Последнее искушение Христа - Никос Казандзакис
- Дата:04.11.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Последнее искушение Христа
- Автор: Никос Казандзакис
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А Магдалина? – воскликнул в ужасе Иисус. – Магдалина?
Ангел схватил Иисуса за руку и усадил снова на землю.
– Магдалина? – переспросил он спокойно. – Ах, верно, я забыл сказать тебе: она умерла.
– Умерла?
– Ее убили. Эй, Иисусе Назорей, куда это ты со стиснутыми кулаками? Кого ты собрался убить? Бога? Это Он убил ее. Успокойся! Всемилостивый пустил стрелу и уметал ее в высшее мгновение счастья, и там, в вышине, Магдалина стала бессмертной. Разве есть большая радость для женщины? Ей не придется видеть, как любовь ее увядает, сердце робеет, а плоть загнивает. Я был там, когда ее убивали, и все видел. Она простерла руки к небу и воскликнула: «Благодарю тебя, Боже, этого я и желала!»
Но Иисус распалился.
– Такое стремление к покорству может быть только у псов да у ангелов! – воскликнул он. – Я не пес и не ангел, а человек и потому кричу: «Преступно, Всемогущий, преступно поступил ты, убив ее! Даже самые неотесанные дровосеки не осмелятся срубить дерево в пору его цветения. Магдалина же расцвела от корня до самой вершины!»
Ангел обнял его и стал ласково гладить по волосам, плечам, коленям, тихо и нежно говоря с ним. Уже стемнело, подул вечерний ветерок, тучи рассеялись, и показалась крупная звезда – звезда Венеры.
– Потерпи, – говорил Ангел, – будь послушным, не отчаивайся. Только одна женщина существует в мире, одна в бесчисленном множестве образов. Один образ исчезает, другой появляется. Умерла Мария Магдалина, но живет Мария, сестра Лазаря. Она ожидает нас, ожидает тебя. Это та же Магдалина, но в другом образе. Слышишь? Она снова вздохнула. Пошли, утешим ее. В лоне своем она хранит, для тебя хранит, Иисусе Назорей, высшую радость – сына! Твоего сына. Пошли!
Ангел нежно ласкал и медленно-медленно поднимал с земли своего друга. Вот они уже встали оба в полный рост под лимонными деревьями. Звезда Венеры склонилась к ним и засмеялась.
Сердце Иисуса постепенно смягчилось. Образы Марии Магдалины и Марии, сестры Лазаря, сливались во влажном полумраке и становились единым целым… Пришла ночь, полная благоуханий, и скрыла их.
– Пошли! – ворковал Ангел, обхватив Иисуса вокруг пояса своей округлой пушистой рукой.
Его дыхание пахло землей после дождя и мускусным орехом. Иисус склонился к нему, закрыл глаза, чтобы дышать глубоко, чтобы внутрь него проникло дыхание Ангела хранителя.
Ангел с улыбкой раскрыл одно крыло, и закутал Иисуса в густые зеленые перья, чтобы тот не замерз, ибо с наступлением ночи выпал густой иней. И снова в сыром воздухе зазвучала, словно тихий, моросящий весенний дождик, скорбная женская песня:
«Плита из злата-серебра …»
– Пошли, – сказал Иисус и улыбнулся.
Глава 31
Они быстро летели над землей. Взошла луна. Этой ночью она была совсем другая – кроткая, радостная. В ней не осталось ничего от лика Каина-братоубийцы. Улыбка на устах, смеющиеся глаза, омытые светом щеки, – с небес мирно глядела круглолицая полуночная странница. Внизу проносились деревья; ночные птицы перекликались между собой; скалы расступались, чтобы пропустить их, и смыкались вновь.
Каким невесомым, призрачным стало все вокруг: камни, ночной воздух, холмы. Жизнь обратилась в сон. Не это ли и есть Рай?.. Иисус хотел спросить Ангела, но тот прижал палец к губам и улыбнулся.
Луна скрылась за горами; где-то внизу запели петухи. Они приближались к селению. Светало. Холм, селение, масличная роща – все возвращалось на свои места, туда, где Господь определил им дожидаться Конца Света. Вот и знакомая дорога, бегущая среди смоковниц, маслин и виноградников в благословенную Вифанию, к гостеприимному дому, где горит огонь в очаге, мерно жужжит ткацкий станок и хлопочут, не зная устали, две сестры – Мария и Марфа.
Над крышей поднимался дымок, – видно, сестры уже встали.
Ангел опустился на землю и сложил крылья.
– Иисус Назорей, сестры затопили очаг, надоили молока и кипятят его для тебя. По пути сюда ты хотел спросить, что такое Рай. Так вот, Рай – это тысяча маленьких радостей. Ты стучишься в дом, и женщина отворяет тебе; ты садишься у очага, глядишь, как она накрывает на стол, а когда стемнеет, сжимаешь ее в своих объятиях. Так, постепенно, от поцелуя к поцелую, от сына к сыну, грядет Спаситель. Вот истинный путь.
– Я понял. – Иисус подошел к синим воротам и взялся за дверное кольцо. Но Ангел остановил его:
– Подожди. Я еще не закончил. Я боюсь оставлять тебя одного. Без меня ты можешь снова сбиться с пути. Я обернусь арапчонком, которого ты видел в лимонной роще, и войду с тобой. Скажешь сестрам, что я твой слуга.
И в следующее мгновение перед Иисусом стоял маленький арапчонок. Он улыбался, сверкая белым оскалом зубов. В ушах у него были золотые серьги, в руках – корзинка, доверху наполненная безделушками.
– Посмотри, хозяин, это подарки для сестер: шелковые платки, серьги, браслеты и веера из дорогих перьев.
Иисус постучался. Во дворе послышались шаги, нежный женский голос спросил:
– Кто там?
Иисус покраснел. Это была Мария. Ворота отворились, и сестры кинулись к его ногам.
– Равви, ты воскрес. Мы молились о твоем спасении.
– Позволь коснуться тебя, убедиться, что это не сон.
– Он жив, жив, Мария. Видишь, у него есть тень. Это не призрак.
Иисус слушал их радостные голоса и улыбался.
– Я рад, что снова вижу вас, Марфа и Мария, что снова могу – благодарение Господу! – переступить порог вашего дома. – Иисус прошел в дом. – Я рад видеть и вас – ткацкий станок, стол, кувшин и светильник, – верные слуги хозяйки. Я склоняюсь перед вами. Когда женщина подходит к вратам Рая, она просит Господа: «Позволь и моим помощникам войти вместе со мной». – «Каким помощникам?» – спрашивает Всевышний. «Тем, что верой и правдой служили мне на земле. Вот они: колыбель, ткацкий станок, светильник, кувшин… Без них я не войду». И милостивый Бог уступает: «Могу ли я отказать женщине? Так и быть, бери своих помощников. Рай уже заставлен колыбелями, светильниками и корытами. Скоро мне некуда будет девать праведников».
Сестры рассмеялись. Они с удивлением разглядывали арапчонка.
– Равви, кто этот мальчик? – спросила Мария. – Какие у него белые зубы.
Иисус сел у очага. Сестры принесли ему молока, меда и ломоть хлеба. Глаза Иисуса наполнились слезами.
– Как долго не знала покоя моя душа. Ни семь небес, ни семь добродетелей, ни семь великих идей не могли насытить меня. И вот – о чудо! Мне достаточно скромной хижины, ломтя хлеба и безыскусных слов женщины.
Иисус принес со двора охапку сухих веток и бросил в огонь. Зачерпнул воды из колодца, напился. Он обнял сестер:
– Милые Марфа и Мария! Мне придется изменить имя. Вашего брата, которого я воскресил, убили. Я займу его место. Так же, как он, буду пахать, сеять и жать. По вечерам после ужина буду сидеть у очага. Отныне зовите меня Лазарь.
Арапчонок пристально глядел на хозяина, и под его взглядом Иисус преображался, менялись его лицо, тело. Он все больше и больше становился похожим на Лазаря. Но не того, худого и болезненного, а коренастого, мускулистого, с бычьей шеей, загорелой грудью и большими грубоватыми руками. Сестры со страхом глядели на это преображение.
– Я изменился телом и душой. Отныне я объявляю войну аскезе. Душа – живое существо. Она тоже нуждается в пище. Довольно безбрачия. В утробе каждой женщины томится дитя. Не выпустить его на волю – значит убить… Ты плачешь, Мария?
– Как еще может ответить на твои слова женщина, равви?
Марфа раскинула руки:
– Мы, женщины, – это вечно открытые объятия. Проходи, равви, садись и приказывай. Ты хозяин в этом доме.
Лицо Иисуса светилось радостью.
– Я примиряюсь с Богом. Никогда больше не буду сколачивать кресты. Попрошу, чтобы из Назарета прислали мои инструменты. Буду вытесывать колыбели и кровати. Хочу, чтобы к нам перебралась моя несчастная мать. Пусть… порадуется на внуков.
Мария прижалась к ногам Иисуса. Марфа сжимала его руку. Арапчонок сидел у очага, уронив голову на колени, и притворялся спящим. Сквозь ресницы он следил за Иисусом и женщинами и хитровато улыбался.
– Всю ночь я ткала покрывало, – сказала Мария. – На нем твое распятие, крест и тысяча ласточек. Я ткала, сплетая белые, черные и красные нити, плакала и пела погребальную песню. Ты услышал меня, сжалился и пришел.
– Равви, – вздохнула Марфа, когда сестра замолчала, – все, что я умею, – это печь хлеб, стирать белье и ни в чем не прекословить. У меня нет других достоинств и добродетелей. Ты, конечно, возьмешь в жены мою сестру, но разреши мне остаться с вами. Я буду стелить вам постель, вести хозяйство. – Она помолчала и, вздохнув, продолжила: – Равви, прежде, чем я оставлю тебя наедине с Марией, позволь рассказать тебе одну притчу. Когда-то в Вифлееме жил один богатый селянин по имени Вооз. Как-то раз летом, когда его работники убрали хлеб, обмолотили и ссыпали на току зерно отдельно, мякину отдельно, – Вооз прилег отдохнуть и уснул. В полночь пришла бедная женщина по имени Руфь и опустилась на землю возле его ног. Она была бездетной вдовой и много страдала. Мужчина почувствовал тепло ее тела, протянул руку и прижал Руфь к себе… Ты понял, равви?
- Я, грек Зорба - Никос Казандзакис - Современная проза
- Моё искушение (СИ) - Фокс Элен - Современные любовные романы
- Грек Зорба - Никос Казандзакис - Современная проза
- История одного падения - Неонилла Самухина - Эротика
- Формула Бога. Как работают системные расстановки и Единое информационное поле Вселенной - Владимир Дюков - Эзотерика