Форма входа
0/0
Я проклинаю реку времени - Пер Петтерсон
- Дата:30.09.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Я проклинаю реку времени
- Автор: Пер Петтерсон
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Я проклинаю реку времени - Пер Петтерсон. Жанр: Современная проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Я проклинаю реку времени - Пер Петтерсон:
Новый роман Пера Петтерсона (р. 1952), писателя номер один в Норвегии и самого читаемого современного норвежского прозаика в мире, это история отношений матери и сына. Узнав о том, что мать больна раком, герой, который сам переживает драму развода, уезжает вместе с ней, и они проводят несколько дней вместе. Эти дни очень много значат в их жизни, они начинают лучше понимать и чувствовать боль друг друга.Кроме прочего этот роман — удивительное исследование человеческой глупости и наивности, захватывающее описание того, насколько недалеким и в отношениях с людьми, и в политике может оказаться даже умный человек.За книгу «Я проклинаю реку времени» Петтерсону присуждены премии Северного Совета и Медичи.
Читем онлайн Я проклинаю реку времени - Пер Петтерсон
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
Но он умер в фильме. Умер в тот момент, когда стал понимать, что, кажется, нашел с Эвой-Мари Сент свое счастье, которое так долго искал, и она, возможно, прогонит французскую грусть из его глаз, но тут он вылетел с трассы факелом пылающего бензина, я закрыл глаза руками, я сглатывал и сглатывал, и, когда мы вышли из кино, маме пришлось успокаивать меня, остановившись по пути к Майорстюен у парковки. И вдруг ррраздался ррррев из рядов машин, где раскрасневшиеся взрослые дяди, вдохновленные фильмом, резко газовали с места, не отпустив сцепления, отчего колеса с визгом скребли асфальт, но потом машины уносились в большой мир. Немного слишком быстро, немного опасно на поворотах, в поисках чистой линии, и уезжали домой. Мама рассмеялась, громко, раскатисто и как-то ласково своим густым голосом, и я засмеялся тоже, высоко и восторженно, своим жидким голосом, я был тогда еще ребенок, у меня текли слезы, я смотрел в ее лицо, и постепенно до меня дошло, что происходит, почему мужчины после фильма так заводят моторы, и что она смеется над их ребячливостью, но ей нравится, что они так делают, и, если бы у нас с ней была машина, мы бы сделали точно так же, и нас бы тоже занесло на повороте, а потом мы промчались бы по улицам Осло, мы с ней вдвоем, и я за рулем.
— Ты помнишь «Гран-при»? — спросил я.
— Конкурс песен?
— Нет, не конкурс. Фильм, который мы с тобой смотрели, в «Колизее», с Ивом Монтаном.
— И Джеймсом Гарнером? Отлично помню. Хороший фильм. Быстрые машины, Монте-Карло, вообще, — сказала она и улыбнулась. — Но он там погибает, Ив Монтан. Так жалко! Ты рыдал, как резаный поросенок. Но разве мы вдвоем ходили? А как же твой брат?
И вдруг я вспомнил все. Что старший брат тоже ходил с нами, мы сидели по бокам от мамы в широкой, высокой темноте зала «Колизея». Мы были не вдвоем, брат тоже там был, значит, мы втроем стояли у парковки, и я рыдал, как поросенок, а брат наверняка не плакал вообще, а взрослые дяди, вдохновленные фильмом, газовали так, что машины с воем срывались с места и закладывали вираж на повороте у станции Майорстюен чуть не на двух колесах. Но брата не осталось на картинке, которая сохранилась в памяти у меня от того вечера. Я сразу же стер его. Как Сталин стер Троцкого.
Но все кончилось. Мы съели пирожные, подобрали крошки, соскребли с блюдец остатки, и, опершись обеими руками о стол, она встала, сложила вчетверо картонную коробку, скомкала белый пакет, подошла к раковине и выбросила все в ведро.
— Так, может, мы увидим тебя в воскресенье? У нас семейный обед. Приходят твои братья.
— Да, — сказал я, — хорошо. Если у меня не будет собрания, куда я обязан пойти.
— Ладно, — отозвалась она, продолжая стоять, замерев, возможно, собиралась с духом сказать что-то, но передумала, и я проводил ее в прихожую, открыл дверь, она, не оборачиваясь, пошла вниз по лестнице, которую я вымыл — каждую ступенечку — жидким посудным мылом «Зало».
III
12
За несколько недель до того, как отправиться на старом подержанном пароме «Датчанин Хольгер» в Данию вслед за мамой, я обнаружил в почтовом ящике, вместе с рекламой и двумя газетами, которые выписывал с тех пор, как семнадцать лет назад уехал из дома, письмо. Я открыл его и сел на нижнюю ступеньку лестницы в подъезде, где сразу налево за ящиками была моя квартира. Зад быстро замерз, но я всегда устраиваюсь здесь, если корреспонденция требует немедленного ответа, а я решил, что это как раз такой случай.
В конверте формата А5 лежала большая открытка с репродукцией картины на лицевой стороне. На обороте все место, все свободные островки, были исписаны женским почерком образца пятидесятых годов. Письмо начиналось так: «В субботу 28.10 мы прошли друг мимо друга на Центральном вокзале. Одна минута, и разошлись. На мне была черная шапка с цветными помпонами. Но я успела увидеть, что ты — копия своего отца, каким я его помню. Я выросла в доме пять на Волеренггате, через площадку от твоей семьи. Я хорошо их помню. Твоего отца, твою мать — ее особенно хорошо».
В правом нижнем углу она подписалась именем, которого я никогда не слышал и не видел, и приписала в скобках урожд. Франзен.
Волеренггате, 5! Квадратный дом в стиле функционализма на углу Смоленсгате и Волеренггате, под окнами которого дребезжит трамвай. Я помню молочную лавку на подходе к дому, там на полу была плитка, и подворотню — заглянув в нее, идущий мимо мог рассмотреть сушилки во дворе и вещи на них, белое исподнее висело безвольно, как мертвое, как труп, думал я, но клетчатые рубашки отца всегда бодро болтались и махали мне с веревок. Из подворотни налево в первый подъезд, там в двери вставка из армированного стекла, и вверх по лестнице — один этаж, еще один, в кирпичные стены въелся особый запах, который я всегда связывал с дедушкой, с его одеждой, коричневыми рукавами пиджака, бабочкой в крапинку, болтавшуюся у него на шее, даже если он снял пиджак, с его рубашками, коричневыми башмаками, средством, которое он втирал в волосы, тягучим в маленьких бутылочках с разноцветными этикетками. Но в подъезде жило семь семей, включая привратника на первом этаже, поэтому дедушка не мог быть единственным источником этого запаха. Насколько я знаю, так пахло во всех старых доходных домах Осло. Говорили, что он хороший человек. Настоящий христианин. Я был бы не столь категоричен в оценках. И мама тоже. На двери напротив было написано Франзен. Я помню щель для писем с крышкой наружу, а не внутрь, а выше нее глазок под рост взрослого. Дверь Франзенов было первое, что я видел, когда мы с мамой, рука в руке, входили в подъезд, возвращаясь из магазина или поездки в город на трамвае, мы поднимались по лестнице, ноги не шли, сопротивлялись, как будто бы разряд электричества бил из ее руки в мою и обратно и отдавал в ноги, поэтому их трудно было переставлять, но табличка на двери запомнилась мне надолго завитком на букве «з», я думал, так только Зорро пишется. Дверь Франзенов была на третьем этаже справа, а наша слева, и на ней значилось дедушкино имя. Его второе имя — Адольф, ужалось до «А.» посреди таблички, что не странно для послевоенного времени. Меня назвали в честь деда, у меня такие же имя и фамилия, меня это коробит. Но Адольфа в качестве второго имени я избежал благодаря тому, что пастор в местной церкви сказал «нет и всё».
За дверью с «А.» в середине таблички жила моя мама вместе с папой и двумя его братьями, и их общим отцом, а также мной и моим братом. В квартире были две комнаты и кухня, и комнаты не были большими, и кухня тоже. Темные стены квартиры я сегодня назвал бы мрачными, и жалюзи всегда были опущены. Не знаю почему. Кто-то считал, что в комнатах прохладнее и легче дышится, если не пускать свет.
Я и не подозревал, что мама была знакома с теми, кто жил напротив за дверью «Франзен» с завитком на «з». Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь входил или выходил из этой двери, но понятно, что многое проходило мимо меня, я был совсем маленьким, когда мы уехали оттуда. Сбежали сломя голову, думал я позднее, под покровом темноты, в грузовике, через Экерн и Бьерке к лесу, свету и озерам Алуншё и Брайшё.
Иногда, когда отец и остальные мужчины из нашей квартиры были на работе, на обувной фабрике Саломонсена у площади Хьелланда, где трудились они все, днем вдруг раздавался звонок в дверь, мама выходила, оставив нас с братом в комнате, возможно спящих валетом на диване, шла в коридор и смотрела в дверной глазок, и, если человек за дверью не был отталкивающе уродлив и не очень страшен на вид, мама отпирала дверь и впускала его в коридор, он сидел на стуле под вешалкой, а мама шла на кухню собрать ему поесть. В дверь звонили мужчины, обросшие щетиной, без денег и работы, в довоенных засаленных костюмах в пятнах, люди, не имевшие ни жилья, ни доверия Герхардсена[7], которые ночевали под кустами и деревьями в парке при церкви на Волеренга, в подворотнях Галгеберга, на улице Энебакквейн, неподалеку от американской-преамериканской заправки на углу со Стрёмсвейн или уже за углом, за большим домом на повороте, где находилась Военная школа Армии спасения; здесь в зале на четвертом этаже мужчины-христиане, в униформе и при этом, никогда не сомневался я, в одних носках, дабы не попортить паркет, отрабатывали сабельные удары. Мама не раз и не два отдавала старые ботинки мужчинам, которые звонили в нашу дверь, если им не в чем было ходить, а это случалось нередко.
Я часто думал, когда был маленький, что, возможно, один из этих мужчин — мой настоящий отец, мне казалось, это было бы решением тяготившей меня проблемы — живет где-то неизвестный безымянный отец, который все еще бродит ночами по улицам в старом выношенном пальто и ботинках, отданных ему мамой, неприкаянный, в неустанных поисках своего места в этой жизни, совсем небольшого места, где, возможно, уже сижу я, в темном углу, подтянув ноги к животу и уперев лоб в коленки, почти не шевелясь, не дыша, и жду, чтобы однажды ночью услышать его шаги между домов и сразу же их узнать. И хоть я десятилетия уже не играл с этими фантазиями, все-таки для меня оказалось потрясением прочитать первые строки открытки от урожденной Франзен, с завитком на «з», с Воллеренггате, 5. Я знал, что похож на отца, но давно ни от кого этого не слышал. Никто не говорил мне этого много лет. Наверняка потому, что они умерли, большинство тех, кто мог увидеть схожесть.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Я проклинаю реку времени - Пер Петтерсон бесплатно.
Похожие на Я проклинаю реку времени - Пер Петтерсон книги
- Прошу, найди маму - Син Гёнсук - Русская классическая проза
- Миры Клиффорда Саймака. Книга 17 - Клиффорд Саймак - Научная Фантастика
- Цвет и ваше здоровье - Елена Егорова - Здоровье
- Как я предал вашу маму - Александр Ти - Современные любовные романы
- Тайны восточной медицины - К Сельченок - Медицина
