Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе - Акакий Гецадзе
- Дата:05.11.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе
- Автор: Акакий Гецадзе
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе"
📚 Вас ждут увлекательные истории из жизни главного героя Карамана Кантеладзе, который пережил множество веселых и грустных моментов. В каждой главе аудиокниги вы найдете что-то особенное, что заставит вас улыбнуться или задуматься.
Автор книги "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе" - Акакий Гецадзе, талантливый писатель, способный заинтересовать читателя с первых строк произведения. Его книги всегда наполнены глубоким смыслом и неповторимым юмором.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, которые подарят вам удовольствие и новые впечатления.
Не упустите возможность окунуться в мир увлекательных историй вместе с Караманом Кантеладзе и насладиться каждым моментом, который приготовил для вас автор Акакий Гецадзе.
Погрузитесь в атмосферу книги "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе" прямо сейчас и почувствуйте море эмоций, которые подарит вам эта удивительная аудиокнига.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наелся и ещё как, неделю могу не обедать. Поздно уже, ляжем, что ли.
— Тебе-то что, ты уже сыт. А мне каково, ослаб я от голода, как зубы у старухи.
— Чего же ты раньше не сказал? Я припас для тебя кусочек мяса да хлеба полушку. Сейчас есть будешь или утром? Говорят ведь, что перед сном наедаться не годится…
— Что ты, если всех слушать, так оглохнешь. Мысли об этом мясе не дадут мне уснуть, а к чему, скажи, сон себе ломать? Давай…
Я поел досыта и уснул.
Утром мы отправились на базар. Пришли. Вдруг Кечошка мой как-то съёжился и поглядывает на меня с жалкой такой улыбочкой.
— Чего это ты? — спрашиваю.
— Эх, опозорился я, несчастный. Такой самолюбивый и гордый человек, как я! О, небо, не снести мне такого унижения!
— Да что случилось, что? Где опозорился, как?
— Здесь, на базаре.
— Я что-то ничего не заметил?!
— А что ты мог заметить, вор ко мне прицепился, решил, что у меня в чохе денег полным-полно, все карманы облазил, ни гроша не нашёл, скривился от отвращения, пробормотал что-то, наверное, выругал, а может, и проклял и ушёл себе!
— А ты что, дуралей, язык проглотил, тебя грабили, а ты молчал?
— А я нарочно, дал ему волю, пусть, думаю, пошарит, я сам ничего не нахожу, может, он что отыщет! Так нет же, осрамил меня, проклятый, на весь свет ославил. Теперь всему народу расскажет, что у меня в кармане вошь на аркане!
— И вправду, теперь ты посрамлён. На людях показываться не следует. Хоть бы у меня гроша два одолжил, да в карман положил. Как же ты отпустил человека с пустыми руками, эдакого почтенного вора? Да будь я на его месте, не только пристрелил бы тебя, надавал бы тебе ещё впридачу хороших тумаков!
Большое зеркало и узелок, полный денег
— Давай-ка пойдём к тому пекарю, который меня вчера накормил, — предложил Кечошка, когда мы вышли с базара. — Нарубим ему дров, авось, даст нам немного хлеба, а то у меня от голода кишки сводит. Проклятый живот, эдакая прорва ненасытная!
На дверях пекарни висела красивая вывеска — торчащие наперекрёст, как сабли, румяные и тонкие хлебы — шоти. А вокруг стоял такой приятный, возбуждающий аппетит аромат, что прямо-таки дух захватывало.
Мне даже показалось, что это хлебы на вывеске так пахли.
Нас встретил коренастый плотный мужчина с толстыми, как у борца, руками. Лицо у него было тоже толстое и круглое, а с длинных пышных усов хорошо, пожалуй, было бы сцеживать мачари.
— Дядя Арчил, хочешь мы тебе дров наколем? — спросил Кечо.
— Нет, сынок. А вы что, хлеба хотите, да я вас и так накормлю.
— Так нам не надо, не дармоеды мы, — солидно проговорил Кечошка.
— Ну, тогда тесто месите.
— Чем по улицам шататься и грязь месить, лучше уж тесто, — тотчас же отозвался я.
— Если сгодитесь, пущу потом вас к тонэ, хорошие деньги заработаете, согласны?
— Согласны, согласны!
— Жильё у вас есть?
— Откуда! Спим в лачуге на берегу Куры.
— Сговоримся — тогда комнату вам достану. Тут неподалёку вдова одна сдаёт. А вообще-то не думайте, что лёгкое это занятие, хлеб печь. Был у меня один подмастерье — не подошёл. Пустил я его к тонэ, а он — раз! Да прямо в огонь угодил.
— Ой, мама! — воскликнул я.
— Чего испугался, — успокоил меня пекарь, — слава богу, я рядом стоял, помог ему, не то несчастный сгорел бы в тонэ. Так я его ловко ухватил, что он только брови спалил да слегка руки обжёг, а в общем — хорошо отделался. Вот сосед, тот не смог своего подмастерья спасти. Упал у него мальчик в тонэ, а он подумал, дай-ка я огонь водой потушу. Огонь он потушил, а бедный парнишка тотчас же от пара задохнулся, и вытащили его мёртвым. Я потому вам это, ребята, рассказываю, что в каждом деле нужна сноровка и умение. Если чувствуешь, что не лежит у тебя душа к этому делу, найди себе занятие, которое больше подходит. Вот вам моё слово… Ну как, надумали?
— Попробуем! — одновременно воскликнули мы.
Вошли в лавку. Полки были полны румяных свежих шоти, на стойке стояли весы, а в углу валялся длинный острый нож. Дверь вела в соседнюю комнату, почти половину которой занимала огромная, толстобрюхая, наполовину врытая в землю глиняная круглая печь — тонэ. У одной стены стояла большая лохань, у второй валялись мешки, полные муки, а рядом в углу приткнулась длинная палка с насаженной на неё большой вилкой.
Я заглянул в тонэ, оттуда полыхало жаром. Нет, решил тут же я, мне ещё моя голова пригодится, а деньги можно и иначе заработать.
— Снимайте-ка вашу одежонку, надевайте передники и — к лохани! — приказал Арчил.
Кечо проворно разделся.
В лохани лежала мука, Арчил сделал в ней лунку, влил из бочки закваску и повернулся к нам:
— Ну теперь дело за вами! Муку разделите пополам, так легче.
Каждый из нас работал самостоятельно. Мешали муку с закваской, размешивали, и постепенно месиво это становилось тестом. Скоро тесто окрепло, и переворачивать его стало трудно.
Кечо справлялся ловчее меня, дышал он глубоко и прерывисто, а пот его мешался с тестом. У меня ничего не получалось, казалось, в лохань опустился кто-то огромный, держит меня и хочет оторвать мне руки. Смертный пот выступил на щеках моих.
Арчил смотрел, смотрел и говорит:
— Эх, сыночек, по лодыжкам твоим чувствую, не выйдет из тебя пекаря. Посмотри, как это делается.
Он разделся по пояс, обнажив волосатую грудь, взял меня за руки и вытащил их из теста, потом сам стал за корыто. Лицо его озарилось какой-то тихой радостью, казалось, он собственную жену обнимает, а мускулы напряглись… Тесто он катал легко и ловко.
— Считать умеешь? — спросил он вдруг меня.
— Ещё бы, меня провести — не фунт изюма!
— Русский знаешь?
— Инчи-бинчи не понимаю! А почему спрашиваешь?
— Подумал, может, за прилавок тебя поставить, хлебом торговать будешь.
— А что, по-твоему, хлеб, что ли, я не продам? — обиделся я.
— Понимаешь, брат, покупатели у меня тут и русские.
— Ну для них-то я два-три слова как-нибудь выучу.
— Ого! Видимо, у него и впрямь голова не пустая, — обратился Арчил к Кечо.
— Да, ваше степенство, — не бросая своего занятия, живо и так, чтобы я слышал, отозвался Кечошка, — голова у него набита сеном, соломой, самшитом да вербой!
Арчил решил привести свои замыслы в исполнение и стал меня дотошно расспрашивать.
А знаю ли я, сколько стоит фунт хлеба?
— Я по три копейки покупал, батоно.
— Что ты, бог с тобой! Разве тот хлеб и этот одно и то же?
— Не знаю, батоно, по цвету этот лучше. А на вкус, как попробую, тогда и скажу.
— И на вкус лучше. Лучше, чем я, никто хлеб в городе не печёт, поэтому у меня и покупателей больше, и продаю я дороже, пятак за фунт.
— И я так продавать буду, батоно. Ведь у меня счастье пятикопеечное, везёт мне на пять копеек…
— А если русский тебя спросит, как ты ему скажешь?
— Гирванка хлэба, шаур! — нашёлся я тотчас же.
— Что это за русский язык! Нужно сказать: господин, пунт хлэба стоить пиат капеек, — ну-ка повтори!
— Господин, пунт хлэба стоит пиат копейка!
— Малладэц! — Арчил тряхнул меня рукой по плечу и, оставив у прилавка, пошёл к тонэ.
Голоден я был страшно, глотал-глотал слюну, но взять хлеб без разрешения Арчила не решался.
А эти бездушные шоти так бесстыдно разлеглись на полках, так и хотелось укусить какой-нибудь из них за румяную, поджаристую щёчку! Но я не смел.
Вошёл какой-то господин во фраке.
— Здравствуйте!
— Господин, пунт стоит пиат копейка! — отбарабанил я тут же.
— Молодой человек, сначала нужно ответить на приветствие! — нахмурился фрак.
— Пунт стоит пиат копейка! — повторил я.
— Ты кто такой? — удивился он.
— Пиат копейка, — снова сказал я.
— Где Арчил?
— Хлэба пиат копейка! — стоял я на своём.
— Заладил тоже! — отмахнулся фрак и хотел уже уходить, но в это время из соседней комнаты вышел Арчил.
— Кто там?
Русский что-то сказал и, не взяв хлеба, вышел из лавки.
— Это наш старый покупатель, вон в том большом доме живёт. Хлеб ему обычно прислуга носит, а сегодня он попросил, чтобы мы сами ему домой доставили. Вот тебе корзина, положи в неё пять шоти и отнеси.
— Хорошо!
— Ну иди, иди!
Я положил в корзину пять хлебов и собрался уходить.
— Да, — остановил меня Арчил, — вон в том красивом доме напротив живёт доктор Татаришвили, зайди к нему да спроси, когда прислать хлеб, сейчас или вечером?
Я пересёк улицу, подошёл к дому напротив и потянул руку к кружочку над входной дверью. Где-то далеко раздался глухой звонок. Дверь мне открыла молодая нарядная женщина, вся она была увешана какими-то блестящими безделушками, протянула мне руку и что-то сказала. Хоть я ничего и не понял, но всё-таки пошёл за нею следом. Прошли мы большую комнату и попали в кухню, там оставил я корзину и вернулся обратно, и тут увидел, что кто-то вышел мне навстречу из точно такой же комнаты, в какой я находился. Этот человек был странно похож на меня. Я кивнул ему — он тоже. Я улыбнулся — он тоже. Я собрался было пожать ему руку, и вдруг — бум! Стукнулся лбом и рукой обо что-то холодное.
- Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) - Джон Фаулз - Биографии и Мемуары
- Самый тонкий тролль - Роман Поздняков - Городская фантастика / Домашние животные / Русская классическая проза
- Иногда они возвращаются… - Леонид Денисов - Эзотерика
- Заповеди исцеления. Метафизика перемен - Роман Доля - Эзотерика
- Почему у Грузии получилось - Лариса Буракова - Прочая документальная литература