и за то, что здесь жил его любимый. Ему нравились комфорт и удобство, свойственные богатым домам, нравилось, что все в этом доме призвано успокаивать, ласкать и тонко льстить. Нравилась всепонимающая глубина диванов, а в ванной комнате — скользящий свет, играющий бликами огромной ванны: никогда и нигде Ник не выглядел так хорошо, как здесь, когда брился или чистил зубы. Разумеется, дом вульгарен, как почти все постмодернистское, — и тем не менее жить здесь очень приятно. Не смущало Ника даже то, что холл, с туманными отражениями серых колпаков-абажуров в мраморных стенах цвета бычьей крови, очень напоминал уборную в ресторане — пусть и очень шикарном и дорогом.
Время от времени Ник спал здесь, на фантастической кровати под балдахином, меж бесчисленных подушек. Двойной змеевидный изгиб повторялся здесь в очертаниях зеркал, и ламп, и шкафов, похожих на готические исповедальни, но громче всего заявлял о себе на балдахине: здесь две змеевидные линии скрещивались и переплетались, поддерживая корону, похожую на большую деревянную капусту. Это Ник, лежа на этой самой кровати и мучаясь той неловкостью, что обычно ощущали они оба после занятий любовью, предложил Уани назвать свою киностудию «Линия S»: звучит красиво, сказал он, одновременно и экзотично, и очень по-английски — так, как тебе нравится. После секса Уани как-то грустнел и отстранялся, словно ему делалось вдруг неловко. Вот и сейчас он лежал отвернувшись. Чувствуя необходимость подбодрить себя, Ник вспоминал свои светские успехи, остроумные замечания, вовремя рассказанные анекдоты. Мысленно он объяснял идею «линии S» какому-нибудь доброму другу — герцогине, или Кэтрин, или воображаемому любовнику. Двойной змеевидный изгиб буквы S, говорил он, — это то самое, что Хогарт называл «линией красоты»: проблеск инстинкта, два напряжения, сплетенные в одно текучее и неразрывное движение. Он протянул руку и погладил Уани по спине, подумав при этом, что Хогарт приводил в пример арфы, ветви, кости, но промолчал о самом прекрасном образчике — человеческой плоти. Не настало ли время для нового «Анализа красоты»?
На втором этаже располагалась «библиотека», дань неогеоргианскому стилю, с одной стеной, окрашенной в черное, и массивными книжными полками. Кроме книг, которых здесь было немного, полки украшали несколько фотографий в рамках, большой стеклянный графин и модель автомобиля. Здесь можно было найти книги по садоводству, альбомы фотографий кинозвезд, популярные биографии и сочинения, попавшие сюда по знакомству Уани с авторами — например, «Плавание» Теда Хита или первый, «в самом деле, довольно неплохой» роман Ната Хэнмера «Свинарник». Еще был в этой комнате настоящий георгианский письменный стол, диван, телевизор во всю стену и видеомагнитофон с быстрой перемоткой. Именно здесь, через несколько дней после случая с Рики — случая, заставившего Ника о многом задуматься, — Уани, присев за георгианский стол, выписал чек на пять тысяч фунтов на имя Николаса Геста.
Ник смотрел на чек с восторгом и подозрением. Протянул руку, небрежно взял, уже зная, что скорее умрет, чем позволит отнять у себя это сокровище. Сказал:
— Ради бога, Уани, к чему это?
— Что? — переспросил Уани, как будто уже об этом забыл — однако по голосу его чувствовалось, что он тоже взволнован. — Да просто обрыдло постоянно за тебя платить.
Он явно тщательно выбирал слова, и Ник почувствовал, что за его грубостью скрывается нежность. Однако не оставляло его смутное неприятное чувство, словно он спьяну или под кайфом заключил какую-то сделку, а теперь о ней позабыл.
— Знаешь, это неправильно… — проговорил он, уже представляя, как ведет Тоби, или Ната, или еще кого-нибудь из приятелей в «Бетти» или в «Ла Ступенду», достает кредитную карточку и расплачивается за всех…
— Правда? Ну, тогда никому не говори, — легко ответил Уани. Он вставил в разъем видеомагнитофона кассету и, подобрав с дивана пульт дистанционного управления, защелкал кнопками. — Только смотри, не промотай все за неделю на порошок.
— Конечно, нет, — ответил Ник, мгновенно подсчитав, что, если ему придется платить за это удовольствие самому, пять тысяч кончатся очень быстро. Но он понимал, что Уани просто его поддразнивает. — Я их куда-нибудь вложу, — пообещал он.
— Вот и отлично, — ответил Уани. — Отдашь, когда получишь прибыль.
Ник фыркнул, показывая, что само такое предположение необыкновенно его смешит.
— Спасибо, мой милый, — сказал он, убрал чек в карман и подошел к Уани, чтобы его поцеловать.
Тот подставил щеку, словно любящий, но занятой родитель. Ник коснулся губами его щеки и тихо пошел прочь из комнаты. На экране уже разворачивалась любимая сцена Уани из «Большого члена»: мужчина в черном проводит жестокий эксперимент на возбужденном маленьком блондине.
— О, бэби! — тихонько простонал Уани; но Ник знал, что он здесь не нужен.
Пару раз в неделю Уани ночевал у своих родителей на Лаундс-сквер. Поначалу Ник над этим иронизировал, задетый тем, что Уани, кажется, вовсе не сожалеет об упущенной возможности провести ночь вместе. В нем самом семейный инстинкт был развит слабо и, если и существовал, направлялся не на собственную семью. Но скоро Ник понял, что для Уани семейные узы так же естественны, как секс, и требования их так же неопровержимы. В другие вечера тот нюхал кокс в уборных шикарных ресторанов, а потом мчался домой на ревущем «КТО 6» навстречу новым сексуальным экспериментам, но в «родительские» вечера послушно, даже с каким-то облегчением отправлялся в Найтс-бридж — ужинать с отцом, матерью, теми или иными приезжими родственниками и, как правило, со своей невестой. А снедаемый ревностью Ник возвращался в Кенсингтон-Парк-Гарденс, к гостеприимным Федденам, кажется и вправду верившим, что он ездит к Уани писать диссертацию на его компьютере, а спит у него в гостиной, на диване. На Лаундс-сквер Ника никогда не приглашали, и в его сознании этот дом, и безжалостная фигура Бертрана Уради, и экзотическое происхождение семьи, и само тяжелое слово «Лаундс» — все сливалось в единый образ чего-то карающего и запретного.
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Горячий аккорд (сборник) - Саша Ирбe - Поэзия
- Её Величество Любовь - Алекс Стрейн - Короткие любовные романы
- 20-ть любительских переводов (сборник) - Рид Роберт - Мистика