Хлорофилия - Андрей Рубанов
- Дата:28.10.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Хлорофилия
- Автор: Андрей Рубанов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
—Хватит с меня тайн на сегодня, – грубо отозвался Савелий. – И кабаков – тоже. Я перегружен тайнами. И прочими новостями. Ненавижу новости.
Годунов издал смешок.
– Я же говорю – надо выпить. Смотри, какой лифт! Настоящая самодвижущаяся помойка. Сортир, который всегда с тобой. Прекрасное название для книги…
Доктор Смирнов удивил: ладонь Герца пожал вежливо, но без эмоций, а полупьяного Годунова рассмотрел как диковину, с широкой улыбкой, и уважительно потрепал по плечу, сообщив:
—Я читал вашу книгу.
—Я тоже, – скромно отозвался Годунов.
В кабинете доктора было чрезвычайно чисто. Сам хозяин, облаченный в белоснежный полотняный комбинезон без карманов, выглядел как человек, от которого грязь и микробы отталкиваются сами собой.
– К сожалению, – вежливо произнес он, – у меня мало времени…
– Тем лучше, – деловито ответил Герц.
– Мы к вам, доктор, – продекламировал Годунов, – и вот по какому делу…
Смирнов кивнул и присел на узкий скрипящий табурет – настоящая антикварная штука из натурального дерева.
– У нас проблема, – перебил Герц. – Точнее, не у нас. У Михаила Евграфовича.
Доктор кивнул.
«Типичный „друг“, – подумал Савелий. – Слово „проблема“ его не пугает. Невозмутим, корректен, улыбчив. Большая внутренняя сила. Где были раньше мои глаза?»
– У Михаила Евграфовича, – медленно повторил доктор. – Ах, Миша. Да. И что за проблема у Михаила Евграфовича?
– Он исчез.
– Вот как. – Лицо доктора Смирнова сделалось печальным, и сетка морщин на лбу изменила свой рисунок.
– Помогите нам, – попросил Савелий. – Пожалуйста.
– Помочь? – Доктор удивился. – Но как?
– Мы хотим найти его.
Смирнов поудобнее устроился на табурете и доброжелательно спросил:
– А почему вы уверены, что его надо искать?
– Мы ни в чем не уверены, – встрял Годунов. – Мы вообще не знаем, что делать.
«А ты, дорогой „друг“, наверняка все знаешь», – подумал Герц. Доктор вздохнул:
– Уважаемые господа, а вам не приходило в голову, что Миша – очень старый человек – мог уехать, куда-нибудь подальше, чтобы просто… как бы вам объяснить… спокойно помереть?
– Приходило, – мгновенно ответил Годунов. – Причем именно это слово. Не умереть, а «помереть». Так говорят люди, давно готовые к естественной смерти. Прошу прощения за прямоту…
– Стоп. – Герц переводил взгляд с Годунова на доктора. – Что значит уехать и спокойно помереть? Куда уехать?
– Ото всех, – пояснил Смирнов. Савелий не понял.
– Во-первых, – сказал он, – Михаил Евграфович не собирался умирать. А тем более помирать…
– Откуда вы знаете?
– Он всегда был бодрым дядькой. Шутил и строил планы… Доктор Смирнов скупо усмехнулся.
– … а во-вторых, – с нажимом продолжил Савелий, – кто же не давал ему спокойно помереть в комфортабельной квартире на девяностом уровне?!
– Она и не давала, – развязно ответил Годунов. – Комфортабельная квартира. На девяностом уровне.
– Ваш друг, – обратился доктор к Савелию, – хорошо все понимает.
Герц вспомнил портрет из секретного альбома и разозлился.
– У меня, уважаемый доктор, есть другая версия. Гораздо менее романтическая. Я подозреваю, что к исчезновению старика причастны люди, известные как «друзья».
На лице Смирнова не дрогнул ни один мускул.
– Старик, – продолжал Савелий, – богат, одинок и практически беспомощен. Идеальная жертва для похищения.
Доктор опустил глаза и поинтересовался:
– Вы знаете, кто его сын?
– Теперь знаю, – с вызовом ответил Герц и налил себе воды. Смирнов печально понаблюдал за тем, как полный бокал
превращается в пустой, и произнес:
– Ни один похититель не станет связываться со службой безопасности «Двоюродного брата».
– Вам виднее.
Доктор оставался невозмутим.
Савелий расправил плечи, решился и вкрадчиво попросил:
– Расскажите нам про «друзей», доктор. Вы старый товарищ Пушкова-Рыльцева. Вам известно, что он собирался уехать ото всех, чтобы, как вы выразились, «тихо помереть». Такие вещи говорят только самым близким! Мне кажется, у вас и старика были и есть общие «друзья». Расскажите о них.
Гари Годунов выдвинул челюсть: дал понять, что присоединяется к просьбе. Однако доктор, недоуменно поднявший было брови, теперь улыбался.
– Молодые люди, это глупо. Неужели вы решили, что я имею отношение к мафии?
– Мы ничего не утверждаем, – деревянным голосом произнес Савелий. – И мы не молодые люди. У нас есть веские основания для подозрений.
– Переубедите нас, – небрежно предложил Годунов. Доктор улыбнулся еще шире:
– Но чего ради? Вы что, работаете в полиции нравов?
– Ха, – выдохнул Годунов. – Это не разговор. Савелий – журналист, я – литератор, мы известные люди, у нас репутация. Наше слово кое-что весит. К тому же вы читали мою книгу… Обещаю, все останется между нами. Мы хотим знать, можно ли вам верить. Хотим понять, почему пропадают люди. А вы ведете себя как человек, который знает многое, если не все, и помалкивает…
– Молодые люди, – медленно повторил доктор, – помалкивать – это тоже позиция. Кстати, не самая плохая. Особенно в наше время. – Он встал. – Пойдемте со мной. Я покажу вам свою мафию. Своих «друзей» и «подруг». То, что вы увидите, вас шокирует. Но вы заговорили о доверии… И у вас, я вижу, благородные намерения. Лучший способ установить доверие – позволить вам узнать то, что знаю я. Не так ли?
Смирнов перестал улыбаться, повернулся и прошел в соседнюю комнату. Она оказалась сплошь заставлена шкафами и стеллажами, где были во много рядов выстроены огромные фляги с питьевой водой. Савелий уловил сильный странный запах.
– Лаванда, – мгновенно опознал Годунов.
– Здесь мы храним постельное белье, – негромко пояснил доктор. – И разумеется, воду. Мы расходуем воду в огромном количестве.
Он нажал кнопку. Один из шкафов сдвинулся в сторону, открывая массивную стальную дверь.
– Прошу за мной. Соблюдайте тишину и ничего не трогайте. Они вошли в коридор. Сделали несколько шагов по толстому
белому ковру. За огромным, от пола до потолка, стеклом увидели обширную светлую комнату. Вдоль стен стояли в ряд десятки маленьких детских кроватей. Смирнов посмотрел на спутников, поднес к губам палец. Часть стеклянной перегородки скользнула в сторону.
Герц шагнул.
Здесь был свежайший прохладный воздух, как в сосновом лесу, а влажность явно приближалась к ста процентам.
В ближайшей к себе кровати Савелий увидел ребенка. Мальчика. Голого, лежащего на боку. Ребенок спал.
Он был обыкновенный, пухлый. Может быть, годовалый. Или даже младше. Пальчики на одной руке слегка шевелились.
Он сопел и иногда шевелил бровями – ему что-то снилось.
Его кожа имела оливково-бронзовый оттенок.
Стебли за окном изменили положение, приоткрылся просвет, ударило предзимнее солнце, густо-желтое, – в его лучах младенец стал просто зеленым.
Он был зеленый, как сосновая хвоя. Как березовый лист.
Савелий наклонился, чтобы рассмотреть внимательнее, и ему показалось, что зрение обманывает его, а когда он понял, что не ошибся, – пол стал плавно уходить из-под ног. Чьи-то руки удержали его, подхватили за плечи, за поясницу.
Очнулся он в коридоре, сидящим на кушетке. Мрачный Годунов совал ему в зубы стакан с водой. Вода лилась по подбородку и дальше вниз, на грудь, на рубаху. Голос доктора доносился, словно сквозь вату.
– Мы называем их «зеленые дети». Сейчас тут у нас тридцать малышей. Самому старшему – четырнадцать месяцев. Это очень необычные дети. Мы знаем о них очень мало. Говоря простым языком, они наполовину – люди, наполовину – растения.
Годунов увидел, что Савелий уже владеет собой, немедленно вручил ему полупустой стакан и выпрямился:
– Дайте угадаю. Они ничего не едят? Доктор кивнул:
– Даже материнское молоко.
– Но много пьют.
—Очень много, – кивнул Смирнов. – Они набирают вес как люди – примерно семьсот граммов в месяц за первые полгода жизни. При этом употребляют воду как растения: на один грамм сухого веса – примерно пятьсот граммов воды. То есть каждый ребенок в сутки выпивает около двенадцати литров. Физиологически младенцы вполне здоровы. Органы чувств, нервные реакции – все в полнейшем порядке. Но они не мочатся и не испражняются – всю воду испаряют через кожу. Они дышат как люди, зато их кожа, как у всякого растения, поглощает углекислый газ, освобождая кислород. Здесь у нас нет кондиционеров, но всегда свежо и влажно. Эти младенцы – уникальные существа. Они не желают смотреть, слышать, обонять и реагировать. Их глаза обычно закрыты, даже если они бодрствуют. Ни один ни разу не заболел. У них нет диатеза, аллергии, кожных раздражений. Они умеют ползать, кричать и плакать, но в состоянии покоя никуда не ползут и не кричат…
- Утоли мою печаль - Дина Лоуэм - Короткие любовные романы
- Денис Котик и орден бледных витязей - Александр Зорич - Детская фантастика
- Змеиный князь - ОЛ - Боевое фэнтези
- Лук - Рюноскэ Акутагава - Классическая проза
- Роза восторга - Ребекка Брэндвайн - Исторические любовные романы