Над кукушкиным гнездом - Кен Кизи
- Дата:11.08.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Над кукушкиным гнездом
- Автор: Кен Кизи
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Аудиокнига "Над кукушкиным гнездом" от Кена Кизи
📚 "Над кукушкиным гнездом" - это захватывающий роман, который рассказывает о борьбе индивидуальности против системы. Главный герой, Рэндэлл Патрик МакМёрфи, попадает в психиатрическую клинику, где начинает бороться с авторитарным руководством и пытается вернуть свободу себе и своим собратьям.
🎧 Слушая аудиокнигу "Над кукушкиным гнездом" на сайте knigi-online.info, вы окунетесь в мир бунтарей и свободолюбивых душ, готовых идти до конца ради своих убеждений. Этот роман заставит задуматься о ценности свободы и цене, которую мы платим за подчинение системе.
Об авторе Кене Кизи
Кен Кизи - американский писатель, известный своими экспериментальными произведениями и ярким стилем. Он стал известен благодаря своему роману "Над кукушкиным гнездом", который стал классикой американской литературы.
🔗 Погрузитесь в мир современной прозы и другие шедевры литературы на сайте knigi-online.info, где вы можете бесплатно слушать аудиокниги без регистрации на русском языке. На нашем сайте собраны лучшие произведения, которые заставят вас пережить невероятные приключения и погрузиться в мир воображения.
Не упустите возможность окунуться в увлекательные истории, которые заставят вас задуматься о жизни, свободе и человеческих ценностях. Слушайте аудиокниги, читайте книги и погружайтесь в мир литературы вместе с knigi-online.info!
Современная проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Четверг, – снова говорит Макмерфи.
– У-у-у, – вопит кто-то на верхнем этаже. – Это Гроган, – говорит Сканлон и глядит на потолок. Он не хочет замечать Макмерфи. – Горлан Гроган. Несколько лет назад прошел через наше отделение. Не хотел вести себя тихо, как велит мисс Гнусен, помнишь его, Билли? Все «У-у, у-у», я думал, прямо рехнусь. С этими остолопами одно только можно – кинуть им пару гранат в спальню. Все равно от них никакой пользы...
– А завтра пятница, – говорит Макмерфи. Не дает Сканлону увести разговор в сторону.
– Да, – говорит Чесвик, свирепо оглядывает комнату, – завтра пятница.
Хардинг переворачивает страницу журнала.
– То есть почти неделя, как наш друг Макмерфи живет среди нас и до сих пор не сверг правительство, – ты это имел в виду, Чесвикульчик? Господи, подумать только, в какую бездну равнодушия мы погрузились – позор, жалкий позор.
– Правительство подождет, – говорит Макмерфи. – А Чесвик говорит: завтра по телевизору первый финальный матч; и что же мы будем делать? Снова драить эти поганые ясли?
– Ага, – говорит Чесвик. – Терапевтические ясли мамочки Гнусен.
У стены ванной я чувствую себя шпионом: ручка моей швабры сделана не из дерева, а из металла (лучше проводит электричество) и полая, места хватит, чтобы спрятать маленький микрофон. Если старшая сестра нас слушает, ох и задаст она Чесвику. Вынимаю из кармана затвердевший шарик жвачки, отрываю от него кусок и держу во рту, размягчаю.
– Давайте-ка еще раз, – говорит Макмерфи. – Посчитаем, сколько будут голосовать за меня, если я опять попрошу включать телевизор днем?
Примерно половина острых кивают: да – но голосовать будут, конечно, не все. Он снова надевает шапку и подпирает подбородок обеими ладонями.
– Ей-богу, не понимаю вас. Хардинг, ты-то чего косишь? Боишься, что старая стервятница руку отрежет, если поднимешь?
Хардинг вздергивает жидкую бровь.
– Может быть. Может быть, боюсь, что отрежет, если подниму.
– А ты, Билли? Ты чего испугался?
– Нет. Вряд ли она что-нибудь с-с-сделает, но... – Он пожимает плечами, вздыхает, вскарабкивается на пульт, с которого управляли душами, и садится там, как мартышка, – просто я думаю, что от голосования н-н-не будет никакой пользы. В к-к-конечном счете. Бесполезно, м-мак.
– Бесполезно? Скажешь! Да вам руку поупражнять – и то польза.
– И все-таки рискованно, мой друг. Она всегда имеет возможность прижать нас еще больше. Из-за бейсбольного матча рисковать не стоит, – говорит Хардинг.
– Кто это сказал? Черт, сколько лет я уже не пропускал финалов. Один раз я в сентябре сидел – так даже там позволили принести телевизор и смотреть игры: иначе у них вся тюрьма взбунтовалась бы. Может, вышибу, к черту, дверь и пойду куда-нибудь в бар смотреть игру – я и мой приятель Чесвик.
– Вот это уже соображение по существу, – говорит Хардинг и бросает журнал. – Может быть, проголосуем завтра на собрании? «Мисс Гнусен, вношу предложение перевести палату en masse в „Час досуга“ на предмет пива и телевидения».
– Я бы поддержал предложение, – говорит Чесвик. – Правильное, черт возьми.
– К свиньям твои массы, – говорит Макмерфи. – Мне надоело смотреть на вас, старушечья рота; когда мы с Чесвиком отвалим отсюда, ей-богу, заколочу за собой дверь. Вы, ребятки, оставайтесь, мамочка не разрешит вам переходить улицу.
– Да ну? В самом деле? – Фредриксон еще раньше подошел к Макмерфи. – Прямо высадишь своим большим башмаком эту дверь, настоящий мужчина? О-о, с тобой шутки плохи.
Макмерфи почти и не взглянул на Фредриксона: он знает, что Фредриксон может корчить из себя крутого парня, только крутость с него слетает при малейшем испуге.
– Так что, настоящий мужчина, – не унимается Фредриксон, – высадишь дверь, покажешь нам, какой ты герой?
– Нет, Фред. Неохота портить ботинок.
– Вон что? А то ты очень развоевался – так как же ты вырвешься отсюда?
Макмерфи оглядывает комнату.
– Ну что, если захочу, возьму стул и высажу сетку из какого-нибудь окна...
– Вон что? Высадишь, да? Раз, и готово? Ну что ж, посмотрим. Давай, герой, спорю на десять долларов, что не сможешь.
– Не утруждай себя, мак, – говорит Чесвик. – Фредриксон знает, что ты только стул сломаешь и окажешься в буйном. Когда нас сюда перевели, нам в первый же день продемонстрировали эти сетки. Сетки эти не простые. Техник взял стул вроде того, на котором ты ноги держишь, и бил, пока не разбил стул в щепки. На сетке даже вмятины хорошей не сделал.
– Ладно, – говорит Макмерфи и опять озирается. Вижу, что его это задело. Не дай бог, если старшая сестра подслушивает: через час он будет в буйном отделении. – Нужно что-нибудь потяжелее. Столом, может?
– То же самое, что стул. То же дерево, тот же вес.
– Ладно, черт побери, сообразим, чем мне протаранить эту сетку. А вы, чудаки, если думаете, что мне слабо, вас ждет большая неожиданность. Ладно... Что-нибудь больше стула и стола... Если бы ночью, я бы бросил в окно этого толстого негра – он тяжелый.
– Мягковат, – говорит Хардинг. – Пройдет сквозь сетку, только нарезанный кубиками, как баклажан.
– А если кроватью?
– Во-первых, не поднимешь, а во-вторых, слишком большая. Не пройдет в окно.
– Поднять-то подниму. Черт, да вот же: на чем Билли сидит. Этот большой пульт с рычагами и ручками. Он-то твердый, а? И веса в нем точно хватит.
– Ну да, – говорит Фредриксон. – То же самое, что прошибить ногой стальную дверь на входе.
– А пульт чем плох? К полу вроде не прибит.
– Да, не привинчен – держат его три-четыре проводка... Но ты посмотри на него как следует.
Все смотрят. Пульт – из цемента и стали, размером в половину стола и весит, наверно, килограммов двести.
– Ну, посмотрел. Он не больше сенных тюков, которые я взваливал на грузовики.
– Боюсь, мой друг, что это приспособление будет весить больше, чем ваши сенные тюки.
– Примерно на четверть тонны, – вставляет Фредриксон.
– Он прав, мак, – говорит Чесвик. – Он ужасно тяжелый.
– Говорите, я не подниму эту плевую машинку?
– Друг мой, не припомню, чтобы психопаты в дополнение к другим их замечательным достоинствам могли двигать горы.
– Так, говорите, не подниму? Ну ладно...
Макмерфи спрыгивает со стола и стягивает с себя зеленую куртку; из-под майки высовываются наколки на мускулистых руках.
– С кем поспорить на пятерку? Покуда не попробовал, никто не докажет мне, что я не могу. На пятерку...
– Мистер Макмерфи, это такое же безрассудство, как ваше пари насчет сестры.
– У кого есть лишние пять долларов? Кладите или дальше проходите...
Они сразу же начинают писать расписки: он столько раз обыгрывал их в покер и в очко, что им не терпится поквитаться с ним, а тут дело верное. Не понимаю, что он затеял, – пускай он большой и здоровый, но чтобы взять этот пульт, нужны трое таких, как он, и Макмерфи сам это знает. С одного взгляда ясно: не то что от земли оторвать, он даже наклонить его не сможет. Но вот все острые написали долговые расписки, и он подходит к пульту, снимает с него Билли Биббита, плюет на широкие мозолистые ладони, шлепает одну о другую, поводит плечами.
– Ладно, отойдите в сторонку. Когда я напрягаюсь, я, бывает, трачу весь воздух по соседству, и взрослые мужики от удушья падают в обморок. Отойдите. Будет трескаться цемент, и полетит сталь. Уберите детей и женщин в безопасное место. Отойдите...
– Ведь может и поднять, ей-богу, – бормочет Чесвик.
– Если языком, то пожалуй, – отвечает Фредриксон.
– Но скорее приобретет отличную грыжу, – говорит Хардинг. – Ладно, Макмерфи, не валяй дурака, человеку эту вещь не поднять.
– Отойдите, барышни, кислород мой расходуете.
Макмерфи двигает ногами, чтобы принять стойку поудобнее, потом еще раз вытирает ладони о брюки и, наклонившись, берется за рычаги по бокам пульта. Тянет за них, а острые начинают улюлюкать и шутить над ним. Он отпускает рычаги, выпрямляется и снова переставляет ноги.
– Сдаешься? – Фредриксон ухмыляется.
– Только разминка. А вот сейчас будет всерьез... – Снова хватается за рычаги.
И вдруг все перестают улюлюкать. Руки у него набухают, вены вздуваются под кожей. Он зажмурился и оскалил зубы. Голова у него откинута, сухожилия, как скрученные веревки, протянулись по напружиненной шее, через плечи и по рукам. Все тело дрожит от напряжения; он силится поднять то, чего поднять не может, и сам знает это, и все вокруг знают.
И все же в ту секунду, когда мы слышим, как хрустит цемент под нашими ногами, у нас мелькает в голове: а ведь поднимет, чего доброго.
Потом он с шумом выдувает воздух и без сил отваливается к стене. На рычагах осталась кровь, он сорвал себе ладони. С минуту он тяжело дышит, с закрытыми глазами прислонясь к стене. Ни звука, только его свистящее дыхание; все молчат.
Он открывает глаза и смотрит на нас. Обводит взглядом одного за другим – даже меня, – потом вынимает из карманов все долговые расписки, которые собрал в последние дни за покером. Он наклоняется над столом и пробует их разобрать, но руки у него скрючены, как красные птичьи лапы, пальцы не слушаются.
- Над кукушкиным гнездом - Кен Кизи - Классическая проза
- Венок и швабра, или Сюрприз драматургу - Виктор Буренин - Литература 19 века
- Операция Летучая мышь - Сергей Трусов - Научная Фантастика
- Двор. Баян и яблоко - Анна Александровна Караваева - Советская классическая проза
- Кровавое наследие - Лоэнн Гринн - Фэнтези