Сын - Филипп Майер
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Сын
- Автор: Филипп Майер
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Улисс начал воображать, как является к МакКаллоу, и они рады ему, и дают ему землю, и он становится богатым. Не за просто так, конечно; он докажет им, что отлично обращается со скотом, что он не какой-нибудь нахлебник, а умеет работать. И когда он покажет себя в деле, вот тогда-то и сознается, кто он такой на самом деле.
Несколько лет он так грезил, и однажды — он не помнил точно когда — грезы обратились в точный план.
В сентябре 2011-го он пересек границу и приехал на ранчо МакКаллоу. У деда был знакомый на оливковой плантации с мексиканской стороны в нескольких милях выше по реке; они со стариком дождались темной ночи и переправились на другой берег. Дальше было легко. Он не молокосос какой-нибудь, он вакеро, и это его земля.
Он отыскал старшего и предложил пари — ручной работы седло, если его сможет сбросить bronco[139] из ремуды. Тот расхохотался, а после объяснил, что в их ремуде нет никаких bronco уже примерно с полвека. Поля они осматривают с вертолета, а лошадей покупают на других ранчо, трехлеток.
Но, по всему видать, он все-таки произвел впечатление на этого белого, потому что тот не прогнал Улисса с ранчо, а внимательно рассмотрел его ремень с заклепками, чапсы[140]. Улисс сделал несколько кругов верхом, поймал бычка с помощью лассо, связал его. Однажды я поймал орла на лету, похвастался он. Вообще-то это была индейка, но он видел, что понравился этому человеку. А еще могу работать сварщиком.
Остаток дня он помогал по хозяйству, чинил изгородь, работал на тракторе. Вечером старший сказал:
— Двести пятьдесят в неделю. La Migra[141] вообще-то здесь не бывает, но если высунешь свой нос за пределы ранчо и тебя поймают, то просидишь несколько месяцев за решеткой. Обычно мы так не делаем, но сейчас очень не хватает рук, а дальше будет еще сложнее.
Он это заметил, но решил не спрашивать, почему.
— Через полгода подумаем об официальном разрешении на работу. Хотя не уверен, что мы сами продержимся так долго. Только на этой неделе я потерял двух парней. Так что если у тебя есть варианты, лучше воспользуйся ими.
По norteamericano[142] стандартам его зарплата была невелика, но ее все равно не на что было тратить. Маленькие ранчо контролировали агенты ИТП[143], но у МакКаллоу своя служба безопасности, и La Migra тут редко появлялись. Впрочем, покидать территорию в любом случае было небезопасно: бело-зеленые фургоны сновали по округе, приходилось сидеть под добровольным домашним арестом.
У него была койка, несколько гвоздей в стене, чтобы развесить одежду. Если не работал, то смотрел телевизор с остальными вакерос. Когда ему не давали смотреть американские программы — незнание английского их не беспокоило, — он брал ружье и отправлялся в brasada, подстрелить пекари или кролика или даже выследить оленя, которых тут бродило множество. Но их убивать слишком дорого; американцы платят тысячи долларов за право охотиться на оленей.
Раз в месяц Улисс пробирался в город, отправлял деду с бабушкой половину жалованья и покупал новую рубашку, хотя приходилось выпрашивать вешалку, на которой она продавалась. На Рождество он долго присматривался к ботинкам «Луккезе» ручной работы, но остановился на «Ариат», вчетверо дешевле. Еще он купил набор инструментов «Лезерман». Чувствовал себя настоящим богачом. А потом в магазин вошел белый человек с оружием, и все притихли. Помощник шерифа, кажется. Улисс замер у кассы, дожидался, пока его покупки уложат в пакет, и смотрел на отражение этого типа в окне. Выйдя на улицу, скривился от отвращения. Помедлил около урны, прикидывая, не выбросить ли все купленное. Оно того не стоило.
Вот получишь официальные бумаги, станет легче, заверил Ромеро, когда они уселись в машину. No estoy recibiendo mi permiso[144], ответил Улисс, но Ромеро сделал вид, что не слышит. Он работал на МакКаллоу уже пять лет, однако его по-прежнему задерживали в ИТП, прикидываясь, что не узнают. Улисс видел, как гордо он держится в новеньком белом фургоне, который принадлежит ему не больше чем само ранчо, и понял, что Ромеро просто дурак. Да и он сам такой же болван.
Старуха умирала, и некому было передать бизнес. Дочь у нее наркоманка, а сын, по слухам, не совсем полноценный мужчина. Был еще внук, которого все любили, но тот умудрился утонуть на глубине в три фута. Другой внук приезжал на ранчо с дружками; они носили сандалии, никогда не брились и постоянно курили mota[145]. С первого взгляда понятно, почему вакерос разбегаются. Это место умрет вместе со старухой.
Его план оказался полной чепухой. Старуха редко бывала на ранчо, а старший ковбой, который, очевидно, и сам подыскивал другое место, позабыл о своем обещании выправить разрешение на работу. Но все равно здесь было лучше, чем у Арройос. И Улисс остался.
Пятьдесят восемь
Дневники Питера Маккаллоу
1 сентября 1917 года
Призрак преследует повсюду; за ужином я вижу как он прячется в углу выжидая; если я работаю за столом, он стоит за спиной. Адский огонь полыхает впереди. Воображаю, как тянусь к нему… и позволяю языкам пламени поглотить меня.
Скачу в каса майор, прижимаюсь ухом к камням. Слышу колокольный звон, детские крики, женские шаги.
Воспоминания следующего дня после расправы: отец рассеянно замечает, что выжившая Мария — это беда. Умри она — и вместе с ней умрет гнев и горе Гарсия.
Из его слов рождается сюжет, который словно кинолента раз за разом прокручивается у меня в голове. Воображаю, как приставляю револьвер к его виску, пока он спит. Или как рядом с его домом останавливается автомобиль подрывника, тот подносит спичку к баллонам с нитроглицерином.
И ведь я всегда таким был. Внутренняя сущность лишь ждала момента, чтобы вырваться на волю. Для отца в этом нет проблемы, он таков, каков есть. Проблемы у таких, как я, кто надеялся подняться над своими инстинктами. Преодолеть собственную природу.
4 сентября 1917 года
Сегодня утром я понял: она умерла. Мерял шагами комнату и вдруг понял: она умерла. Никогда в жизни я ни в чем не был так уверен.
Отец разыскал меня в кабинете.
— Слушай, прости меня, — начал он. — Больно видеть, как ты мучаешься.
Я не отвечал. С того дня я не сказал ему ни слова.
— У нас есть обязательства, — не отставал он. — Мы не можем вести себя как обычные люди.
Я не обращал внимания. Он бродил по моему кабинету, разглядывал полки с книгами.
— Ладно, дружище. Оставлю тебя в покое.
Он шагнул ко мне, поднял руку похлопать по плечу, но что-то в моем лице…
— Все будет хорошо, — пробормотал он. Постоял так еще с минуту. И зашаркал прочь по коридору.
Честно говоря… мысль о насилии над ним отвратительна. Поскольку в отличие от него я слаб. Он готов был променять жену и сыновей на то, что хотел получить… каждый из нас отправляется в собственное пекло за свои собственные грехи, обречен на персональные мучения. Мой грех — страх и трусость… я мог увезти Марию отсюда… мне это даже не пришло в голову. Скован цепями собственного разума.
Солнце мое закатилось, пути мои смутны и темны. Необходимость продолжать жить повисла тяжким бременем; напоминаю себе, что на краткий миг и мое сердце ожесточилось… и самые дикие нелепые мысли стали реальностью.
Может, придет великий ледник, чтобы размолоть в пыль этот мир. Не оставив следа от нашего существования, даже праха и пепла.
6 сентября 1917 года
Салли все не оставляет попыток. Как будто я смогу забыть все, что она натворила. Ищет моего общества только потому, что мне на нее наплевать. Сегодня спросила, продолжаю ли я искать Марию. А потом: ты будешь меня разыскивать, если я пропаду? Она совершенно сбита с толку. Она не считала Марию полноценным человеком и не понимает, что поступила дурно. Подобное живет с подобным — вот ее принцип.
Мне приятно думать, что когда-нибудь все мы станем лишь частью природных минералов, отпечатками на камнях. Металлические вкрапления крови, черные пятна нашего углерода, отвердевшая плоть. Прах к праху.
7 сентября 1917 года
Этот род должен исчезнуть с лица земли.
Пятьдесят девять
Илай Маккаллоу
В 1521 году дюжина испанских коров поселилась на землях Нового Мира; к 1865-му их стадо насчитывало четыре миллиона голов в одном только Техасе. Одомашниванию они не поддавались: могли запросто поддеть вас на рога, а потом спокойно продолжать щипать травку. Нормальные фермеры с ними предпочитали не связываться, ну примерно как с медведем гризли.
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика
- Улыбка фортуны, или Карамболь без правил. Новогодняя комедия - Григорий Жадько - Прочий юмор
- Бернард Ингхам, пресс-секретарь Маргарет Тэтчер - Марина Шарыпкина - Биографии и Мемуары
- Древний рим — история и повседневность - Георгий Кнабе - История