Дочь Каннибала - Роса Монтеро
- Дата:24.08.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Дочь Каннибала
- Автор: Роса Монтеро
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но еще больше Лусия боялась в Адриане той опасности, которая таится в мужчине. Нет на свете женщины, которая не знала бы или подсознательно не ощущала той угрозы, которую несет с собой мужчина, того страдания, которое он может причинить; любовь – это своего рода смертельная зараза. Лусия вовсе не имела в виду нелюбовь любимого, или слезы разочарования, когда тебя любят не так, как тебе хотелось бы, или рыдания покинутой ради другой женщины. Это обычные сердечные страдания, хотя они и оставляют мучительные раны. Нет, на самом деле Лусия боялась мужчины как такового, всего того не выразимого словами, что составляет сущность противоположного пола, его непонятность, ту зеркальность, в которой не видишь своего отражения. Она боялась того, что в мужчине заложена способность покончить с женщиной.
Все мы носим внутри себя свой ад, свою собственную возможность падения, свой собственный проект личной катастрофы. Когда, почему и каким образом бродяга становится бродягой, неудачник – неудачником, алкоголик – отверженным? Конечно же, у всех у них есть отцы и матери, и, возможно, даже любящие; несомненно, все они когда-то верили в счастье и в будущее, были шаловливыми детишками и подростками с не менее сияющей улыбкой, чем у Сталина. Но однажды что-то в них сломалось, и они оказались ввергнутыми в хаос.
Личное падение – вещь коварная, оно живет в нас, как тропическая болезнь, скрытно и никак не проявляясь годами и даже десятилетиями, дожидаясь, пока мы снимем караул, пока оборонительные сооружения не обветшают, и тогда запускает механизм разрушения. Лусия не раз наблюдала, как любовь становится тем троянским конем, который обеспечивает победу внутреннему врагу. Именно этого и боялась она в мужчинах – боялась утраты самой себя, самоотчуждения. Это был страх вдвойне: мужчины, который безраздельно властвует, и женщины, которая позволяет собой властвовать. Боялась отдать мужчине все, в том числе и способность рассуждать здраво, при этом называя это разрушительное явление любовью. Боялась строить отношения на боли и зависеть от нее. Из-за этой темной туманности, пролегающей между полами, Лусия и боялась мужчин. И, возможно, поэтому она и подозревала Адриана: он был опасен, потому что был привлекателен.
Много лет назад, задолго до появления Рамона, в легкомысленную пору ее жизни, когда она меняла мужчин как перчатки, с ней произошла странная история. Вдруг она стала получать на автоответчик оскорбительные послания: «Шлюха, дрянь, потаскуха». Голос был женский и молодой, он произносил ругательства избитые, отнюдь не изощренные, в их постоянном повторении чудилась даже какая-то наивность. Случалось, кто-то звонил, когда Лусия была дома, она брала трубку, но ничего не слышала, точнее говоря, она слышала выжидающее, влажное молчание, насквозь пропитанное парами сдерживаемого дыхания, как всегда бывает, если на том конце линии кто-то есть. Так продолжалось недели три-четыре, Лусии было немного неприятно, но значения она этому не придавала, поскольку ни голос, ни сами сообщения тревоги не внушали: могла звонить глупая девчонка, или безобидная сумасшедшая, или просто отупевшая от скуки телефонистка, одновременно глупая, юная и немного полоумная. Прослушав сообщения, Лусия о них больше даже не вспоминала.
Однажды она вернулась домой после ужина и, открывая дверь, услышала звонок. Одним прыжком она оказалась у телефона – поздние звонки всегда рождают тревогу, а может быть, она надеялась, что звонит Ганс. Но это был не он. Она услышала голос той женщины:
– Лусия?
– Да.
– Это Регина.
– А, Регина, – сказала Лусия, вежливо притворяясь, будто знает, кто говорит, а сама лихорадочно рылась в памяти. Имя было не слишком распространенное, но она так никого и не вспомнила. – Регина… Какая Регина?
– Не строй из себя дурочку… Ишь ты, она не помнит… Вот уж не думала, что ты осмелишься притвориться, будто не знаешь меня.
Больше всего Лусию удивили не слова, а та горечь, упрек, которые в них звучали.
– О чем ты? Прости, но я действительно не понимаю, с кем говорю.
– Я жена Константино, – сказала та, как плюнула. Снова поиски в памяти. Константино – и никакого
отклика. Регина и Константино – звучат как имена императора и императрицы Австро-Венгрии. Если бы она знала супружескую пару с такими именами, никогда бы не забыла.
– Ну и что? Я не помню никакого Константино и не знаю тебя.
– Ах, ты и его не знаешь… Это уж такой цинизм… Ты… ты… хуже тебя нет никого… ты… ты… просто страшная.
Всякий разумный человек, которому позвонили с такого рода инсинуациями в половине двенадцатого вечера, бросит трубку и не позволит какой-то сумасшедшей оскорблять себя. Даже Лусия, а к ней не очень-то применимо определение «разумный человек», была готова повесить трубку, поскольку ей осточертела эта агрессивность, когда женщина добавила кое-что еще:
– Вот ты любовница моего мужа, ты хвастаешься этой связью, ходишь с ним по всему Мадриду, а признаться в этом мне у тебя духу не хватает. Трусливая душонка.
Любовница ее мужа? Снова поиск по задворкам памяти: Константино, или Константе, а может, Тино… Знает ли она мужчину с таким именем? Может, она спала с ним и забыла? Перед Лусией открылась бездна. Неужели у нее была такая связь, а она о ней просто-напросто забыла? Можно ли жить двумя жизнями: дневной, в которой ничего не помнишь о ночной, и ночной, сомнамбулической? Комната, холодная и полутемная, потому что Лусия успела включить свет только в прихожей, стала таинственной, Лусия не узнавала своей мебели, все поверхности как будто несколько искривились, воздух словно бы превратился в непригодную для дыхания субстанцию.
– Что ты сказала? – пересохшими губами спросила Лусия.
– И даришь ему кольца, чтобы он носил их, а я умирала!
Ах, нет, вот чего не было, того не было. Она не помнила случая, когда бы подарила кольцо мужчине. Ей бы и в голову такое не пришло. Какая пошлость! Это не она, разумеется! Воздух снова стал пригодным для дыхания, комната перестала казаться нереальной.
– Прости, с кем ты хочешь поговорить? – спросила она уже спокойнее.
В голосе на том конце провода впервые послышалась растерянность.
– Я хочу поговорить… с Лусией Ромеро. Да, с Лусией Ромеро.
– Эта Лусия – темноволосая женщина маленького роста, лет под тридцать? – продолжала выспрашивать она. Называя свои приметы, она с ужасом предчувствовала появление тысяч Лусий Ромеро, они просто кишат вокруг и дарят кольца женатым мужчинам.
– Да! Именно так! Она пишет детские сказки, – нетерпеливо ответила женщина.
Лусия вздохнула: да, это она. Но это же не она!
– Значит, речь обо мне. Но это не я. Поверь, я клянусь тебе, что не знакома ни с одним мужчиной по имени Константино.
Уверенность Регины дала трещину: она с воодушевлением перечисляла улики, но на самом деле просто убеждала самое себя.
– Как это не ты! Я сама слышала, как он говорит с тобой по телефону, я сама читала твои письма, я видела кольцо!
Далось же ей это кольцо!
– Ты слышала мой голос, когда думала, что он говорит со мной? Наверное, не слышала. А письма подделать проще простого. С кольцом и вовсе никаких проблем. Он, наверное, его купил где-то.
– М-да, правда, когда я однажды хотела снять трубку, ты уже ее повесила… – озадаченно сказала Регина. – Нет, этого не может быть. Не может быть, что все – ложь, я не могу так думать. А потом, он знает все о тебе, знает твою квартиру, знает адрес и телефон… Я могу описать тебе гостиную, где ты сейчас находишься! Там стоит круглый стол, покрытый индийской скатертью, старинное плетеное кресло-качалка, красная софа…
Любой разумный человек, которому в половине двенадцатого звонит неизвестная женщина, чтобы рассказывать ему такие сказки, давно бы уже решил, что с него достаточно, и, не задумываясь, бросил бы трубку. Но Лусия была, наверное, не вполне здравомыслящим человеком, к тому же она твердо знала, что ее круглый стол покрыт индийской скатертью и неподалеку от него стоит деревянное кресло-качалка. Софа, правда, была синяя, но в полумраке ее обивка отдавала кроваво-красным.
– Да, видимо, некий Константино обладает кое-какой информацией обо мне, и это меня беспокоит. Мне хотелось бы понять, откуда у него такие сведения. Но я тебя уверяю, что не знаю, кто этот человек, у нас нет никаких отношений, и я никогда и никому не дарила колец.
Именно кольцо связывало всю историю с реальностью, это для меня было неоспоримо и потому успокаивало.
– Если ты мне не веришь, я готова встретиться с этим Константино прямо сейчас и проверить, как он докажет свои вымыслы. И знай, мне это безразлично, я сделаю это ради тебя, чтобы ты поняла – этот мужчина тебя обманывает.
Любой разумный человек и т. д., но Лусия, вместо того чтобы сделать «и т. д.», то есть повесить трубку, почувствовала, что ею овладел дух разоблачения. Ради этой девочки, ради этой бедной жертвы, какой-то Регины, из солидарности с обманутой женой, думала Лусия, пока старалась убедить свою собеседницу, что им надо увидеться. Но на самом деле ей самой это было нужно – из-за той тревоги, которую в ней вызывало существование некой призрачной Лусии Ромеро. С этим призраком надо было покончить, надо было убить его, твердо убедиться в том, что никакой параллельной жизни нет. Хватало и того, что столько личностей живут внутри нее, чтобы еще встречаться с двойниками в реальной действительности.
- Сексуальная жизнь Иммануила Канта. Милый Кёнигсберг - Жан-Баптист Ботюль - Психология
- Идиотизм наизнанку - Давид Фонкинос - Современная проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Запретный район - Майкл Маршалл - Научная Фантастика
- Секреты лаборатории питания. Наука похудения, мифы о силе воли и пользе диет - Трейси Манн - Здоровье