Смерть Вронского - Неделько Фабрио
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Смерть Вронского
- Автор: Неделько Фабрио
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отставить! Молчать, капитан! Отставить! Если бы я лично не знал вашего отца, коммуниста, который с первых дней войны участвовал в партизанской борьбе, я бы вас немедленно арестовал! — Он резко повернулся к остальным. — Вы что, до сих пор не поняли, что это тоже война? Что напали на нашу армию? Что это мы стали жертвой агрессии? Что эти камни бросают сейчас в нас?
— Это ложь, товарищ полковник! Мы вовсе не жертва, мы агрессоры! Это мы напали на подразделения территориальной обороны Словении, это мы сейчас воюем против отрядов народного ополчения и частей МВД Хорватии, это мы завтра двинемся на Боснию и Герцеговину… — говорил капитан первого класса с такой убежденностью, что можно было не сомневаться — у него найдутся сторонники.
— Вы завтра же отправитесь в Вуковар, да, именно в Вуковар, капитан, клянусь памятью моей матери и моих товарищей из КОСа,[7] я сделаю это, да, да, не сомневайтесь, именно туда я и пошлю вас! — Полковник решительно взмахнул рукой.
Повисло молчание, было хорошо слышно, как где-то над ними, на уровне второго этажа, барабанит по окнам град камней, звенят стекла, как ударившиеся о стену и потерявшие скорость камни звонко падают в водосточный желоб, тянущийся прямо рядом с ними, над окнами первого этажа. Послышался протяжный, выразительный свисток локомотива.
Тут поднялся шум, заговорили даже те, кто пока держался спокойно, кто до сих пор не шевельнулся, не проронил ни звука; все пришло в движение, словно растревоженный муравейник.
— Дезертиры, усташи, предатели, американские наймиты, враги социализма… — кричал полковник, вытянув руку в том направлении, откуда долетел до них издевательский сигнал машиниста. — Прямо посреди бела дня бегут! Не слышите? Вы что, не понимаете, тут все считают, что об нас можно вытирать ноги, все, даже гребаные железнодорожники! — И тут, совершенно неожиданно для всех присутствующих, пораженных наглостью неизвестного им беглеца, у него вырвалось тихо и оттого страшно: — Но казарму мы не сдадим. — И он снова громко и нервозно выкрикнул: — Дежурный, подать сигнал тревоги! Где дежурный?
В тот же момент, как за спиной полковника дежурный поднес к губам трубу, несколько офицеров бросились к нему и схватили за руки. Перед ними он был беспомощен.
Тем временем в мрачный вестибюль казармы влетело несколько солдат, промокших под уже вовсю лившим дождем, они искали полковника. Их тут же окружили унтер-офицеры и засыпали вопросами:
— Части МВД уже прибыли?
— Ополченцы вместе с МВД?
— Что там вообще происходит?
Взводный, возглавлявший солдат, не отвечая на вопросы, прямо как был, с растрепанными, мокрыми грязно-желтыми волосами, устремился к полковнику и отрапортовал:
— Товарищ полковник. Взводный Иовица Паливукович.
— Докладывай, Паливукович.
— У входа в казарму делегация женщин, они требуют встречи с вами.
— Кто у входа? — изумился полковник, переводя взгляд со взводного на вошедших в этот момент остальных солдат. — Как ты сказал? Какие еще женщины? Что за женщины?
— Я не знаю, что это за женщины, товарищ полковник, но они требуют именно вас. Лично, — пытался выкрутиться солдат.
Спрашивать еще о чем-нибудь не имело больше никакого смысла, потому что шум за окнами становился просто невыносимым. Несколько раз снаружи кто-то сильно, угрожающе тряхнул огромную входную дверь.
— Пусть войдут, впустите их, пусть войдут! Пусть все катятся к чертовой матери, все, все, и усташи, и женщины, все к чертовой матери! — растерялся полковник.
Минуту спустя в зале, где происходило совещание офицеров, появилась группа местных женщин, предводительствуемая взводным. Не зная, как следует вести себя с военными, они кланялись во все стороны.
Вместе с ними, никем не замеченные, вошли и Симаргл с Хорсом, самым страшным, а возглавлял их Черноглав, бог победы с серебряными усами.
— Продолжим, — сказал Черноглав.
— Что вам нужно? Кто вы такие? — продолжил полковник, демонстрируя как свое недовольство, так и наигранную решительность.
— Матери мы, товарищ офицер, — подала голос одна из них. — Матери солдат, которые служат в Югославской народной армии.
— Мы призываем вас пощадить невинные жизни наших сыновей, — произнесла, видимо заранее заготовленную фразу, другая.
— Проявите человечность и не допустите, чтобы пролилась кровь наших детей, — снова заговорила первая.
— Я, как ваш товарищ, попросил вас объяснить, что вы хотите. Товарищи женщины, поймите, идет война. Я в свое время тоже был на войне, и никто не просил о том, чтобы меня пожалели. Моя мать гордилась тем, что я партизан, и тем, что как партизан могу погибнуть от рук усташей, понимаете, товарищи женщины, уста-шей! Точно таких же усташей, как и те, что столпились сейчас на улице. Слышите их? — спросил полковник.
— Не требуйте от наших сыновей стрелять в братьев, сестер, в собственных родителей! — воскликнула третья женщина.
Капитан первого класса думал о своей матери, вдове партизана-героя, думал о том, что и она могла бы оказаться в этом зале, с этими женщинами, примерно такого же возраста, такая же испуганная и растерянная, ведь и у нее есть та же, что и у них, причина быть здесь, и поэтому все время, с момента стычки с полковником, он мучился вопросом, что бы она сказала, если бы действительно пришла в казарму за ним, за своим сыном, точно так же как незадолго до начала дождя эти женщины слетелись сюда, словно птицы, чтобы укрыть своих беззащитных птенцов от непогоды. «Мама, я здесь… — подумал он среди повисшей в вестибюле мучительной тишины, отразившейся на лицах всех присутствующих, — я здесь с тобой… и с покойным отцом».
— Во имя нашей свободы мы требуем от вас не допустить, чтобы политические проблемы решались ценой жизни наших детей, — угрожающе заявила одна, до сих пор молчавшая мать, и некоторые из женщин начали всхлипывать.
— Хорошо, товарищи женщины, вы высказали все, что хотели. Мне вам ответить нечего. Я солдат, и мое дело — выполнять приказы. А теперь идите. Проводите их, товарищ взводный. И поторопитесь. У нас есть более важные дела, — сказал полковник официальным тоном.
Плачущих женщин вывели за дверь, присутствующие разбились на группки. И вдруг снаружи раздался вой сирены. Все замерли, не понимая, что он означает. Через несколько мгновений сирена замолчала, и в зал влетел солдат, служивший телеграфистом. Запыхавшись от бега, он быстро подошел к полковнику, явно взволнованный тем, что собирался сообщить.
— Докладывай, Миленко, — поторопил его полковник.
— Товарищ полковник, депеша. Только что получена. Туджман отдал приказ блокировать казармы по всей Хорватии. Вот, посмотрите, — и передал ему бумагу.
— Блеф! — изумленно шепнул Черноглав Симарглу и Хорсу.
— Блеф! — взревел полковник.
И тут же вбежало еще несколько солдат с сообщением, что телефонная связь прервана и прекратилась подача электричества и воды.
— Блефует, блефует, — повторял полковник, хотя все вокруг молча уставились в потолок, где под безобразными белыми металлическими тарелками висели мертвые лампочки, в то время как дежурный безнадежно щелкал всеми выключателями на электрощите.
— Нету, товарищ полковник, — сказал один из подпоручиков. — Нету.
— Здание окружено!
Это был голос капитана первого класса, который несколько минут назад снова побывал на втором этаже возле разбитых окон и, осторожно выглядывая наружу, увидел, что толпа людей и грузовики народного ополчения, теперь уже вместе с подразделениями хорватского МВД, заняли не только площадь и парк за ней, но и подступили к самому входу в казарму, заполнив всю улицу прямо под окнами.
«Боже, храни Хорватию, мой дорогой дом…»
Запел кто-то на улице, и эту песню, спокойную, молитвенную, похожую на хорал, подхватили тысячи голосов, она гулко разносилась в темноте вестибюля казармы, и они слушали ее, молча, со страхом, под звуки дождя и порывистого ветра. Серебристый свет от усов Черноглава, несмотря на мрачную непогоду, освещал теперь лунным светом все помещение и сбившихся там людей.
«…сольются пусть молитвы наши в один единый сердца глас, храни святую нашу землю, благослови, Господь, Ты нас…»
Два часа спустя казарма сдалась представителям частей народного ополчения и МВД Хорватии.
Большая надорванная фотография маршала Тито в летнем белом костюме, с галстуком в полоску, красиво уложенными волнистыми волосами, в темных очках, с тремя орденами Народного героя на лацкане, по которой, в спешке покидая здание, прошли сотни солдатских и офицерских ног, осталась лежать на мокром цементном полу, среди осколков стекла.
Черноглав наклонился, поднял фотографию, осторожно стряхнул с нее стеклянную крошку и, с мрачным выражением лица свернув трубочкой, спрятал за пазуху. А над ним уже взлетели ввысь, устремляясь дальше, к новым бедам, Симаргл и Хорс, самый страшный.
- Тени не исчезают в полдень - Елизавета Бережная - Детектив / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- В поисках Ключа - Ирина Булгакова - Фэнтези
- Под Зеленым Солнцем - Лев Прозоров - Научная Фантастика
- Гребень буйвола - Плавильщиков Николай Николаевич - Природа и животные
- Строительство крыши дачного домика - Илья Мельников - Сад и огород