Лед и вода, вода и лед - Майгулль Аксельссон
- Дата:22.11.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Лед и вода, вода и лед
- Автор: Майгулль Аксельссон
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Здравствуйте, — произносит он, стараясь казаться дружелюбней, чем на самом деле.
Она поднимает на него глаза, моргает, словно сперва не заметила его присутствия, потом отвечает:
— А, здравствуйте.
Наступает молчание. Андерс сосредоточился на овсянке, он хочет любой ценой избежать мыслей о том, о чем он не может себе позволить никаких мыслей, — о Еве и ее письмах. Он так и не ответил. И хотя замедлил шаг, проходя мимо кабинки со спутниковым телефоном, но так и не остановился. Не стал заходить и набирать ее номер. Впервые. Вообще впервые за почти тридцать пять лет он не дал о себе знать, когда Ева попросила. Время, конечно, всего полдесятого, но понятно, что уже ничего не изменится. Он не будет отвечать на ее мейл и не позвонит ей. Сегодня, во всяком случае. Может, и завтра тоже. Может, вообще никогда.
От этого появляется ощущение довольства собой. И одновременно — легкая тревога. Какой станет его жизнь без Евы? Почему без нее возникает пустота? Разве он не смог бы жить один? Или, скажем, с кем-то еще?
Нет. Он не будет об этом думать. Надо думать про другие вещи. Быть здесь и сейчас.
От Сюсанны помощи ждать не приходится. Она сидит молча, обхватив обеими ладонями чашку с кофе, и смотрит вдаль. В конце концов Андерс сам, отодвинув тарелку, тянется за чашкой кофе и начинает беседу:
— А где все?
Она опять моргает и смотрит на него, немного удивленно, словно уже забыла, что он сидит тут, совсем рядом.
— На палубе. Готовятся спускать розетту, думаю.
Андерс замирает с чашкой в руке:
— Розетту?
Сюсанна чуть улыбается:
— Зонд для взятия проб воды. У них есть такая штука, ее погружают в море и берут пробы, когда мы стоим на месте. Называется «розетта».
Он морщится:
— Зачем это? Я думал, тут постоянно закачивают воду в лабораторию…
Она кивает:
— И это тоже. Но там другое. Они берут пробы с разных глубин. Смотрят соленость, температуру и все такое. Я, правда, не очень в этом разбираюсь. Просто пересказываю, что слышала от Ульрики. Не уверена, что я все поняла.
Она отставляет чашку и отводит взгляд. Но Андерс не унимается.
— А почему называется «розетта»?
Она смотрит на него:
— Вот уж чего не знаю.
На миг наступает молчание, оба отводят глаза.
— Как ваш пациент? — спрашивает наконец Сюсанна.
Андерс пожимает плечами:
— Ничего нового. Проснулся потом, ему было здорово нехорошо.
— Похмелье.
Это не вопрос. Скорее констатация.
— Типа того. И еще боль, конечно. В кисти.
— Да. Это я понимаю.
— Хотя сейчас он ушел и лег в своей каюте.
— Ага.
Она, похоже, не особо заинтересовалась, и снова наступает молчание. Вдруг он вспоминает, что Сюсанна — сестра Бьёрна Хальгрена, и торопливо прикидывает, спросить ее об этом или нет. Она словно почувствовала это и решает не дожидаться вопроса. Встает, идет к кофейному столику, медленно наливает себе еще чашку и возвращается.
— Это было так здорово, — произносит она затем.
Он поднимает глаза, смотрит на нее. Сегодня у нее совсем другой вид. Глаза блестят. Щеки порозовели, совсем немного, правда, но она уже не выглядит такой удрученной.
— Что именно?
— Когда Ульрика рассказывала о разных уровнях в море. Получается, в океане много океанов, у каждого своя соленость и температура. Словно один слой воды лежит на другом, будто это и не вода. А металлы. Или горные породы.
Она замолкает с чуть смущенным видом, поспешно хватает свою чашку и делает несколько больших глотков. Андерс смотрит в сторону, не желая еще больше ее смущать.
— Неплохо сказано, — говорит он.
— Да, — произносит она и вдруг улыбается, глядя ему в лицо. — Совсем даже неплохо.
Мир вокруг по-прежнему окутан туманом, но теперь уже белого, дневного оттенка. При этом туман кажется гуще, чем ночью. Не видно горизонта, только несколько метров воды вокруг судна.
На шканцах один из матросов закрепляет кабель-трос, который будет удерживать розетту. Это непросто. Ульрика стоит внизу, выкрикивая инструкции и размахивая руками, все остальные исследователи держатся на почтительном расстоянии, наконец кабель-трос закреплен как следует и натянут как надо — тогда все бросаются вперед, каждый к своим батометрам.
Йон стоит чуть в стороне и наблюдает. Он курит. Когда Сюсанна поднимается на палубу, то останавливается чуть в стороне и в свою очередь наблюдает за ним. Сегодня он выглядит старше. Лицо сероватое. И волосы скорее седые, чем белые. Она торопливо приглаживает собственные волосы, курчавые, песочного цвета, которые, кажется, никогда не изменят ни цвета, ни структуры. Что, и она кажется такой же старой? Или еще старше? Мысль неприятная, и Сюсанна ее прогоняет, на смену появляется другая. Зачем они это делают, думает вдруг Сюсанна. Зачем люди хотят измерить и взвесить океан?
Она поспешно качает головой, самой себе в ответ, потом подходит к Йону и постукивает его по спине.
— Привет, — говорит она и улыбается, когда тот оборачивается. — Не угостите меня сигареткой? Пока киоск не открылся?
Он ухмыляется — что-то среднее между улыбкой и гримасой.
— Вот черт!
Сюсанна отступает на шаг:
— Что такое?
— Да сбил я вас с пути. Простите!
Сюсанна, сунув руки в карманы, поднимает плечи. От желания курить зудит под кожей. Она широко улыбается:
— А, ничего страшного. Брошу, как только захочу.
Он слышит то, что хочет услышать.
— Как только вернетесь на сушу?
— Точно.
И наконец он вынимает пачку из кармана. Сюсанна приказывает себе не вынимать руки из карманов, крутит и вертит в пальцах стилет, пока Йон не завершит свое движение. Только теперь она протягивает руку, хватает сигарету и наклоняется над его зажигалкой. Наслаждение острее, чем вчера, но теперь его сопровождает нечто другое. Нечто, несущее в себе одновременно тяжесть и облегчение. Затянувшись еще раз, она поворачивается к Йону:
— Вы уже начали делать свои компьютерные картинки?
Он качает головой:
— Нет, это только когда двигаться начнем.
Он пожимает плечами и смотрит в сторону розетты. Теперь она болтается в воздухе на белом фоне тумана.
— А когда начнем?
— Не знаю. Зависит от того, когда мы сможем отправиться. Что, в свою очередь, зависит от ледового лоцмана. Вопрос, когда он доберется…
Сюсанна морщится, но ничего не говорит. Оба стоят неподвижно и смотрят, как розетта, покачиваясь на кабель-тросе, начинает медленно опускаться к морской поверхности. Вот она со всплеском скользнула в воду, лязгнула цепь, лебедка начинает крутиться. Сюсанна поднимает плечи. Холодно.
— Вы про туман?
— Да, — отвечает Йон. — Про туман.
Но туман не расходится, наоборот, к полудню он густеет и, похоже, в дальнейшем станет еще плотнее. По судну распространяется нетерпение. А в лаборатории вдруг выясняется, что содержание ртутных паров в воздухе несообразно высоко, и на срочно созванном собрании принимается решение: виноват Виктор, застенчивый молодой докторант, занимающийся исследованиями ртути. Он наверняка допустил какую-нибудь утечку, и бесполезны все его попытки объяснить, что это не так, что вся его ртуть надежно закрыта. Пусть уходит. Забирает все свои вещи и возвращается к себе в контейнер, как бы это ни было хлопотно и обидно. Никто не хочет загрязнения собственных проб. Все. Пусть уходит.
На четвертой палубе сидит и мерзнет Ларс, уставившись в туман. Ни единой птицы в поле зрения, в какую бы сторону он ни поворачивал свой бинокль. Йоран, который сидит в радарной на шканцах, с энтузиазмом уверяет по рации, что вокруг судна кружит стая чаек.
— Не вижу. — Ларс шипит в трубку. — Прием!
— На без четверти два летят, заразы! — кричит Йоран. — Ну прямо рядом с тобой! Прием!
— Да клал я на них. Не видно ни фига. Прием!
— А чего ты такой злой? Прием!
— Ничего я не злой. Просто не вижу никаких чаек. И не слышу. Прием!
— Ну и положи тогда на них. Прием!
— Я это и сделал. Прием!
Бернхард и Эдуардо, тележурналист и его оператор, ругаются на мостике. Исследователи и команда притворяются, что не слышат. Все вдруг необыкновенно сосредоточенно начинают всматриваться в мониторы своих ноутов, делать записи в журнале или разглядывать в бинокль туман, но все внимательно слушают. Хотя и не понимают, из-за чего сыр-бор.
— Я же сказал! — рычит Бернхард.
— Да знаю, что ты сказал, — резко отвечает Эдуардо. — А я говорю — не пойдет!
— Дай мне камеру!
— Иди ты знаешь куда? Она стоит полмиллиона. И вообще она моя.
— А на кого договор, забыл? А?
Бернхард уже поднял руку и потянул было камеру к себе, когда вмешивается Фредрик, он выглядывает из-за экрана радара и улыбается.
- Цилиндр ван Троффа - Януш Зайдель - Научная Фантастика
- With you, Torn from you - Nashoda Rose - Прочее
- Я, которой не было - Майгулль Аксельссон - Современная проза
- Saving Rachel - John Locke - Прочее
- Поворот налево - Нэнси Уоррен - Современные любовные романы