Пьяно-бар для одиноких - Поли Делано
- Дата:24.10.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Пьяно-бар для одиноких
- Автор: Поли Делано
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Пьяно-бар для одиноких" от Поли Делано
🎹 В аудиокниге "Пьяно-бар для одиноких" вы окунетесь в захватывающий мир мелодий и страстей, который раскроется перед вами благодаря таланту автора. Главный герой книги, музыкант и пианист, переживает сложные жизненные ситуации, но находит утешение и вдохновение в музыке. Его история заставит вас поверить в силу искусства и любви.
Поли Делано - талантливый писатель, чьи произведения поражают глубиной и эмоциональностью. Его книги всегда отличаются оригинальным стилем и неожиданными поворотами сюжета. Погрузитесь в мир его произведений и почувствуйте всю гамму чувств и эмоций.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, которые подарят вам удовольствие и незабываемые впечатления. Погрузитесь в мир слова и музыки вместе с нами!
Не упустите возможность окунуться в увлекательные истории, которые заставят вас переживать, смеяться и задумываться. Посетите категорию аудиокниг Современная проза на нашем сайте и выберите произведение по душе. Пусть слова станут вашим проводником в мире воображения и фантазии!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Слушай, — обращается ко мне Маркос в ту минуту, когда Хавьер берет последние ноты моего болеро, — а ты не собираешься вернуться в Чили?
Я прошу счет, расплачиваюсь и ухожу.
Второй чилиец чаще улыбался, в нем было больше жизни, а может, и безрассудства. То приходил с повязкой на глазу, потому что его жена (он говорил «моя компаньера»[33]) злилась, когда он напивался, и лупила его почем зря. А однажды явился в гипсе и на костылях, вот-де поскользнулся на каком-то молу, и, сами видите, перелом ноги. У него тоже были свои проблемы, а главное, ему не терпелось вернуться в страну, где судьба вовсе его не баловала, где все вдруг сломалось и уже не было ни того, что позади, ни того, что впереди, только это «сегодня», будто отправная точка, откуда надо сделать шаг, и к тому же без какой бы то ни было ясной перспективы. Но он нутром чувствовал, что должен скорее вернуться к своим улицам, к своим деревьям, к своему делу, и я уверен, что причиной тому — не только ностальгия по берегам у Картахены, как обычно думают просто дураки и дураки круглые... Порой он приходил веселый, порой — печальный, как и положено человеку, у которого в венах бьется пульс жизни. Призраки былого...
И вслед за поражением рождается слово-слово жалобы, отчаяния, безумства. А может, жалоба, безумство и смерть принимают облик слова? Я постараюсь разобраться в этом, старина Эрнест, я смастерю твой «детектор дерьма», и если после одной-другой попытки моя душа не сумеет вобрать в себя весь смысл праведного и неправедного, то я последую твоему совету и займусь варкой варенья из ежевики» Но ведь я-то отталкиваюсь от поражения, и мое слово должно стать победой. Неужто так будут заметны швы, которыми я соединяю все свои размышления, за которыми, само собой, неотступно стоит образ Ванессы? Она же всегда рядом!
ПОРАЖЕНИЕ
И тогда, после того видения, где крокодилы свисают вниз головами с трапеции и танцует брачный танец парочка гиппопотамов, а лилипут Никодемо делает тройное сальто-мортале... После этой игры, туч, бросающих тень, которая вполне может предвещать конец света, Судный день, окончательную расплату за каждый долг, даже самый малый, дон Хавьер, решив попытать счастья в последний раз, сделал глубокий выдох и швырнул окурок в тихую воду, где, готовясь к постели, к любовным утехам, купалась очень нагая и очень белая Ванесса, и пошел, как слепец, к пустырю, к футбольному полю, ничуть не сомневаясь, что вот так, не глядя, не прикидывая — сколько всего метров, не задумываясь о весе мяча, вот так вслепую, совсем вслепую, он это сумеет, и тогда победа у него в руках, главное — знать, уверовать, главное — точный удар, пробиться сквозь паутину, которой опутан весь мир, сквозь шорох крыльев летучих мышей, черных, как смерть, сквозь назойливое жужжание тысяч и тысяч насекомых-убийц, разорвать все это и почувствовать, что ты и впрямь совсем один в безмерном звездном пространстве перед высокой сеткой, в которую вот сейчас угодит мяч, главное — точный удар, и едва он послал его туда, в ворота, в последний раз пытаясь выиграть это безумное пари, на которое посмел согласиться в своих снах-мечтаниях, именно в этот миг надмирного времени, когда мяч ударился о штангу, он явственно услышал — промазал, промазал, и уже громко, в полный голос, — вот видишь, Хавьер, не каждый удар попадает в цель, в мишень славы, ты проиграл, ты — дерьмо, и тебе лучше умереть.
Призраки былого, они кружат вокруг него, они приходят и уходят, но всегда возвращаются.
ГЛАВА VI
— Это неплохое место, правда? — интересуется рыжий со шрамом на щеке, который сидит рядом, на соседнем табурете. С другой стороны одиноко пьет женщина весьма солидных лет.
— Вы здесь бываете?
— Да, — отстраненно отвечает мужчина, как бы не зная, стоит ли продолжать разговор. — Захожу, время от времени. Мне нравится, как играет Хавьер. — Он кивает на пианиста, чья сверкающая лысина мотается из стороны в сторону, в такт крутой джазовой музыке.
— Да, он действительно играет прекрасно. Но я лично здесь впервые. Нет, мне нравятся бары, но в один и тот же бар я не хожу, зачем? Надо ходить в разные. Конечно, я предпочитаю пиано-бары, особенно если пианист душевно играет старые вещи. У меня, знаете, настоящая ностальгия по былым, временам, а у вас? Разве в вашей памяти ничего не пробуждают болеро Агустино Лары[34], или танго Гарделя, или, скажем, песни Синатры? Вы женаты?
— Нет, — говорит его сосед. — Но меня наконец охомутали, я долго держался, а теперь все, теперь — женюсь. — «Одной шлюхой больше твоим дружкам» — резануло в памяти, но Усач, слава Богу, еще не приходил и, скорее всего, уже не придет. — Так оно лучше, правда?
— Тогда выпьем. Поздравляю!
Они чокаются и выпивают залпом.
— Я из тех, кто любит повторять слова поэта: «Милее сердцу любые времена, ушедшие в былое»[35]. А какой год вам особенно дорог?
— Год.
— Ну да, я, например, считаю, что у всех людей должен быть какой-то год, который особенно им памятен. Ну когда, скажем, произошло какое-то событие и вы его навсегда запомнили... Подумайте немного... Сколько вам лет?
— Будет сорок три.
— Значит, мы почти ровесники. Мне исполнилось сорок пять. И знаете какой у меня самый любимый год? Сказать? Ну-ка угадайте.
— Я... как-то не знаю.
— Ну догадайтесь, догадайтесь!
Они заказывают еще по одной.
— 1960-й.
— Холодно, холодно, как зимой в реке! Разве я вам не сказал, что прошлое чем оно дальше от нас, тем лучше?
— 1950-й.
— Вот теперь близко, это 1949-й. Хотя можно сказать, что отчасти и 1950-й. Да, были времена, а? Помните?
— Я пытаюсь... Ну да, Перес Прадо[36], это уже немало!
— Раз, два, три, четыре...
— Семь, восемь, ма-ам-бо-о!
— А то! Вот видите... Слушайте, а как вы относитесь к прекрасному?
— Как я?..
— К прекрасному, то есть к живописи, к искусству, к серьезной музыке, например... Вы должны вспомнить о «Showboat».
— А-а, это когда они плывут по Миссисипи на колесном пароходике?
— Точно! Вот видите... Это же музыкальная комедия с Авой Гарднер.
— А мне она очень нравится в фильме «Прощай, оружие!»[37], потому что она очень похожа на мою бывшую невесту. Хотя там сплошная война и госпиталь, по-моему...
— А когда?
— Что когда?
— Когда у вас была невеста?
— Ну, в те самые годы, или нет, пожалуй, попозже.
— И что произошло?
— С девушкой? Да ничего такого... Обычное дело, тебе еще рано жениться, ты еще мальчишка, ну и появляется другой, постарше, и она выходит за него. Вот так.
— Так что было? Это какие-то общие слова...
— Я же сказал: она вышла замуж за другого.
— А с вами что? Страдали, убивались, да?
— Переживал, конечно, хотя теперь я вижу...
— «Хотя теперь я вижу»... Теперь нечего смотреть, главное — тогда, а не теперь, потому что все это на вас очень повлияло, вы тогда чуть умом не тронулись, не знали, куда себя деть, за что схватиться... А что вы видите теперь, это тьфу!
Они заказали еще по одной.
— Вот и расскажите, что с вами было, ну переживали, а еще что?
— Да ходил как потерянный, будто без компаса...
— Как обрывок газеты, правда? Подхватит ветром и унесет. А фильмы тех лет вы помните? Вам вообще-то нравится кино?
— Так мы же говорили про «Showboat»...
— Да, но в тот год почему-то вышло много таких фильмов, какие не забудешь никогда. Они у меня все в памяти — и с Джоном Гарфилдом, и с Джеймсом Кегни, и с Эстер Уильяме... Послушайте, а вам нравится все прошлое?
— Знаете, уважаемый...
— Не говорите мне «уважаемый», меня зовут Альваро, и давайте перейдем на «ты», идет? Мы же одного помета! Ты видел «Город, который надо завоевать»[38], где Кегни ослеп?
— Конечно. Он там боксер и после одной встречи на ринге совсем ослеп.
— Но его же отделали против всех правил. Вот видишь, сколько у нас общего! А тебя как зовут?
— Хименес.
Они заказывают еще по одной.
Пианист взял микрофон и обвел глазами всех, кто сидел вокруг приставки к пианино. А затем, протянув микрофон старой даме, спросил, не хочет ли она спеть какую-нибудь итальянскую песенку. Она стала отнекиваться, мол, не в голосе, охрипла, но уже через минуту согласилась: ладно, попробую, пожалуй, спеть «Catari».
— Спорю, что ты не помнишь, что было в конце с Кегни! — говорит рыжий со шрамом.
— Он стал продавцом в газетном киоске.
— Верно! И тогда встретил наконец любимую девушку. Да, тогда — да! Тогда были настоящие невесты... Ну а с твоей-то что?
— Я же сказал, она вышла замуж, и я потерял ее из виду. Наверно, ей повезло в браке. Меня все это больше не волнует.
— Должно волновать, потому что одно дело жениться тогда, а другое — теперь. Теперь ты, небось, уже слабак...
- Коньяк, виски, мартини, бейлис в домашних условиях - Юлия Лужковская - Кулинария
- Ковер-самолет - Крапивин Владислав Петрович - Детские приключения
- Нежный бар. История взросления, преодоления и любви - Джон Джозеф Мёрингер - Русская классическая проза
- Обреченные королевства - Морган Родес - Иностранное фэнтези
- Паутина. Книга 3 - Андрей Стоев - Попаданцы / Периодические издания / Фэнтези