Из жизни взятое - Константин Коничев
- Дата:28.09.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Из жизни взятое
- Автор: Константин Коничев
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рогозину всё здесь знакомо, потому он со мной. Коммунистов в сельсовете ни одного. В райцентре же, в Шуйском, на самых пустяшных должностях партийцы.
* * *…Предсельсовета Щербаков. Беспартийный парень-ухарь. Такому, кажется, любое дело по плечу. Ошибок не боится. С лёгкостью их допускает. Заставят исправить – исправляет. Причём, при исправлении сделает такой «перехват», что не привыкший удивляться Рогозин и тот покачает головой и скажет:
– Что ж поделаешь! Откуда ему знать? Сырой человек, почти пещерного периода. Ну, в крайнем случае ему следовало быть в вольнице у Стеньки Разина…
Выявляем наличие кулаков.
Щербаков смеется. Ему почему-то весело.
– Нет кулаков. Есть два попа. Не знаем, как их ликвидировать. Был один кулачишко, выслали. А двадцать кулаков сами сбежали с семьями – кто в Архангельск, кто под Ленинград. Струхнули некоторые середняки, тоже – кто куда. Бегут, от земли бегут…
– Чем же так настращали, запугали середняков?
– Не знаю, – отвечает председатель, – сами догадываются и бегут искать хорошего житья поближе от городов, где полегче.
Стали доискиваться причин. Изучать жизненные факты, выталкивающие середняка из деревни. Причины? Перегибы. Глупейшие – иногда, преступные – всегда.
Разговариваю с колхозником-бедняком Соломиным:
– Товарищ Соломин, почему ты пьянствуешь?
– С горя да обиды.
– Какое горе? На кого обида?
– А вот расскажу…
Щербаков его перебивает:
– Не плети языком зря. Комиссия уедет, а ты останешься. Не треплись. Не болтай лишнего…
– А вот и расскажу. Пусть товарищи знают. Они к делу приставлены. Слушай, Судаков, слушай… Рогозин тот всё привык видеть, его не удивишь и каменное его сердце не распалишь. Я бедняк, власть наша. Я не против власти. Я против отдельных её представителей, вроде нашего Щербакова, и милиционера. Дай мне винтовку – мне не привыкать бороться за Советскую власть… Вот, взял я кредит в товариществе, полста рублей. Купил то да сё. Подработал у потребсоюза сто рублей. Вступил в колхоз. Потребсоюз заработанные деньги не отдает, а товарищество за долг меня под суд. Щербаков шлёт Ямщикова – милиционера. «Поди, распродай у Соломина имущество и верни деньги – кредит товариществу». Приходит Ямщиков. Наган за поясом. А какое у меня имущество?.. С бабы пальто да валенки, да были сани – возок, все пустил в продажу!.. Вот тебе и представители-властители наши. А что середняк говорит? «До Соломина добрались, утекай, куда глаза глядят!..»
Пришлось заставить Щербакова разыскать и вернуть Соломину все его вещи, а от потребсоюза потребовать, чтобы уплатил деньги, заработанные Соломиным.
Вечером – собрание. Щербаков извиняется перед Соломиным, кается, что случай ошибочный он допустил на руку кулакам и т. д.
На собрании в той же деревне, убедившись в нашем добром отношении к бедноте, подает голос из-под полатей семидесятилетний старик Алексей Озеров.
– Граждане! Позвольте в таком разе и мне речь сказать.
– Не имеешь права! – резко обрывает Щербаков. – У нас колхозное собрание, а ты единоличная верхушка. Можешь в письменном виде в сельсовет адресоваться, если недоволен.
– А ты – плут! Ты – плутократ, ты плут во сто крат!.. – решительно и резко нападает старик на председателя. – Буду говорить и ничего ты со мной не сделаешь. Кто виноват, что я «верхушка»? Ты виноват. Кто виноват, что я не колхозник? Ты виноват!..
– Этот вопрос не стоит на повестке дня! – возражает Щербаков.
– Граждане! – взывает Алексей Озеров. – Поставьте меня в повестку. Разберите до последней косточки, кто я? Я верхушка, или Щербаков мерзавец?
– Надо, товарищи, разобраться и с Озеровым, как с Соломиным, – предлагаю я. – Ведь колхоз согласен разобраться.
Рогозин мне тихонько говорит:
– Чувствую, и тут есть грехопадение Щербакова. Наколбасил со стариком.
Я беру из рук Щербакова «бразды» управления колхозным собранием и предоставляю слово Озерову.
Старик ободрился. Обрадовался. Идя из-под полатей, на ходу скинул с себя полушубок, швырнул его в угол, где висели хомут, безмен и выездная шлея с начищенными медными бляхами. Старик встал перед столом президиума, лицом повернувшись ко мне. Я говорю: «Товарищ Озеров, повернитесь лицом к собранию, оно будет решать…».
– Нет, не повернусь! – упрямо говорит старик, – собрание знает, что я за птица-тетерев… Все знают. Буду говорить вам, вы городской представитель, слушайте и судите. И уверен, рассудите безошибочно. Чувствую, как вы с Соломиным верно разобрались.
Щербаков отдувается. Рогозин заранее чему-то улыбается.
– Вот, гражданин товарищ Судаков, я буду говорить то, что Щербаков и все соседи наши назубок знают, а вам про мои «верхушечные» мытарства ничего неведомо. Слушайте да правильно понимайте. Какой я «верхушка»? А это значит, я середняка перешагнул. А завтра захочет Щербаков – меня в кулаки произведёт. Так ведь? А может, он уже успел это сделать? Его спросят: где кулаки в Февральском сельсовете?.. Давай их на выселение. А он хвать-похвать, кулаков-то нет. Одни сбежали в города, другие тишком да ладком в колхозы проскочили. (Я вам, товарищ Судаков, и эти факты найду, знай, действуйте!)
– Пока о себе, о себе рассказывайте…
– Да, о себе: можете мою жизнь пересмотреть. Изба самая худая в деревне. Валится во все стороны, на одних подпорках стены держатся. Смены изба просит. Не для чего мне изба. На гроб доски есть, и слава богу. Были у меня три сына, осталось теперь два. Все боролись на фронтах за Советскую власть. Один убит Юденичем, другой Колчаком тяжело ранен. Поправился, ушёл в лесную промышленность. Третий добровольцем ушёл в гражданскую войну. Служит и сейчас на границе, в Таджикистане… Вернется домой – пусть строится. Только при таком порядке в деревню сын не вернётся. Не к чему привиться. К рухнувшей избе? Да и пусть не возвращается. Я боюсь, если вернется на побывку, он может Щербакову голову отвернуть напрочь…
– Это еще как сказать! Прошу не оскорблять и не запугивать! – стучит Щербаков по столу не кулаком, а из тактичности ладонью.
– Да, тебя не запугаешь, – продолжал Озеров. – Раньше ко мне в избу и соседи погуторить заглядывали. И бабы с куделей, с пряжей, и девки с кружевами… А ныне – как обрезало! Боятся связываться с «верхушкой». Сплошной перегиб со мной допущен. До того перегнули, что не знаю, как и выпрямиться. Вот я и говорю: три были сына-доброхота: один в армии убит, другой служит, третий – инвалид войны… Я да старуха – только и есть. Казалось бы, такой семье можно и помочь. Так ведь?..
– Так, так…
– А как Щербаков помог? «Оверхушил» меня, назначил невыносимый налог. Денег нет. Платить нечем. Последняя коровенка со двора – вон! Две овцы – вон! Сено тоже забрали. Остался с одним старым распронесчастным мерином!.. Мерин, по милости Щербакова, всему виной. Двенадцать годов назад мерин был жеребцом. Приводили к нему на случку кобыл. Порода хорошая. Тогда он жеребцом был, весь в черных пятаках. Масть такая. Теперь сивый весь, как и я… И брал я за случку по пуду овса. И не доход вовсе. Деньги были тогда – пустые бумажки, тысячные нули и только. А пудики овса уходили на кормление жеребца, чтобы силу мужскую не терял… Щербаков это припомнил и приписал мне: «В прошлом пользовался нетрудовым доходом при помощи эксплуатации жеребца…» Вот и полюбуйтесь, товарищ Судаков, на моё житье, на наше положение. И я ещё слышал, что Щербаков в военкомат бдительную бумажку послал о том, что мой сын-пограничник, командир взвода – сын верхушки…
– Писал ты это? – спросил я Щербакова.
– Писал, сигнализировал, – ответил тот поникшим голосом, – было такое дело, донёс…
– Вот именно, донёс…
– Как по-вашему, товарищ Судаков, ошибка это допущена Щербаковым или преступность? Вот я задаю какой вам вопросец, – спрашивает Озеров.
Тут и я не без горячности ответил растрогавшему меня старику.
– Если всё, что вы рассказали сейчас, это правда…
– Правда! Правда! Самая настоящая!.. – зашумели колхозники. – Это Щербаков с Кругловым наголовотяпили!..
– Если это правда, – повторил я, – то будьте уверены, товарищ Озеров, преступная ошибка будет немедленно исправлена. Что касается Щербакова, о нём вопрос решит президиум сельсовета и райисполком.
– Убрать его надо! И Круглова тоже!..
(Вот, Сергей Адамович, чтобы знали вы, если доведётся вам читать мои записки, с какими извращениями политики партии и советской власти приходилось нам сталкиваться и на месте исправлять.)
* * *На другой день звонил в райком и райисполком об Озерове, Соломине и ещё о ряде фактов. Надо действовать на президиуме сельсовета. Снимать Щербакова, заменять его. Встречаю колхозника Соломина. Опять пьян.
– Ты с чего это?..
– Сегодня на радостях. С потребилки заработанную сотню вырвал. С «кредитным» рассчитался. Бабе валенки и пальто вернули. Спасибо тебе… А сани-возок пропали, чёрт с ними! Мне не ездить…
- В делении сила. Ферми. Ядерная энергия. - Antonio Hernandez-Fernandez - Физика
- Расследование. Рукопись, найденная в ванне. Насморк - Станислав Лем - Научная Фантастика
- По Кубе с Константином Тублиным. Авторский путеводитель - Константин Тублин - Гиды, путеводители
- Банка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Ты уверен, что хочешь это знать? Книга 1 - Александра Шервинская - Любовно-фантастические романы