Странное это ремесло - Богомил Райнов
0/0

Странное это ремесло - Богомил Райнов

Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Странное это ремесло - Богомил Райнов. Жанр: Современная проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Странное это ремесло - Богомил Райнов:


Аудиокнига "Странное это ремесло" от Богомила Райнова



📚 "Странное это ремесло" - захватывающая аудиокнига, которая погружает слушателя в мир таинственных событий и загадочных персонажей. Главный герой книги, *Иван*, оказывается втянутым в опасное приключение, где ему предстоит раскрыть множество загадок и разгадать сложные головоломки.



Автор книги, *Богомил Райнов*, известен своим уникальным стилем повествования и способностью создавать захватывающие сюжеты, которые не отпускают читателя до последней страницы.



На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, включая *Современную прозу*, чтобы каждый мог найти что-то по душе.



Не упустите возможность окунуться в увлекательный мир "Странного это ремесла" вместе с героем *Иваном* и автором *Богомилом Райновым*. Погрузитесь в атмосферу загадок и тайн, которые скрывает эта увлекательная аудиокнига!



Подробнее о категории аудиокниги *Современная проза* вы можете узнать здесь.

Читем онлайн Странное это ремесло - Богомил Райнов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 69

Когда я приехал в магазин за моей первой бронзой, хозяин сказал:

— Принадлежи эта голова не Рюду, а Бурделю, скажем, или Деспио, она стоила бы самое малое пять миллионов. А если хотите знать мое мнение, она ничуть не хуже Деспио. Наоборот. Но что делать, классика сейчас не в цене.

Да, классика была не в цене, но и найти ее было непросто. Тем не менее, когда кружишь по всему Парижу, когда постоянно ищешь, нет-нет на что-нибудь да и наткнешься. И я искал всюду — от богатых антикварных магазинов в центре до неприглядных лавчонок в предместьях. Едва приметив сквозь витрину блестящий темный предмет, я сразу нырял в лавку, и бронзовая миниатюра так завладела моим воображением, что у меня иногда даже возникали галлюцинации — бывало, вбежишь в лавку и убеждаешься, что блестящий темный предмет за стеклом — это всего лишь телефонный аппарат.

Среди не признаваемых модой авторов я в то время больше всего увлекался Жюлем Далу. В известном смысле это увлечение было вполне своевременным, потому что два-три года спустя работы Далу стали пользоваться большим спросом и цена на них все чаще достигала семизначных цифр.

Роден, оставивший нам очень выразительный бюст этого скульптора, говорит: «Далу был большой художник… Он создавал бы одни шедевры, не прояви он слабости — стремления к официальному признанию… Если бы Далу оставался у себя в мастерской и продолжал спокойно работать, он создал бы, без сомнения, такие чудеса, что их красота засверкала бы перед всеми, и общественное мнение, быть может, удостоило бы его тем признанием, для достижения которого он израсходовал все свое умение».

В этих словах высокая и справедливая оценка сочетается с пристрастным упреком, в котором есть и правда и неправда. Далу действительно отдал очень много времени созданию нескольких памятников (не официальным лицам, а прогрессивным деятелям) и целых двадцать лет работал над большим ансамблем «Триумф республики», возвышающимся ныне на площади Республики. Но он это делал не ради официального признания, а потому, что — в отличие от Родена — считал, что художник обязан быть общественным деятелем. «В искусстве, как, впрочем, и во всем, — записывает он в своем дневнике, — надо принадлежать своей эпохе и своему отечеству. Художник, как и литератор, должен идти в ногу со временем. Только при этом условии его произведения останутся жить».

Выросший в рабочей семье, долгие годы проживший в крайней бедности, Далу до конца сохранит верность демократическим идеям. В драматическом 1871 году он — член Парижской коммуны. Вынужденный после разгрома Коммуны бежать в Англию, он проводит там целых десять лет, так как у себя на родине приговорен к пожизненной каторге. Работа над ансамблем «Триумф» приносит ему на протяжении двух десятилетий только материальные трудности, но он упорно продолжает работать не ради ордена Почетного легиона, а чтобы выразить свое республиканское «верую». Все современники описывают нам его как человека чрезвычайно скромного, даже застенчивого. И когда наконец 19 ноября 1899 года памятник при огромном стечении народа был открыт и его создателю должна была вручаться награда, распорядители торжества с трудом вытащили на трибуну художника, который вместе с женой и дочерью прятался в толпе. Президент республики хочет повесить ему на грудь орденскую ленту, но Далу бормочет: «Оставьте, господин президент, оставьте, вы делаете меня смешным».

Дожив до признания, но изнуренный долголетним трудом, подавленный смертью жены и неизлечимой болезнью единственной дочери, Далу перед тем, как уйти из жизни, формулирует свою последнюю волю в таких словах: «Никаких речей, ни венков, ни почетного караула. Катафалк самый скромный, и на плите на кладбище Монпарнас написать только мое имя».

Роден прав, говоря, что Далу отдавал слишком много времени не скульптуре, а прочему и что это помешало ему проявить свой талант в полную меру. Но беда заключается не в его стремлении служить обществу, а в том, что само это общество, враждебное большому искусству, обрекало его на ремесленный труд. Чтобы как-то прокормить семью, он долгие годы был вынужден лепить банальнейшие пластические орнаменты, которые ему заказывали архитекторы, ради куска хлеба обворовывая свой собственный талант.

Тем не менее он оставил нам совсем немало, и если исключить кое-какие памятники, в которых он подчинялся стилю эпохи, он создал, особенно в области мелкой пластики, замечательные произведения.

Случилось так, что после долгих и упорных поисков некоторые из этих замечательных вещей перешли ко мне. Не столько из больших магазинов в центре, сколько с того огромного торжища — места встречи всех коллекционеров и торговцев, которое обычно именуется Блошиным рынком.

Это оживленное место начинается на авеню Порт Клинанкур, но по обе его стороны расположены только лотки с низкосортным стандартным товаром бытового обихода. Открывался Блошиный рынок в субботу, заканчивался в понедельник, и все три дня тут всегда бывало многолюдно и шумно, а на соседних пустырях располагались всевозможные ярмарочные увеселения — карусели, электроавтомобили, балаганы, где показывали хищных зверей и обнаженных женщин.

Но это все еще не настоящий Блошиный рынок — «Марше о пюс». Настоящий начинался влево от авеню и представлял собой конгломерат нескольких рынков, из которых каждый был лабиринтом из всевозможных дощатых и жестяных 208 палаток и киосков, битком набитых всяким товаром, по жанровому разнообразию, а подчас и по ценам не уступавшим товару в Отеле Друо. Каждый рынок имел свое название — Бирон, Вирнезон, Поль Берт и пр., — и все они были такими же красочными и многолюдными, как и прилегавшие улицы, где торговцы победнее раскладывали свой товар на расстеленных поверх тротуара больших полотнищах.

Блошиный рынок существует и поныне, но он уже в значительной мере лишился своей живописности. Прежние лабиринты разрушены, вместо них проложены скучные, прямые аллеи с двумя рядами однообразных цементных клеток, играющих роль магазинов.

Людская молва и лживые сенсационные репортажи в бульварной прессе создали о Блошином рынке целые легенды. Говорили, что, если повезет, тут можно отыскать оригиналы Рембрандта, подлинную мебель рококо, драгоценные уборы, принадлежавшие самой Марии-Антуанетте, и самые разнообразные другие сокровища по баснословно низкой цене. Эта легенда и красочное зрелище бесчисленных лавок и лавчонок привлекали сюда многочисленные толпы парижан и туристов-иностранцев, алчущих дешевых находок.

Естественно, жизнь была гораздо прозаичнее легенды. Палатки, где продавались наиболее интересные вещи, принадлежали по большей части тем же людям, которые держали в центре большие магазины, и, разумеется, они и здесь придерживались тех же высоких цен. Что касается остальных торговцев, то многие из них и вправду вряд ли отличили бы подлинного Рембрандта от подделки, но у них хватало ума, прежде чем выставить вещь на продажу, проконсультироваться у специалиста насчет ее реальной стоимости. Тем не менее у многих из них цены были значительно ниже, чем у их более богатых коллег, — в частности, и потому, что тем приходилось платить высокую арендную плату и большие налоги.

Заполонявшие рынок туристы и парижане сочетали коллекционирование с прогулкой на чистом воздухе, и особенно большой наплыв бывал в субботу во второй половине дня и в воскресенье. Но если ты хотел найти что-либо стоящее, то ехать следовало в совершенно неподходящее для прогулок время, примерно к шести часам утра.

Помню эти ранние субботние утра, даже по сути не утра, а ночи, потому что солнце еще не вставало. Помню, как я сажусь, все еще сонный, в пустой автобус и водитель бешено мчится по безлюдным улицам, освещенным широкими веерами флуоресцентных ламп. У Клинанкурской заставы я выхожу и в первом же бистро на углу выпиваю горячего кофе, чтобы стряхнуть с себя дремоту. Потом смотрю на часы и, если дело подходит к шести, выхожу, плотнее запахнув пальто, на улицу и шагаю к рынку, подгоняемый ветром и дождичком, который точно по расписанию всегда лил зимой по субботам, будто и ему непременно надо было участвовать во встрече любителей подержанных вещей.

Бьет шесть. В этот час мелкие торговцы со всех концов Парижа прибывают сюда на повозках и грузовичках и сваливают товар прямо на землю. Тогда же подкатывают и более богатые их коллеги из центра — в надежде на легкую добычу. Дело в том, что мелкие торговцы — их называют не антиквары, а брокантеры, то есть старьевщики, — обычно располагают скромным капиталом и потому спешат продать то, что сумели за неделю скупить в своем районе, и высвободить деньги для новых приобретений.

Понятно, что и тут чудеса случаются не ежедневно, но поскольку угадать, когда именно произойдет чудо, было не в моих силах, то приходилось, чтобы не упустить его, быть на посту каждую субботу. А поскольку я писал обычно по ночам и спать ложился не раньше трех, то яростно возненавидел будильник, пронзительно звеневший в пять утра. Так и подмывало запустить им в угол, чтобы он умолк навсегда, но тем не менее я поднимался, машинально, еще не вполне проснувшись, брился, а вскоре уже подскакивал на сиденье пустого автобуса, который бешено мчался по еще темным улицам.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 69
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Странное это ремесло - Богомил Райнов бесплатно.
Похожие на Странное это ремесло - Богомил Райнов книги

Оставить комментарий

Рейтинговые книги