ЖД (авторская редакция) - Дмитрий Быков
- Дата:21.10.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: ЖД (авторская редакция)
- Автор: Дмитрий Быков
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "ЖД (авторская редакция)"
📚 "ЖД (авторская редакция)" - это захватывающий роман от талантливого писателя Дмитрия Быкова, который погружает слушателя в мир интриг, страсти и загадок.
Главный герой книги, ЖД, - загадочная личность, чья жизнь переплетена с тайнами и неожиданными поворотами судьбы. Он привлекает внимание своим харизматичным обликом и необычным поведением, оставляя за собой след загадочности и загадок.
В аудиокниге "ЖД (авторская редакция)" Дмитрий Быков раскрывает сложные отношения героя с окружающими, его внутренние конфликты и поиск истинной смысл жизни. Слушатель окунется в мир страстей, любви и предательства, который переплетается с реальностью и фантазией.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения современной литературы, которые погрузят вас в увлекательные истории и заставят задуматься над глубокими смыслами.
Не упустите возможность окунуться в мир литературы и насладиться произведениями таких талантливых авторов, как Дмитрий Быков. Слушайте аудиокниги, погружайтесь в истории и открывайте для себя новые миры!
Погрузитесь в атмосферу загадок и страстей с аудиокнигой "ЖД (авторская редакция)" прямо сейчас!
Автор книги: Дмитрий Быков
Современная проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А где наша Женя?— пищал Гуров.— А нету нашей Жени! Вместо подруги мы обрели друга. Обними же меня, любимый, займемся любовью, а не войнами.
— Какого хера ты тут делаешь?— спросил Волохов, пряча глаза. Ему казалось, что от страха и злости у него все лицо дергается. Вдобавок ему было стыдно.
— Жду тебя,— продолжал глумиться Гуров.— А ты мне словно и не рад, милый. Жди меня, и я вернусь, только очень жди! Жди, когда наводят гнусь желтые ЖД… Тебе не кажется, что это сущий манифест ЖД?— сказал он уже обычным своим голосом.— Сплошное ЖД, прямо-таки рефреном. Жди, когда снега метут, жди, когда жара, жди, когда других не ждут… И вообще, было в нем что-то хазарское. Картавость эта, и «Убей его» — совершенно ветхозаветные стихи… Интонация какая! Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей. Ему, как известно, очень нравилось быть хазаром среди варягов и наоборот. Знаменательный случай слияния варяжской этики с хазарской эстетикой,— первый признак того, что злейшие враги уравнялись…
— Позвездеть ты, Гуров, любишь, это точно.
— Ну а что еще делать? Мешки ворочать? Варяги пусть мешки ворочают…
— Где она?
— Она довольно далеко,— вкусно затягиваясь сигареткой, сказал Гуров.— И скоро будет еще дальше. Сильно подозреваю, что увидитесь вы нескоро, если увидитесь вообще. Ай, ай, какое горе. Руки распускать не вздумай, оружие при мне, и владею я им прилично. А теперь настало время познакомить нашего мальчика с некоторой частью его родной мифологии. Надо же знать свой край, как говорят варяги. Кстати, лишний пример полного непонимания нашего праязыка. Край по-нашему — предел, граница. А часть территории — крой. Местность, которую кто-то покрыл. Отсюда же и кройка — ткань делится, как карта. Надо знать свой крой. Смешно же знать свой край, то есть предел. Его никто не знает.
Волохов молчал.
— Короче,— сухо продолжал Гуров,— я тебе, Володя, не враг, ты мне, Володя, брат. И тебя я сроду никуда не пошлю, потому что мне мой край очень хорошо известен. Против своего у меня никакой силы нет, а если и есть, пользоваться ею мне неприлично. А хазаркам нечего крутить амуры с коренным населением, особенно теперь, когда всякий час на счету. Что сроки близятся — вижу, а откуда шандарахнет — не вижу, такой у меня край, а Василий Иванович ушел, спросить не у кого.
— Какой Василий Иванович?— спросил Волохов.
— Не обращай внимания, считай, что Чапаев. Ну так вот, друг милый. Что ходим мы по кругу — это мы с тобой обсуждали многократно. Хождению этому не было бы края, кабы не одно специальное пророчество, известное нашему племени с давних времен. Угнетать нас по очереди можно сколько угодно, а вот в брак вступать с угнетателями можно избирательно. Потому что родиться от этого брака может тот, кто всему нашему роду положит начало. Что такое начало, надо тебе объяснять или сам догадаешься?
— Где она?— снова спросил Волохов.
— Жива-здорова, прояви терпение. Мог бы и не перебивать старшего по званию. Начало, милый друг,— это самый и есть конец нашей истории в той версии, которую мы доселе знаем. Привет всему, проще говоря. И настанет этот привет в одном из двух случаев, либо в обоих сразу, чего, как я понимаю, можно сегодня опасаться. Либо славного рода наш человек полюбит хазарку, либо славного рода наша девушка полюбит варяга. И тогда амба, пожар, потоп и короткое размыкание. Случаи подобные бывали, примеры суть многи, и всякий раз история хитроумно вмешивалась. Или не история. Или не хитроумно. Пару раз совсем уж было на грани останавливали — царевич Алексей, нашей девушки отпрыск, почти-почти батюшку сдвинул, но оговорили и царевича. Много, много было разного, а ты как думал. История — жестокое дело. Но тут уж, как говорится, выбирай: либо ты одного царевича оговоришь, либо всю страну к чертям провалишь. Так и дожили до двадцать первого, и еще проживем, хотя отдельные знамения подсказывают… подсказывают…— Гуров глубоко вздохнул и затушил сигарету.— А прочие цивилизации — где они, желал бы я знать? И Риму привет, и Византии привет, и Америке скоро то же самое, а Европа, мнится, давно уже. В то время как мы себе живем в прекрасной неприкосновенности, и убыль от всех захватов и тираний не превышает естественной убыли от старости и пьянства, которое, кстати, одних губит, а другим открывает высшие миры. Об этом подробнее в свое время. Вопросы, майор Волохов?
— И ты хочешь сказать,— медленно выговорил Волохов,— что из-за этого вашего мудацкого суеверия… я больше не увижу Женьку?
— Ну, это дело твое. Захочешь — увидишь.
— Где она?!— в третий раз повторил Волохов, сжав кулаки.
— Есть такая деревня — забыл, как называется,— сказал Гуров.— Деревень, собственно, две. Все остальные созданы по их образу и подобию. В одной деревне все есть, и она называется Дегунино. В другой ничего нет, и ее названия никто толком не помнит, потому что никто еще оттуда не возвращался. Интересная очень местность. Что туда ни попадает, все пропадает. Очень может быть, что там замечательно, и именно поэтому никто оттуда не вернулся. Самолеты над ней не летают, чтобы никто не увидел, как там замечательно. Поезда, правда, ходят, потому что поезда ходят везде, это так положено. Но стоянка всего полминуты, и пассажиры всегда только сходят. Не заходят никогда, нет. Некому оттуда заходить. Машинисты стараются побыстрей проехать. Ну так вот, все деревни сделаны либо по дегунинскому, либо по вот этому второму образцу. В одних все есть, в других ничего нет, и никакой председатель этого не поправит. А почему это так распределено — никто не знает. Вероятно, от роду. Женька твоя сейчас едет в ту деревню и, по всей видимости, скоро узнает, хорошо там или плохо. А поскольку ты ей небезразличен, она уж как-нибудь даст тебе сигнал. Некоторые, говорят, умудряются.
Волохов молчал.
— Я тебе, Володя, должен был раньше сказать, но не хотел грузить,— мягко проговорил Гуров.— Ты, друг, не самого простого рода, это тебе помнить надо. Не высшая ступень иерархии, не жреческая, само собой, аристократия,— но волхв, волк, рудознатец и тайновидец, лозоходец и лесовод в лучшем виде. Знаешь, кто такой лесовод? Ты думаешь — он вроде садовника лесного? Брехня, Володя, искажение языка. Лесовод — тот, кто может людей два года по лесу водить и двум армиям глаза отводить, хорошо ли ты понял меня? Другой бы на твоем месте давно задумался — как это ты два года не воюешь, и никто еще тебя не поймал? Это, Володя, не всякому дастся, и не со всякой девушкой тебе, Володя, можно дело иметь. Мы тебе лучше найдем.
— А знаешь ты, Костя, как называется эта твоя деревня?— тихо спросил Волохов.
— Не знаю, милый, и тебе не советую.
— А я знаю, Костя. Деревня твоя называется Жадруново, хорошо ли ты слышал меня? Хочешь, Костя, пойти в Жадруново?
Гуров молчал, и лица его Волохов не видел. Он снова включил фонарик и вместо испуга увидел на этом лице не то жалость, не то досаду, словно Гуров раскусил горькую пилюлю и при этом пилюлю жалел.
— Это кто же тебя успел послать туда?— спросил он.
— Нашлось кому. Кстати, он тут неподалеку квартирует. Эверштейном звать.
— Убью суку,— зло сказал Гуров.— Какого человека в Жадруново послал. Волка в двадцатом колене, элиту нашу. Ну, погоди. Пойдешь ты у меня в Жадруново.
— Многовато нас будет в Жадрунове-то,— усмехнулся Волохов.
— Ничего, там просторно.
— А сам туда сходить не боишься?
— Я бы, может, и хотел,— спокойно ответил Гуров.— Интересно все-таки. Но, знаешь, не всякий меня туда и отправит. Человек-то я, Володя, не больно простой — понимаешь, в чем причина?
— Это точно,— кивнул Волохов.— Непростой.
— Да погоди, может, и на тебя не подействует. Эверштейн, конечно, много всего почитал и даже не без способностей, но каббала против наших умений слабовата. Я думаю, не пойдешь ты ни в какое Жадруново. В конце концов, ты и сам не последнего разбора волк…
— Нет, Костя,— твердо сказал Волохов.— В моем случае каббала работает как милая. В Жадруново я пойду, это как пить дать. Даже, что называется, к бабке не ходи.
— За Женькой, значит?
— Разумеется. Или ты думаешь, что я, альтернативщик с двумя образованиями, поверю в твою дурость насчет предсказания? Не смеши людей, Костя. Что ты ее туда отправил — Бог тебе судья, у меня, сам знаешь, не лежит душа людей убивать. Но чтобы я еще и поверил, будто ты мир спасаешь…
— Не мир, не мир, что мне мир? Я свое спасаю. И тут уж верь, не верь — дело твое.
— А как ты его спасаешь?— спросил Волохов, усаживаясь напротив.— Это вот хождение по кругу — и есть вечная жизнь в твоем варианте? Спасибо большое, не надо нам такого бессмертия. Это кого же ты спасаешь — население свое коренное, которое, кроме как вечно гнить, ничего больше не умеет? Нет, Гуров, погоди. Мы с Женькой в Жадрунове такой новый мир построим, такого начинателя родим, что вся ваша шарашкина контора с ее круговыми циклами треснет по швам, одна вонь останется!
- Приоритетные национальные проекты: идеология прорыва в будущее - Александр Иванов - Политика
- Новые письма счастья - Дмитрий Быков - Юмористические стихи
- Сентиментальный марш. Шестидесятники - Быков Дмитрий - Биографии и Мемуары
- Авторская исповедь - Николай Гоголь - Русская классическая проза
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История