Земные и небесные странствия поэта - Тимур Зульфикаров
- Дата:20.09.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Земные и небесные странствия поэта
- Автор: Тимур Зульфикаров
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да?..
Да!..
…А потом воспаленные, восставшие, возбужденные Эфой Первочеловеки прилепились яростно друг к другу в поисках того наслажденья, которое им открыла соблазнительница Эфа!..
Да! да! да! да?..
Я чуть не закричал над Древней Рукописью — бездонная тайна открывалась!..
И далее Олжас Иездигрид Сулаймони пишет, что Древом Добра и Зла, от которого вкусили Адам и Ева, была, как он думает… Та самая альпийская, исполинская, исполненная смертельных ягод Черешня! Черешня! Черешня!..
Айяххх!..
Тут мне стало страшно!..
“О Аллах!
Где Ты был тогда?.. О Аллах! Аллаху Акбар! Неужели Тебя еще не было тогда?” — с ужасом восклицает древний поэт и навек замолкает…
А может, его убили, сдавили, задушили длинными, бухарскими, узкими подушками за такие слова?..
Айх?..
Я словно блуждал в подземном необъятном лабиринте, ведущем к самому… Творцу!..
А тут люди погибают от многознанья… и я убоялся идти дальше?..
Не знаю, не знаю…
Но меня смертельно влекло ко Дням Первотворенья…
Но Творец разгневался на эфу…
Он сказал:
— Зря я сотворил тебя, тварь ползучая! (Ужели зря, Господь мой?) И за грех соблазна, соитья Моих Первочеловеков ты будешь пожирать свое потомство…
О Боже!..
А какое наказанье страшней этого?
Но!
Велика была змеиная жажда жизни, и она превысила Божий гнев…
И великая Змея-искусительница, соблазнительница связала, переплела свою судьбу с судьбой невинной Альпийской Черешни…
И вот, спасаясь от обреченно пожирающей их матери, детеныши яростно вползают в огромные, спасительные ягоды?..
И ждут, таятся там!..
Сами они не могут развиться, подняться и жить… Им нужно чужое питательное чрево!..
И вот гималайский медведь или снежный барс-древолаз на огромном Дереве обрывают черешни сладчайшие и стряхивают, сбивают многие чреватые плоды на землю, где их упоенно едят бараны, козы, ослы, горные козлы-нахчиры, волки, лисы, дикие кабаны…
И орлы и грифы…
И — увы! — человеки…
О Боже!.. Я вижу?.. Я понял!..
Страшный зародыш-змееныш расцветает в желудке зверей и человеков!..
Эфа в чужом желудке быстро растет… И единственное, что её раздражает, — это тревожное, глухое биенье чужого сердца! Как кошку раздражает шуршанье травяной мыши…
И вот на тридцатый день — точно на тридцатый! — змея исходит из человека или зверя (я подсчитал дни с того утра, когда Гуля съела черешню).
Но предварительно она — уже сильная и полная свежего яда — прокусывает сердечную аорту и жалит человека или зверя в самое сердце…
Вот почему тот далекий локаец пастух кричал нам с Гулей: “Беги! Тут смерть! Тут малиновый шайтан! Нельзя черешню есть!..”
Вот почему Гуля шептала: “Алик! Она укусила меня в самое сердце! Через пять минут я умру!.. Я тогда съела черешню… тайком от тебя…”
Вот она, Тайна!..
И еще: под влиянием чужого желудочного сока Эфа теряет свой коралловый цвет, пигмент — и выходит из жертвы белесым альбиносом, и потому её легко принять за солитера…
Но потом, на солнце и воздухе, она быстро обретает первозданный, атласный коралл!..
И еще: выйдя из жертвы, змея устремляется к Дереву-Исполину, где родилась и где, единственно, может она продлить жизнь свою, не в силах пожрать всё потомство свое…
И находит Дерево, как бы далеко она ни ушла…
Вот она, змеиная жажда жизни!..
Да!..
В Индии кобры за тысячу километров находят своего врага и убивают его…
Змеи обладают великой памятью, как великие тираны…
О Боже…
Не знаю, может ли Эфа из Москвы доползти, добраться до фан-ягнобского ущелья?..
Почему-то чудится мне, что может!.. Вот у кого нужно учиться чувству родины!..
Но моя Эфа не хочет уходить от меня… да!..
И я не хочу, чтобы она ушла… из ночного одиночества моего…
Пока!..
…Эфа! Эфа! Вот вся Тайна твоя?.. Или еще не вся?..
Я чую, что не вся…
Я опять наклоняюсь к спящей змее и шепчу ей на таджикском древнем языке Царей:
— Ман туро нагз мебинам! Я люблю тебя!.. — и глажу ее по рожкам…
И она открывает глаза и преданно глядит на меня…
О Боже!.. Ей сладко… Звенят ее допотопные рожки…
Интересно, в чьем чреве созрела она?
И кого убила, удушила, уязвила, когда выходила из чужого чрева на землю?..
И я вспоминаю изреченье нынешнего мудреца-суфия Ходжи Зульфикара: “Почему змея мудра?.. Потому что она всем телом льнет, лепится к земле… не расстается с землей…”
Да…
А человек мудрее змеи?..
И он покидает живую землю и бежит в мертвые города…
Эфа… Любовь моя…
Тайна моя…
Тайна, которая уходит ко Дням Первотворения…
Тайна, которая восходит к самому Творцу…
А люди, которые раскрывают эту Тайну, должны умереть…
Я?..
Глава семнадцатая
ЛЮБОВЬ И СЕКС
…Любовь — это рыба, плывущая в таинственных бездонных глубинах океана…
Кто знает пути её?
А секс — это та же рыба, бьющаяся в горящем масле на сковороде.
И кто не знает путь её?..
Дервиш-суфий Ходжа Зульфикар…Первая жена дается тебе в юности твоей, чтобы она проводила тебя — юного, трепетного — в суровую жизнь и разделила святой пожар чресел твоих… да…
Последняя жена дается тебе в старости твоей, чтобы она проводила тебя в смерть…
А Святые Отцы даются тебе всегда, чтобы они проводили тебя, грешного и заблудшего, мимолетного, в Вечное Царствие Небесное… да…
…Первая моя жена была Гуля, и она ушла в смерть, в Водопад, оставив меня на берегу жизни…
Потом в моей кочевой жизни было много сладчайших, мимогрядущих, залетных дев и жен…
Моя еврейская, вселенская, бурливая, как горная река, всеотзывчивая кровь заставляла меня влюбляться во всех жен и дев — и красивых, и некрасивых, и молодых, и немолодых!..
Особенно весной, когда разливалась необъятная душа-река моя и в разливе своем захватывала много прибрежных человеков и домов!..
И это был великий и нежный улов, урожай нагосеребряных дев и жен!..
Я не ведал тогда чувства блуда и греха, а был слепой хмельной женолюб-женолов-женоосел…
Истинно говорят Святые Отцы: “Жены человеческие — сеть прельщенья человеком!..”
И в этих сетях долго и сладко бился, вился я…
И остался лютым, безбрежным холостяком, потому что русская, смиренная, бездонно совестливая, жертвенная кровь говорила мне: “Как же ты женишься на одной жене, если ты любишь всех дев и жен? И ты сделаешь безбрежно несчастной ее…”
И я покорялся этим двум кровям и божественному зову их!.. да!..
Но вот опустел мой холостяцкий дом, дом, дом…
А мудрец-суфий Ходжа Зульфикар говорит, что если веселые гости не посещают твой одинокий дом — то скоро жди последнюю гостью-цыганку… Смерть…
И она будет твоей последней девой и женой…
Ой, хххххх!.. О!..
Но все-таки я не был люто, осатанело, кривобоко одинок…
Я преподавал в Московском университете на биологическом факультете, и у меня было несколько аспирантов, и средь них жгучая, чернявая, хмельноногая певучая украинка Капитолина Самецкая…
Она приехала из разгромленной, нищенствующей Украины, и с отличием окончила университет, и поступила ко мне в аспирантуру…
Она занималась гимнастикой и балетом и была необычайно лакомо слеплена, сложена — словно Господь творил ее одним циркулем — вся она была составлена из телесных, нежных кругов, и округлостей, и овалов, и холмов…
И в эпоху всеобщей демократической нищеты и демагогии подрабатывала стриптизершей в ночном клубе…
Иногда я ходил в клуб, и воспаленно глядел на Капу, и на ее неслыханно круглые глаза, губы, груди, живот, бедра, лядвеи, ягодицы, колени, икры — это была дивная, бесконечная вселенная женского тела…
Это были всекруглые Часы Плоти, и они били, бились, круглились для меня!..
У нее были смоляные длинные волнистые волосы и поразительно белая, альпийская кожа, и эта пропасть, и ее бешеные круги, полушария, округлости лунные завлекали насмерть ночных, хмельных мужей…
И я был средь них. И воспалялся. И наливался…
И прямо из клуба — быстрей, чтобы от зрелища нагой Капы не погиб, не сник по дороге мой малый жар-пожар, моя свечечка на ветру — мы приезжали в мой дом…
Я быстро зажигал камин, у камина лежала шкура памирского черного волка, которую я некогда привез из Хорога, и на которой лежала вечно раскрытая книга “Кама-Сутра” с алчными картинами-позами влюбленных, и мы раздевались, и ложились на эту шкуру, и нагие, вначале не спеша, предвкушая, вольно, молча грелись у огня…
- От Ада до Рая. Книга о Данте и его комедии - Улоф Лагеркранц - Биографии и Мемуары
- Как отравили Булгакова. Яд для гения - Геннадий Смолин - Публицистика
- Винкельман и его время - Иоганн Гете - Критика
- Ветры земные. Книга 1. Сын заката - Оксана Демченко - Русское фэнтези
- Картина мира в сказках русского народа - Валерий Петрович Даниленко - Культурология