Игры с хищником - Сергей Алексеев
- Дата:28.10.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Игры с хищником
- Автор: Сергей Алексеев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Распустит слухи по области.
– Слухи о первом секретаре – дело худое. Лучше бы жениться тебе, брат. На ней, если нравится.
– Но мы же родственники!
– Тебя только это смущает? – как-то легкомысленно засмеялся Бажан. – Многие великие люди через это прошли, римские императоры, например, некоторые художники и вообще известные люди... Правда, говорят, от такого брака дети рождаются или уродами, или гениями. Надейся, что будут гении.
Он подивился легкости его рассуждений и спросил хмуро:
– А если уроды?
Герой долго шел молча – думал.
– На тормозах придется спускать это дело, – сказал наконец. – Сельсовет им отдавать нельзя, люди сразу заподозрят, вынюхивать станут, с чего это вдруг злостные тунеядцы получили казенное жилье?.. И председателем ставить этого Никиту никак нельзя. Попробуй поехать в гости, все-таки дед родной. Поговори с ним, денег дай, может, он приструнит своего сыночка.
– А если они все равно потребуют?
– Эх, брат, не обтерся ты еще, – вдруг посожалел он. – Или совестливый такой. Рано тебе всю власть отдали... Откровенно сказать, знаешь, как в таких случаях делают? Жестко ставят на место. Чтоб сидел, прижав задницу, и радовался, что в избенке своей сидит, а не на нарах.
– Да сейчас вроде не тридцать седьмой год, – словами Никиты заметил Сергей Борисович.
– Что-о? – изумился Бажан и на минуту остановился. – А какая разница, какой год? Ну ты, брат, даешь!.. Запомни: всякая власть и в любое время дает тебе право на насилие. Будто закон и капитализм, как в Америке, или коммунистическая идея, как у нас. Не будет насилия – не будет власти. И независимо как ты ее получил: по указу сверху или выбором снизу. Иначе власть становится чистой условностью и обеспечена всего лишь отношением того, кто тебя на нее посадил. И тогда это ребячья игра, а не власть. Ты будешь осязать ее, как воздух, и чтобы не утратить полномочий, придется постоянно выстраивать отношения с окружением. Что никому еще в мире не удавалось, независимо от режима. Сожмешь руки, там будет пусто. Власть, как денежная, бумажная купюра, которая ничего не стоит, если не обеспечена золотом, то есть реальной, жесткой силой. Если тебе станут говорить обратное – не верь, это ложь, досужие вымыслы или красивые слова...
Он некоторое время зло и молча маршировал по тротуару, после чего сбавил шаг и слегка отмяк.
– Ладно, так и быть, – заключил почти благодушно. – С Махоркиными детьми я сам разберусь. Чтоб больше никогда и в голову не приходило играть с властью. Ты с Никитой завтра поговори по-родственному, пообещай уладить дело и отправь домой с миром. Остальное я сделаю. Но впредь запомни: почуют слабину – сожрут с потрохами.
Герой некоторое время опять шел молча и вдруг заговорил совсем другим, надорванным, сдавленным голосом, словно тяжесть нес на плечах:
– Эх, да это разве враг тебе, дядя твой из колхоза?.. Сейчас о другом надо думать. Не завидую я тебе, брат. Вы пришли к власти уже смущенные, неуверенные, слабые. Леня кадры-то по себе подбирает, чтоб, не дай бог, кто не вырвался вперед, чтоб в любой момент подмять можно. Чую, увидите вы побольше, чем мы в войну увидели. При вас и рухнет Советская власть. Уж поверь мне, знаю я своего... однополчанина. Не удержать ему вожжей, а волки уже нагоняют, окружают со всех сторон. Они уже всюду, неуловимые, бесшумные, скалят зубы. Сдадут власть как по команде. И ни один коммунист не выйдет против них с пулеметом. Потому что ни один не знает, в кого стрелять. Партии уже нет, Сережа. Есть игра в нее...
От этих слов вдруг ознобило голову, и волосы шевельнулись под кепкой. Это напоминало бред нездорового человека, или, как раньше говорили о таких, дескать, заговариваться стал, когда вполне разумное соседствует с безумным. Должно быть, Герой сильно переживал свою отставку и нервы не выдержали...
На другое же утро Сергей Борисович послал за Никитой и, дабы тот не мелькал по коридорам и приемным, встретил на улице и сказал коротко:
– Езжай домой. В течение трех дней вопрос решим.
– Вижу, признаешь родню, – оценил тот.
– Где Антонина?
– Утром на работу ушла.
– Ладно, готовься, скоро в гости приеду.
Никаких заданий органам он не давал, но когда начальник УВД пришел на совещание, то показалось, смотрел как-то особенно – понятливо, что ли. Ближе к вечеру Сергей Борисович перешел в кабинет облисполкома, прождал Антонину до восьми, наудачу набрал свой домашний номер и услышал ее голос.
– Ты дома? – не поверил своим ушам.
– Да... Вы сказали дома сидеть.
На улице было темно, поэтому он непроизвольно переходил на крупную рысь и всякий раз сдерживал себя.
Она встречала его, как жена, в передничке, под которым было новое, из искристого крепдешина, платье с глубоким вырезом. В дверном проеме маячил накрытый стол...
И он спросил, как муж:
– Ты где была вчера?
– Брат приехал, вы же знаете... В общежитии.
– А платье?..
– Никита подарил... Сказал, ходишь в обносках, работаешь поломойкой.
Он устыдился, что не подумал купить ей что-либо из вещей или денег дать – текучка замордовала...
– Прости, – повинился и обнял ее. – Я переживал, искал...
Он улавливал ее дыхание и не ощущал того волнующего, ошеломляющего запаха ацетона.
Но теперь не радовался этому.
За столом, как жена, Антонина положила в тарелку какую-то пищу – он не обратил внимания, а достал из шкафа коньяк «Плиска» и два бокала. Ей налил немного, себе щедро.
– Давай выпьем?
Она что-то заподозрила, насторожилась, подчеркивая тем самым свою природную прозорливость, и одновременно попыталась скрыть это.
– Давайте, – отозвалась с интересом.
Он выпил до дна, клюнул что-то вилкой.
– Скажи мне... Ты помнишь, как вы жили в Коростах?
– Не помню... Мне года не было, когда уехали оттуда.
– А кто твой отец?
Она помялась, смутилась.
– Папа у меня очень старый... Вы не поверите – девяносто семь лет. Он поздно женился на маме.
– А маме?
– Пятидесяти нет...
– Они рассказывали, как поженились?
– Однажды я слышала... Мама сильно болела, и отец вылечил... Почему вы спрашиваете?
Сергей Борисович пропустил этот вопрос мимо ушей.
– Ты знаешь фамилию своей мамы?
– Махоркина...
– Другую никогда не называли? Например, Виктория Маркс?
– Даже не слышала... Вы так спрашиваете, как будто...
Он не дал договорить.
– Мама называла отца – Сыч?
Антонина вытянулась, удивленно расширила глаза.
– Называла... И сейчас иногда говорит: «Сыч старый, что бельма выкатил?..» Это шутя. Мама его до сих пор сильно любит.
Уходя от ее пытливого взгляда, Сергей Борисович еще выпил коньяка и взял руку Антонины.
– Я должен это сказать... Твой папа – это мой родной дед, по отцу. И получается, ты моя тетя. А я – твой племянник. Так что ты можешь говорить мне «ты».
Она выдернула руку и, качнувшись назад, чуть не опрокинулась вместе со стулом – Сергей Борисович удержал в последний момент.
– Что вы такое говорите?!
– Вчера Никита подтвердил. Мой папа – твой брат.
Антонина убежала в спальню, закрыла за собой дверь. Он же посидел с опущенной головой, выпил коньяка и пошел следом. Она лежала на кровати лицом вниз и плакала – дрожала узенькая спина под крепдешином, и в полумраке казалось, что волосы не разбросаны, а стоят дыбом. Сергей Борисович включил настольную лампу, присел рядом, погладил голову и ощутил приступ жалости, но утешить ничем не смог – не было слов.
– Ты меня хочешь бросить? – с каким-то вызовом, сквозь слезы спросила она. – А сказку обещал!
– Не получилось сказки...
Она вскочила – волосы растрепаны, мокрое лицо перекошено в неожиданном яростном гневе.
– Затащил на квартиру, изломал всю, как зверь голодный! Синяков наставил, изнасиловал... На, смотри! До сих пор не прошли!
Подняла подол и показала бедра с синими пятнами.
Это были его пальцы...
– На спине показать? Как ты когтями вцепился? – продолжала Антонина. – Не женишься на мне, да? Из-за родства?
– Ты знала? – обескураженный ее перевоплощением, спросил Сергей Борисович. – Неужели ты знала?..
Антонина примолкла и только всхлипывала, зажимая в себе слезы, дрожали прижатые к груди кулачки.
– Знала, – определил он. – Теперь все ясно.
– Ничего тебе не ясно! – задиристо воскликнула она. – Мне папа сказал!.. Когда уж поздно было! Что мне теперь делать? Ну что?!
Ее вопросы хлестали по ушам, словно бич, в голове звенело. Она же по-своему расценила его молчание.
– Возьми меня замуж? – попросила жалобно. – На это родство не смотри, уродов рожать не буду. Никто ведь не узнает? А папу мы в бане запрем.
– Зачем?
– Чтоб не ходил и не кричал.
– Почему он кричит?
– Из ума выжил, так и орет теперь на нас.
– Не хочет, чтобы выходила за меня?
Она пытливо взглянула и отвернулась.
– Больной, так что взять?.. Или в Архангельск отпустим. Он все туда рвется, к своему сыну Александру, так и пусть едет. А кроме него, никто не разболтает!
- Гламурная ржавчина. Пленные русские - Серж Бэст - Русская современная проза
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези
- Гнезда гигантской птицы - Джеймс Баллард - Научная Фантастика
- Отчего вымерли динозавры - Петер Европиан - Юмористическая фантастика
- Элла в ночной школе - Тимо Парвела - Детская проза