Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе - Акакий Гецадзе
- Дата:05.11.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе
- Автор: Акакий Гецадзе
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе"
📚 Вас ждут увлекательные истории из жизни главного героя Карамана Кантеладзе, который пережил множество веселых и грустных моментов. В каждой главе аудиокниги вы найдете что-то особенное, что заставит вас улыбнуться или задуматься.
Автор книги "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе" - Акакий Гецадзе, талантливый писатель, способный заинтересовать читателя с первых строк произведения. Его книги всегда наполнены глубоким смыслом и неповторимым юмором.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, которые подарят вам удовольствие и новые впечатления.
Не упустите возможность окунуться в мир увлекательных историй вместе с Караманом Кантеладзе и насладиться каждым моментом, который приготовил для вас автор Акакий Гецадзе.
Погрузитесь в атмосферу книги "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе" прямо сейчас и почувствуйте море эмоций, которые подарит вам эта удивительная аудиокнига.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дождь кончился, солнце умылось. Взвалили мы на плечи хурджины и пошли дальше.
Вы, вероятно, слыхали про Накеральский хребет? Вот тут-то, у его подножия, настигла нас темнота.
— Передохнем, что ли? — Кечо отёр потный лоб рукавом чохи.
— Пройдём ещё немного, самое время, хорошо, прохладно, зато завтра меньше идти придётся, — возразил я.
— Как ты думаешь, Каро, отчего это дядя Ермиле такой хлипкий?
— Он в засуху вырос.
— А вот и нет! Он столько ходил по дорогам, что ноги у него поизносились, оттого и в росте уменьшился. А в молодости Ермиле таким не был, как бы с нами так не случилось. А ты не проголодался ли?
— Уж и не спрашивай, если я сейчас не подставлю брюху своему подпорки, то беспременно упаду.
Мы устроились под большой елью и развели костёр.
Я смотрел в небо. Ночь, казалось, милостиво разбросала вокруг золото звёзд. Там и сям виднелись облака, но они тоже были какими-то добрыми и ясными. А вскоре и молодой месяц высунул свой рог.
Я развязал хурджин, опорожнил одно его отделение и разложил на нём еду. Кечо последовал моему примеру и тут же набросился на мчади с сыром.
В дороге почему-то особенно сильно разыгрывается аппетит. Спутник мой запихивал в рот такие огромные куски, что щёки его раздувались, как шары, почти не разжёвывая, отправлял он пищу прямо в желудок, прищёлкивая при этом крепкими и острыми, как кабаньи клыки, зубами. Вам, вероятно, приходилось слышать про глыбоглота, так вот он и был настоящим глыбоглотом, мой Кечули. Я протянул ему толстый ломоть ветчины, он размолотил его в мгновение ока. Сказать правду, сначала и я не отставал от Кечо, но, проглотив несколько кусков, вдруг остановился, почувствовав, что глотка моя почему-то стала похожа на обезвоженную мельницу.
Я было перепугался, что это со мною стряслось?! Но объясняется всё очень просто: ел всухомятку. Глотал, глотал слюну, да никак не мог смочить ею куска.
— Кечули, парень, что это у тебя в бурдючке? — начинаю я, искоса поглядывая на друга, хотя отлично знаю, что ничего другого, кроме вина, там быть не может. Ну, кто, скажите на милость, нальёт в бурдюк уксус, например, или другую какую кислятину?
— Вино, конечно, чему же ещё там быть? — отвечает он, не останавливая работы челюстей.
— Хорошее?
— Не вино, а святое причастие, мёртвого напоить, и тот воскреснет.
— Ну и чего же ты не пьёшь?
— Выпил бы, да нельзя. Обещался я, клятву дал, так вот и так, продам, мол, вино.
— Чудно как-то! В марани у вас одни лягушки квакают, и откуда вдруг в середине лета выискали вы вино на продажу?! — удивился я.
— Папа попросил у дяди Амбролы несколько грошей взаймы, не мог же он отпустить меня в город с пустым карманом. А отец твой сказал, что нет у него денег и дал это вино: Кечо, мол, парень бойкий, свезёт его в Кутаиси и превратит в деньги.
— А эту чареку для чего ты прихватил, в дорогу, что ли?
— Вот ещё! В дороге воду ладошкой зачерпнёшь да напьёшься. На кой чёрт мне кувшин.
— Неужто в Кутаиси чарека вина стоит дороже пятака? — спросил я испытующе.
— Ну, если продам чареку за пятак, мне больше и не надо, эдак ведь и разбогатеть недолго.
— А коли так, возьми мой пятак и налей мне чареку, — я сунул Кечо деньги.
— Что ты со мной делаешь, Каро? Я должен взять у тебя деньги за вино, да? Неужто в дороге я так изменился, или я не прежний Кечули! Да убери ты свой пятак, безбожник, я и без него тебе налью.
Но тут уже я замахал руками:
— Ты, брат, что из себя корчишь, не заставляй себя просить, не дома мы небось. Везёшь вино на продажу, а я у тебя его даром возьму? Если будешь вот так в дороге развязывать хурджин направо-налево да всё раздавать, много ли заработаешь?
Спорили мы спорили, но я всё-таки убедил его.
Бурдюк был так крепко завязан, что Кечо еле отвязал тесьму. Вино с рокотом полилось в чареку.
Отец мой любил говорить — наше вино в одном похоже на беременную женщину: ему, как и ей, нельзя далеко ездить, уж очень оно от тряски портится, а уж если пришлось с ним попутешествовать, то нужно дать ему немного отдохнуть. Теперь я убедился в истинности этих слов, но всё-таки вино доставило мне большое удовольствие, первые же капли отозвались во всём теле вкусной дрожью. Выпив половину, я протянул чареку Кечо:
— На, пей!
Кечо растянул в улыбке рот до ушей, но пить отказался:
— Посмотрите-ка на него, приглашает меня на моё же вино. Стыда-совести я дома не оставлял!
— Чего это ты, дурень, мотыльки мы, что ли, один только день на свете живём?! Завтра ты меня угостишь, что в этом такого! Блаженная бабка моя Тапло знаешь что говорила: вся жизнь человека — это сплошная расплата за долги — займы и больше ничего! Понял?! Ну Христа ради, пей, не тяни.
Он наконец взял кувшинчик и как приложился к нему, так и не смог оторваться, всё до конца высосал. Впрочем, много выпить ему не пришлось: разика два, не больше, поиграл адамовым яблоком, на этом всё и кончилось. Потом вдруг сразу как-то погрустнел, но это длилось какую-то долю секунды, а затем глаза его подозрительно заблестели:
— Караманчик, а что у тебя в бурдюке?
— Слёзы, — невозмутимо отрезал я.
— Скажешь тоже.
— Ну, а если знаешь, чего спрашиваешь.
— Ты что, тоже на продажу везёшь?
— Угу! Отец девять раз заставил меня поклясться. Если, говорит, не продашь, пусть оно у тебя во рту ядом оборотится.
— Да, уж не говори, умный мужик дядя Амброла. Нельзя быть рабом желудка, он, говорят, делает человека ястребом, а ястреба превращает в свинью. Вот если продашь чареку за пятак, думаю, это совсем неплохо.
— Продам за пятак, больше мне и не нужно, не собираюсь же я разбогатеть на этом вине, — заметил я степенно.
— Сдаётся мне, продашь! Наше вино в Кутаиси хорошо идёт, да вот доставлять его туда трудновато.
— Ну уж как-нибудь довезём!..
Кечо немного помедлил и вдруг протянул мне пятак:
— Налей-ка мне твоего. Чарека за пятак — цена сходная, да и бурдючок легче станет, а впереди ведь путь немалый.
Я не мог ему отказать, молча стал отвязывать тесьму… потянул, вино сначала не пошло, потянул сильнее, ещё… наполнил чареку и протянул её покупателю.
Кечо жадно накинулся, сделал два глотка и вернул кувшин мне.
— На, пей!
— Побойся бога! Видали, моим же вином меня угощает, такого позора я не вынесу!
— Как тебе не стыдно! Гора, говорят, с горой не сходится, а человек с человеком и через девять гор столкнуться могут! Пей! Выпей за счастье в пути! Не люблю я пить тихо. Тихо пьют краденое, а если уж пир, то пусть он пиром и будет. Э-э-эй!! Здравствуй, очаг, — умри, враг! — Кечо забросил свою шляпу на ветку ели. — Давай этой прекрасной чарекой выпьем за удачу! Да здравствует! Да здравствует!.. — звонко крикнул он и вдруг принялся напевать:
Генацвале живой душе! Реро!Если есть у тебя вино в квеври,Реро, реро, реро!
— Ну-ка, парень, подтягивай!
— Реро-о-о-о-о!! — пропищал я, вытягивая шею, и поднял кверху указательный палец.
Совсем не пришёл бы в этот мир,Реро, реро, реро,Если бы не была ты мне по сердцу,Реро, реро, реро.
— А у тебя получается.
— Подожди ещё, так распоюсь, что луна от удовольствия растает.
После второй чареки мне стало совсем хорошо. Бурдюк-путешественник определённо успел уже отдохнуть и прийти в себя.
Я опустил руку в карман архалука, извлёк оттуда сиротливо лежавший там пятачок и протянул его Кечо:
— Налей-ка ещё одну!
Разгорелась торговля, да какая! Не нужно было ни базара, ни прилавка. Кечо распевал во всю мочь своего горла, а чарека и сирота-пятак переходили из рук в руки.
В лесу зашевелились, зашатались тени, а у костра — мы.
Я всё покупал вино из бурдюка Кечо, а Кечули — из моего.
Всё смешалось — хурджины, прилавки, бурдюки, прибыль, но, несмотря на всю эту круговерть, ничто не изменилось: чарека и пятак переходили из рук в руки. А уж если говорить начистоту, какой во всём этом был толк, непонятно, разве вино в обоих бурдюках было не из одного квеври? Известно ведь вам, дорогие мои, что за столом мешать вина не годится, а одно пей себе на здоровье, пока на ногах стоять можешь, оно не убьёт, не повредит. Вот мы и пили одно вино из двух бурдюков.
— Караманчик, Карамаша, простофиля! Куда мы теперь идём? — спрашивает меня мой попутчик.
— Ты что, испытываешь меня, что ли? Как куда, в город едем, деньги зарабатывать. Заработаем столько, что наполним хурджины червонным золотом и с песнями-плясками домой воротимся.
— Будь здоров, душенька! Дай-ка я тебя поцелую!
Луне тем временем надоело без дела сновать по небу, она улеглась и задремала где-то по ту сторону леса, а звёзды, словно обрадовавшись этому, засияли ещё ярче, некоторые же из них будто только сейчас пробудились и вылезли из-под огромного небесного одеяла.
- Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) - Джон Фаулз - Биографии и Мемуары
- Самый тонкий тролль - Роман Поздняков - Городская фантастика / Домашние животные / Русская классическая проза
- Иногда они возвращаются… - Леонид Денисов - Эзотерика
- Заповеди исцеления. Метафизика перемен - Роман Доля - Эзотерика
- Почему у Грузии получилось - Лариса Буракова - Прочая документальная литература