Делай со мной что захочешь - Джойс Оутс
- Дата:10.09.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Делай со мной что захочешь
- Автор: Джойс Оутс
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элина попыталась улыбнуться, чтобы смягчить его. Но встретиться с ним взглядом она по-прежнему не могла. Она всю ночь не спала — думала и в то же время не думала, а когда муж позвонил утром, она услышала, что разговаривает с ним так ласково, голос ее звучал так легко — она и не подозревала в себе таких способностей, а вот сейчас, в присутствии своего любимого, она чувствовала, что не надо говорить ничего. Она боялась его. Она не могла ему лгать — даже не могла говорить завуалированно, как говорила с мужем. Она не могла сказать вежливым, милым, безразличным тоном: «Двое мужчин вытащили меня и спасли». Она не могла сказать: «Никто не убьет тебя — такого не бывает».
— Пожалуйста, послушай меня, — сказал Джек. — Ты поступила безрассудно, и счастье, что ничего не случилось с тобой. Почему ты не сказала мне, что хочешь его послушать? Ты хотела познакомиться с ним? Ты тоже немножко влюблена в него, в этого блаженного, в этого маленького мистика, как и все вокруг? А все эти юродствующие, там, в подвале! И ты тоже! А какая там была драка! Ты даже не слушала известий, ты не знаешь, что там произошло?
Элина молчала.
— Существует некая группа, объединенная в тайную организацию — там есть несколько крупных имен, — и построена она по принципу… словом… тебе это ничего не скажет, тебе — не скажет, потому что ты понятия не имеешь о том, что происходит в мире, — не без издевки заметил Джек, — так или иначе, построена она по принципу аналогичных, по их мнению, левых организаций, вроде террористических ячеек, которые были у алжирцев. Но неважно. В других отношениях это своего рода ку-клукс — клан. А в Мичигане, знаешь ли, есть ку-клукс-клан, и, возможно, это он вчера и действовал — не знаю… Существует еще группа ниже по реке — «Америкэммер» или что-то в этом роде. Два-три года тому назад о них довольно много писали — они учили домашних хозяек в Дирборне пользоваться оружием. Помнишь? А, черт… Мне противно даже говорить об этом. А больше всего, мне кажется, противно то, что все юридические уловки, все попытки добиться уступок, и сделки, и защитительные речи, и помилования, вся изворотливость ума, — ты понимаешь, что все это ровно ничего не значит, ничего это не даст, когда тебя трахнут по башке. Ну, какой прок Мереду подавать в суд, требуя возмещения убытков за нападение, предъявлять иски? Какой прок? Меня тошнит от всего этого, даже говорить не хочется. Все нереально — реальна только боль. Нет, я не хочу об этом говорить и не стану, — со злостью произнес он, ероша обеими руками волосы. — Всю ночь я проспорил с разными людьми — в том числе и с женой: они так и рвутся на улицу — кого-нибудь избить, бросить две-три бомбы — все это чушь; я сыт этим по горло, даже говорить с тобой об этом не хочу. Но я тебя спрашиваю: почему ты пошла туда и не сказала мне? А мужу ты об этом сказала?
— Я пошла, потому что мне захотелось пойти, — сказала Элина.
— Значит, захотелось.
— Да, захотелось. Почему ты так злишься?
— Вовсе я не злюсь! Мне-то ведь все равно, что ты делаешь! — сказал он с горькой усмешкой. И швырнул ее перчатки на кровать. — Нет, нет, с чего это я должен злиться, почему это должно иметь для меня значение? Чего ради? — Некоторое время он стоял потупясь; лицо его искажалось, дергалось. Элина поняла, что вошла не вовремя, когда с ним происходило что-то страшное. Отперла дверь, открыла, вошла — и вот что застала. Он, казалось, был так взвинчен, так взбешен, что даже не сознавал ее присутствия. А ей хотелось дотронуться до него, приласкать, успокоить; хотелось любить его. Но внезапно в ней самой вспыхнул гнев, словно, почувствовав отчаяние Джека, она захотела разделить с ним это отчаяние; она заставит его смотреть на нее.
— Да, я была там — а почему тебя это так волнует? — сказала она. — Я не думала об опасности. Почему я должна была об этом думать?
— В самом деле — почему? Почему ты должна была об этом думать? — повторил Джек.
— Другие люди попали в беду. Я же никак не пострадала. Меня не пырнули ножом, а даже если бы и пырнули?.. Разве это так уж важно? Почему ты должен волноваться за меня? Разве я твоя жена?
— О нет, нет, не жена, это я вижу, — прервал ее Джек, кидая на нее быстрый взгляд. — Вчера вечером тебе нечего было делать — твоего мужа ведь нет в городе, верно? — потому ты и сейчас здесь, со мной — надо же как-то проводить время? А вчера вечером ты решила, что можно заняться самообразованием, верно? Расширить свой кругозор? Это куда интереснее, чем курсы! В конце-то концов в столкновении с опасностью — настоящая жизнь, ты видишь это по телевизору и читаешь об этом, но по — настоящему почувствуешь, лишь когда сам попадешь в переплет, а ведь сколько жизни в этих юродствующих мальчишках! Они таки настоящие! Тебя могли бы даже избить, и сейчас ты была бы в больнице и ждала рентгена! В самом деле, с какой стати тебе чего-то бояться: ты застрахована, ты — дорогая вещица, но застрахованная на полную стоимость, и что мне, собственно, до всего этого? Ты же мне не жена.
— Да, я знаю.
— Ты мне, конечно, не принадлежишь, и мое мнение ничего для тебя не значит — и почему это ты сегодня такая счастливая? Потому что пришла сообщить мне эту волнующую новость?
— Вовсе я не счастливая, — сказала Элина. Она знала, что лицо ее горит, пылает румянцем, словно от счастья, а сердце колотится от невероятного возбуждения. — А собственно, почему мне и не быть счастливой, раз я пришла к тебе? Я люблю тебя, и я пришла на свидание к тебе. Я здесь, я пришла к тебе, здесь, а ты… ты… ты ссоришься со мной…
— Ох, нет, не ссорюсь, нет, ни в коем случае, — сказал, рассмеявшись, Джек. — Зачем мне ссориться? Я вовсе с тобой не ссорюсь. Я не хочу тебе зла. Я действительно очень рад тебя видеть, я очень счастлив. Неужели это не заметно? Я переродился от счастья. Когда я вижу тебя, я из свиньи превращаюсь в человека, а не наоборот, — вот какая ты чудесница, какими чарами ты обладаешь. Я, конечно же, счастлив с тобой. Я — как Доу, я счастлив и трансцендентален, где бы я ни был — в тюрьме, или в больнице, или в сумасшедшем доме; в конце концов, все зависит от позиции. Состояния духа. Ты записывала его лекцию? Когда он говорил насчет духа? Тогда ты знаешь, что я имею в виду, все эти тонкости до тебя доходят: достаточно лишь соответственно настроить свой дух, и ты вступишь в рай, прямо здесь, в этой комнате. Так почему же не быть счастливой? Почему бы и нет?
Элина медлила. Ей страшно было слушать любимого и в то же время хотелось спровоцировать, вызвать на дальнейшие излияния. Острое сладкое пламя его ярости коснулось ее, огонь побежал по ее жилам. Она просидела как завороженная почти всю ночь — столько часов, столько часов молчания! А сейчас — в присутствии любимого — языки огненного безумия стали лизать ее, огонь побежал по венам и артериям… И все же она медлила.
Когда же она заговорила, голос ее звучал очень мягко.
— …но он не очень серьезно пострадал? — спросила она. — Он поправится?..
— О, все дело в его духе, — с издевкой заметил Джек. — Они перестроят ему дух, и он станет как новенький, лучше, чем новенький. Кровоизлияния в мозг, или сотрясение мозга, или пробитый череп, или перебитые позвонки — все это лишь воображение… все — в психике… Зачем, Элина, спрашивать, в порядке ли он, когда ты явно веришь тому, что он проповедует? Разве иначе ты бы отправилась в мои трущобы, чтобы это услышать? Зачем спрашивать, Элина? Что ты здесь делаешь? Чего ты от меня хочешь?
— Я не знаю, — сказала Элина.
— Довести меня до безумия?
— Ты злишься не из-за того, что произошло с ним, — медленно произнесла Элина. — Ты злишься из-за чего-то другого… А он, твой клиент… в общем-то тебе безразличен.
— Нет, не безразличен! — резко возразил Джек. — Очень даже не безразличен. Хотелось бы мне, чтобы это было иначе. Я мог бы очень преуспевать в этом городе, быть очень преуспевающим адвокатом, если бы все и вся мне было безразлично — особенно ты: я же трачу на тебя столько времени, настоящие профессионалы так не поступают! Надоело мне все. Ты являешься сюда, женщина обеспеченная, в шубке, которую тебе купил другой, ты оглядываешь эту комнату так, точно тебе с первой же секунды противно здесь находиться! Ты являешься сюда, ты, и доводишь меня до исступления, и обвиняешь меня в том, что мне безразличен мой клиент! Или вдруг заявляешь, что его надолго упрячут в тюрьму — так, бросаешь между прочим и тем самым перечеркиваешь мою карьеру, и мои перспективы, и мою способность мыслить, — так, между прочим… Хорошо, думай, что хуже меня нет на свете. Хорошо, ты живешь с маньяком, с чудовищем, тебе ли не знать, каковы мужчины. Можешь думать обо мне что угодно — давай считать, что я очень рад, что моего клиента избили, это лучшее, что произошло с ним после того, как его привлекли к уголовной ответственности: теперь о нем хоть заговорят газеты. Собственно, у меня уже есть великолепные фотографии, как он лежит без сознания и истекает кровью. Не думай, что я не могу их использовать. Я могу использовать что угодно.
- Коллекционер сердец - Джойс Оутс - Современная проза
- Однажды весенней порой - Сьюзен Хилл - Проза
- Я больше не одна - Джерри Хилл - Современные любовные романы
- Сын дракона - Т. С. Джойс - Любовно-фантастические романы
- Золушка для герцога - Кэрол Мортимер - Исторические любовные романы