Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе - Акакий Гецадзе
- Дата:05.11.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе
- Автор: Акакий Гецадзе
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе"
📚 Вас ждут увлекательные истории из жизни главного героя Карамана Кантеладзе, который пережил множество веселых и грустных моментов. В каждой главе аудиокниги вы найдете что-то особенное, что заставит вас улыбнуться или задуматься.
Автор книги "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе" - Акакий Гецадзе, талантливый писатель, способный заинтересовать читателя с первых строк произведения. Его книги всегда наполнены глубоким смыслом и неповторимым юмором.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения различных жанров, которые подарят вам удовольствие и новые впечатления.
Не упустите возможность окунуться в мир увлекательных историй вместе с Караманом Кантеладзе и насладиться каждым моментом, который приготовил для вас автор Акакий Гецадзе.
Погрузитесь в атмосферу книги "Весёлые и грустные истории из жизни Карамана Кантеладзе" прямо сейчас и почувствуйте море эмоций, которые подарит вам эта удивительная аудиокнига.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поп не убирал с моей головы руку, его ряса колыхалась у моего рта, в нос мне бил запах ладана, свечей и ещё чего-то, напоминавшего мне запах смерти.
Поп снова стал спрашивать меня, но я, конечно, не ответил ему ни слова правды. История с пожаром притаилась где-то в дальнем уголке моего сердца, и я до неё даже мизинцем не дотронулся.
Из церкви я вышел довольный: поп обещал мне отпущение всех моих грехов, чего же было ещё желать?
Я думал, что теперь с грехами будет покончено, но не тут-то было — этот день послужил толчком к свершению новых грехов: ведь бог-то всё равно помилует и простит!
Я так вдохновенно врал попу, что вера моя пошатнулась. Я решил, что все ему врут, а он, в свою очередь, обманывает бога.
Дома отец спросил меня:
— Причастился, сынок?
— А как же!
— Ого! Оттого ты и заважничал, что перестал быть мальчиком?
— Почему я перестал быть мальчиком? — слова отца пронзили меня, как игла.
— Потому, что ты причастился. Отныне пора прекратить беготню с Кечо, понятно?
— Сидеть дома и ждать пока горб вырастет?
— Вовсе нет. Пора, мой милый, за дело приниматься, отцу с матерью помогать! Хватит баклуши бить! Ты у нас уже взрослый человек.
Ну, думаю, беда! Провалился бы этот поп со своим причастием. Значит, теперь я должен гнуть спину? Наплевать бы на такое причастие!
Вчера я валялся в постели до тех пор, пока солнце, как стражник, не поднималось над головой. А теперь — вскакивай спозаранку и беги вслед за отцом на работу! Вот так причастие, нечего сказать!
На следующий день мои дорогие родители заставили меня подняться ни свет ни заря. Я наскоро умылся, наспех пожевал чего-то и с топориком в руке поплёлся за отцом. Дражайший же мой папаша нёс за плечом огромный топорище.
Удивительное дело, ведь отец загодя запасся подпорками для виноградных лоз и уже к исходу зимы установил их в нашем винограднике. Так с какой же стати, недоумевал я, отправились мы в такую рань в лес?
— Зачем мы идём? — спросил я отца.
— За дровами! — коротко бросил он.
Обычно в такую пору, ранней весной, о дровах никто и не помышляет.
— Как же так? — снова удивился я, — ведь у нас во-он сколько дров, до зимы хватит!
— Ничего, — ответил отец. — Весна служанка осени. Мы принесём лес, он высохнет, — и отец вышел за калитку.
Я, приуныв, поплёлся за ним. Заметив моё настроение, он, нахмурившись, сурово сказал мне:
— Ты что это, парень, спотыкаешься, или у тебя ноги ватные? Небось, когда шалишь — тебя и волк не догонит? А ну, давай, пошевеливайся! Путь у нас долгий!
Я с превеликим трудом дотащился до леса. Этот проклятый топорик, на вид не тяжёлый, так измучил меня в пути, словно я нёс на себе кузницу Адама Киквидзе.
Мы свернули на тропинку и вошли в лес. Потянулись грабы. Солнце легко проглядывало сквозь прозрачные листочки. На некоторых деревьях листьев вообще пока ещё не было, но на ветвях вот-вот должны были лопнуть отяжелевшие почки. В горах весна запаздывает.
Повесив сумку на дерево, отец спустился в расщелину и с ожесточением принялся рубить деревья. Я выбрал себе дерево помельче и нехотя замахнулся своим топориком. Пока мне удалось расправиться с одним моим хилым деревцем, отец срубил девять огромных деревьев.
— Эй, ты, лодырь! — крикнул он мне. — Не жульничай! Размахнись посильнее, руки не отвалятся!
Я вдруг почувствовал в себе необычайный подъём и со всех сил стукнул топором по грабу. Внезапно рукоятка топора странно задрожала и эта дрожь отдалась в руке. Топор стал необычайно лёгким, и я свободно поднял руку. Ещё бы, ведь рукоятка отломилась у самого что ни на есть основания, а топор, покатившись вниз в расщелину, стукнулся о камень и высек искры.
— Ты что? — взволнованно крикнул отец, — топор сломал?
— Я-то здесь при чём? Сам сказал — работай, вот он и сломался.
— Ох ты, горе моё! До каких же пор ты будешь таким бездарным?! Невежда, надо же остриём ударять, а ты долбанул тыльной стороной, вот и получилось! А ну-ка, живо вниз, найди его!
Я побежал вдоль расщелины и с трудом нашёл топор в камнях. Не скажу, чтоб от вида его отец почувствовал облегчение. Вздохнув, он махнул рукой.
— Эх, овчинка выделки не стоит, он уже не годится. Пошёл вон отсюда, бездельник!
Я опустил голову и, изобразив на своём лице виноватое выражение, прислонился плечом к дереву. Отец, разозлившись, повысил голос:
— Мне здесь не нужен свидетель. Пошёл отсюда к чёртовой матери, забери этот обломок и отправляйся домой, хоть воды матери натаскаешь!
— Можно взять свою долю сыра и мчади? — несмело спросил я и скользнул алчным взглядом по сумке.
— Нахал! Ещё и корми его тут, дармоеда! Убирайся отсюда!
Вы видели собаку с поджатым хвостом? Вот так и я пошёл по тропинке.
Рога в шерстяных носках и рассвирепевшая курица
Дровосека из меня не получилось, и отец взял меня в горы вспахать пашню. Перезимовавшая земля была сухой и тёплой.
Отец положил топор и сумку под ореховым деревом, стоявшим в самом конце пашни, потом засеял землю отборными семенами кукурузы, и мы начали пахать. Он взялся за плуг, а я повёл волов. Отец был превосходным столяром, каменщиком, хорошо знал кузнечное дело и уж, конечно, умело владел топором, а вот с работой пахаря он справлялся не очень ловко. Особенно трудно приходилось ему на склоне. Отец чертыхался и ругал на чём свет стоит каменистую почву, и то и дело покрикивал на меня:
— Балда, бороздой следуй, прямо иди!
Я не привык к его крику и, обернувшись к нему, огрызнулся.
— Что ты так кричишь? У меня голова лопнет от твоего крика.
Обозлённый отец запустил в меня комом земли, я быстро нагнулся, но он всё же задел меня по спине. Я сделал вид, что терпение моё лопнуло и пришёл в ярость. Схватив топор, подбежал к отцу.
— Эй, ты! — заорал я, решив его припугнуть. — С ума я сошёл! Беги! Спасайся!
Не знаю, крик ли на него подействовал или я в самом деле был похож на сумасшедшего, но отец, испуганно отшатнувшись от меня, побежал по тропинке на просёлочную дорогу босиком, забыв про обувь. Ай-я-яй! Что я натворил! Сам убежал, а работу-то на меня оставил! Убедившись, что он уже не вернётся, повернул обратно к покинутой на произвол судьбы пашне.
Каюсь, я всегда был немного ленивым, однако был находчивым и умелым. И если за что-нибудь брался, то будьте уверены, дело спорилось у меня в руках. Швырнув топор в кусты, я взялся за плуг. Не мог же я бросить только что засеянную землю? Ведь кукурузные зёрна, величиной с орех, немедленно склевали бы птицы.
Сказать, что мне было легко, — вы всё равно не поверите. Да и на самом деле, пот лил с меня в три ручья, но я не отступал, упорно взрыхлял сырую всклокоченную землю и ласково прикрикивал на своих волов:
— Давай, дружок, выручай! Вот так, мой хороший, молодец!
Я пахал ожесточённо, и пока всё не кончил, духа не перевёл. Потрудившись, я проголодался, как волк, и тотчас же съел круг сыра и целую лепёшку мчади.
Поев и передохнув, я положил плуг на арбу, привязав его к ней прутьями. Отцовские каламани повесил на рога одного вола, а его пёстрые цинды на рога другого. Солнце ещё было высоко, когда я двинулся к дому.
Не помню, чтоб я когда-нибудь чувствовал себя таким усталым, однако мне было так весело и хорошо как никогда.
Я ехал и беспечно напевал. В тот день я понял, что труд приносит большое успокоение и дарит человеку великую радость.
Въехав в деревню, я увидел гробовщика Беко и виноградаря Дианоза. Они были увлечены беседой. Но, заметив меня, Беко почему-то вздрогнул и тронул за рукав своего собеседника. Оба что-то сказали друг другу и тотчас же спрятались в кустарнике. До меня донёсся взволнованный голос Беко:
— Да, кацо, клянусь, правду тебе говорю! Несчастный Амброла босиком бежал: Караман, мол, белены объелся, сошёл с ума и бросился за мной, чтобы меня убить!
— Правда?
— А ты сам не видишь?
— Бедный Амброла, был бы у него хоть ещё один ребёнок!
— Да! Уж лучше совсем не иметь, чем иметь ненормального.
— Эх! И какой хороший человек! За что только бог его так обидел?
— Врагу не пожелаю! Так бежал, что задохнулся, лица на нём не было!..
Показалась кузница Адама Киквидзе; хозяин её, стоявший до этого у порога как ни в чём не бывало, увидев меня, вдруг закричал:
— Вправду спятил! — Убежал в кузницу и стал подглядывать за мной из окна.
— Ты чего это испугался, дядя Адам? — крикнул я и пошёл к нему, чтобы сказать, что я вовсе не сумасшедший, но тот, видимо, так перепугался, что и от окна поспешил отойти.
Я завёл волов во двор и снял с них ярмо.
— А где отец, Караман? — спросила меня мать.
У меня словно сердце упало.
— Отец? Как, разве он не возвращался?
— Нет!
— Я не знаю, он пошёл вперёд меня и…
- Джон Фаулз. Дневники (1965-1972) - Джон Фаулз - Биографии и Мемуары
- Самый тонкий тролль - Роман Поздняков - Городская фантастика / Домашние животные / Русская классическая проза
- Иногда они возвращаются… - Леонид Денисов - Эзотерика
- Заповеди исцеления. Метафизика перемен - Роман Доля - Эзотерика
- Почему у Грузии получилось - Лариса Буракова - Прочая документальная литература