Когда боги спят - Сергей Алексеев
- Дата:20.11.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Когда боги спят
- Автор: Сергей Алексеев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мама, это кто? — зашептал, прижимаясь лицом к лицу.
В огромных карих глазах было лишь любопытство. Елена обняла сына и погладила белесую головенку.
— Не бойся, это прохожий…
— А, прохожий, — успокоился тот. — А где бабушка?
— Она еще не вернулась.
— А мы пойдем дедушку хоронить?
— Пойдем…
Мальчишка не сводил глаз с чужака и терся о материнский бок.
— Я у тебя посплю, — сказал он. — Возьми на ручки? Так спать хочется…
— Ну, поспи, — сидя на корточках перед печью, Елена взяла его на руки и покачала. — Каждый год в мае папа привозил нас на дачу и потом забирал в сентябре. У него всегда было много работы. А нынче не забрал. Приехал сказать, что мы ему не нужны…
Не спуская сына с рук, Елена пошуршала коробком, зажгла спичку и подпалила бересту. В ее словах уже не слышалось горя, была только грусть одиночества или ожидание этого одиночества. Ее неожиданная откровенность перед чужим человеком напоминала вагонную исповедь, когда судьба сводит и потом разводит незнакомых людей в одном купе. Ему бы, как мужчине, как нежданному гостю, человеку со стороны, успокоить ее, утешить, сказать, все утрясется, ваш папа одумается, спохватится и непременно вернется и заберет, однако эта откровенность вдруг вызвала ответное желание, вернее, потребность высказать наболевшее.
— А у меня полтора месяца назад погиб сын, — проговорил он, глядя в огонь. — Покончил с собой. Написал: «Я слишком поздно родился, чтобы жить с вами, люди».
Елена вскинула свой пристальный взор и испуганно прижала мальчика к груди. Зубатый встряхнулся, задавил в себе порыв слабости.
— Простите… Я не хотел пугать вас.
— Нет, это вы меня простите… Я первая начала, — она встала. — Все познается в сравнении. Вообще-то я не люблю жаловаться… Поспите еще, сейчас будет тепло.
— Нет, я больше не усну, — Зубатый сел. — Уже светает, мне пора.
— Знаете, я вас вчера впустила, — неожиданно и тихо рассмеялась она. — Чужого, незнакомого человека!.. Боялась, тряслась! И первую ночь спала так крепко и спокойно. Наверное, вы добрый и сильный человек.
— Не знаю… Бываю слабым и злым, особенно в последнее время.
— Я тоже бываю… Хорошо вот так разговаривать утром, когда все позади.
— А я вчера подумал: если не впустит, буду сидеть на крыльце, пока не околею.
— Ну вот, не хватало нам еще одного покойника!
Она смеялась и смотрела ему в глаза, как могут смотреть только дети, еще не нажившие комплексов и не набравшиеся грязи условностей. И он, на минуту забывшись, смотрел точно так же и чувствовал, как от неясного восторга распирает грудь. Потом у Зубатого вырвалась одна неосторожная и шутливая, без всяких намеков, фраза:
— Вы спасли меня от холодной смерти. Просите что хотите!
Но она, как птица, тотчас взмахнула крылышками и отлетела на высокую ветку. И сказала оттуда:
— Я не люблю просить. Никогда и ни о чем.
— Обиделись?
— Нет…
Это чудесное пробуждение и вспыхнувшее искристое чувство мгновенно заземлилось, как молния на громоотводе.
— Я приготовила завтрак, — как-то виновато сказала Елена. — Идите на кухню. Там умывальник и полотенце. Ромку уложу и приду.
— Ну что вы, я пойду, — он схватил ботинки. — И так ворвался ночью, напугал…
— Но я уже приготовила…
— Спасибо, пора и честь знать. Еще и завтрак!..
— Просто срабатывает сила привычки, — вздохнула она. — Я слишком долго была женой, домохозяйкой. Встаю и готовлю автоматически…
Эти ее слова обескуражили и тронули одновременно, отказываться было глупо и неуместно. Зубатый прошел на кухню, обставленную по-городскому, и только почувствовав аппетитные запахи жареного мяса и лука, вспомнил, что последний раз ел позавчера, в дороге. Он умылся под рукомойником и причесываясь перед зеркалом, обнаружил отросшую за двое суток щетину. Обряд сборов в дорогу был нарушен Ал. Михайловым, да и надолго ли он едет, что брать с собой в эту необычную командировку, Зубатый не представлял и поехал налегке, с одной расческой в кармане. Обычно кейс с бельем и туалетными принадлежностями за ним носил Хамзат…
Елена вошла на кухню, не взглянув на гостя, собрала на стол.
— Чем богаты, тем и рады. Прошу.
Сама села с другого конца и стала есть, деловито и аккуратно, не поднимая глаз.
Только за столом Зубатый вспомнил, на чем вчера оборвался разговор через дверь, но повторить свой вопрос — где жил все это время умерший старичок — язык не поворачивался. После того, почти мгновенного взаимного откровения, всякий разговор выглядел бы светской болтовней за завтраком. Он молча съел котлету в сухарях, кое-как выпил огненный чай и встал.
— Спасибо, все было очень вкусно, — выдавил дежурную фразу. — Мне пора.
— Вы вчера ходили к монастырю? — вдруг спросила Елена.
— Ходил, — удивленно протянул он. — Откуда вы знаете?
— Слышала, у мужа дорогу спрашивали, — в сторону проговорила. — Палатки на озере еще стоят?
— Не видел…
— Если стоят, будьте осторожнее. Там третий месяц люди живут, четверо, с миноискателями ходят, клады ищут. Могилы раскапывают, подонки…
И стала убирать со стола.
Получалось, однофамилец Иван Михайлович знал про гробокопателей и посылал его к ним!
Зубатый надел в передней ботинки, куртку и заглянул на кухню.
— До свидания.
— Всего доброго, — не глядя, отозвалась она, занятая хозяйством.
На улице был морозец, бело повсюду и заря в полнеба. Кричали петухи, где-то стучал топор и еще доносился глухой и сытый звук, будто молотом по разогретому металлу. Иней лежал на траве, земле, заборах и даже на стенах дома. Пятистенник с обратной стороны и впрямь оказался старым, дряхлым, и из сопревших от времени бревен курился парок, застывая в узорчатую, махровую изморозь — из дома уходило тепло, топили улицу. Посмотрев по сторонам, Зубатый двинулся знакомым путем к реке, отмечая, что дорога по полю стала лучше, грязь взялась твердой коркой, хотя еще не промерзла. И когда вышел на берег, вспомнил, какое число и обрадовался — сегодня инаугурация!
А на Соре отросли тонкие, зубчатые забереги, тихо звенящие от напора воды, в унисон им позванивали заиндевевшие кусты над рекой и колкий ледок под ногами…
* * *Часа четыре он. бродил по разрушенному монастырю, а вернее, по тому месту, где когда-то стояла Соринская Пустынь, и вид руин навевал неожиданные чувства — некого облегчения, освобождения от прошлого, ненужных обязанностей и обязательств — пыльного и тяжелого шлейфа, который тянулся за ним многие годы. Несколько раз он доставал телефон, пробуя позвонить Маше, однако связи не было, весь этот край лежал в мертвой зоне, не подвластной коммуникационной цивилизации.
Он ничего не искал, ни на чем не сосредотачивал внимания; шел от одной развалины к другой по натоптанным тропинкам, иногда стоял, глядя на битый кирпич, или слушал, как скрипит железо в сохранившихся фрагментах старой кровли, стучит дятел или по-зимнему печально кричит синица. Людей не было, и палаток на берегу не оказалось, разве что остались квадраты выбитой, посохшей травы, мусор да кострище с горой золы. Видимо, кладоискатели уплыли на лодке, оставив после себя тропы, сотни полторы траншейных раскопов, ям и десяток вскрытых старых могил на монастырском кладбище, где сохранилась часовня. Вероятно, монастырь стоял на древнем торговом пути и сохранились легенды и предания о несметных богатствах какого-нибудь варяга или купца, зарытых в пределах обители.
К полудню он прошел по всем кладоискательским тропам и остановился на высоком берегу озера, где из земли торчал остаток крепостной башни. Было чувство, что монастырь отдали на разграбление, а потом взорвали храмы; иначе невозможно было объяснить вид руин. Стены сохранились лишь у братских корпусов и каких-то построек, стоящих с проваленными крышами; церкви же были словно изрублены вкривь и вкось, и над землей высились угловатые и высокие остатки стен, напоминающих скалы.
Теперь здесь добывали не только сокровища, но и стройматериалы, поскольку у кромки воды оказался бревенчатый причал и многоугольный штабель очищенного от извести кирпича, приготовленного к отправке. Похоже, не дачники тут разбирали стены, слишком велики объемы, впору баржу подгоняй. Отдельно, на козлах, лежал полосовой металл — скрепы, которые закладывали в стены. Для чего добывают их в развалинах, Зубатый знал давно. По уверению кузнецов с конезавода, это было железо, выплавленное на березовом угле, например, в шестнадцатом веке, почти чистое, не горящее в горне, мягкое, как пластилин, но при использовании особой технологии, пригодное для получения булатной стали. По ночам, втайне от посторонних глаз, они ковали клинки из этих скреп, подмешивая в металл порошок высоколегированной стали, потом оттачивали и опускали в кислоту, отчего на лезвии вытравливался рисунок булата. Такая шашка на черном рынке любителей холодного оружия шла по цене подержанного автомобиля.
- Вiдслонити завiсу часу ! (на украинском языке) - Олесь Бердник - Научная Фантастика
- На серебряной планете (Рукопись с Луны) - Ежи Жулавский - Научная Фантастика
- Зачем вспоминать сосны - Дмитрий Шашурин - Русская классическая проза
- Строительство крыши дачного домика - Илья Мельников - Сад и огород
- Прыжок в длину - Ольга Славникова - Русская современная проза