Три поколения - Ефим Пермитин
0/0

Три поколения - Ефим Пермитин

Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Три поколения - Ефим Пермитин. Жанр: Советская классическая проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Три поколения - Ефим Пермитин:
Книга «Три поколения» — мой посильный вклад в дело воспитания нашей молодежи на героических примерах прошлого.Познать молодежь — значит заглянуть в завтрашний день. Схватить главные черты ее характера в легендарные годы борьбы за советскую власть на Алтае, показать ее участие в горячую пору хозяйственного переустройства деревни и, наконец, в годы подъема целины — вот задачи, которые я ставил себе на протяжении трех последних десятилетий как рядовой советской литературы в ее славном, большом строю.
Читем онлайн Три поколения - Ефим Пермитин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 176

— Сиди у меня, браток, теперь смирнехонько, а не то стрелю. Вот провалиться, стрелю прямо в пузо. И шмякнешься ты у меня оттуда, как куль овса…

Медвежонку некуда было дальше лезть. Вверху — небо, внизу — земля, а на середине дерева — страшный двуногий зверь, которого он уже несколько раз встречал в лесу.

По пушистой шкуре звереныша струилась дрожь.

К вершине сучки были так тонки и хрупки, что от прикосновения ломались и со звоном падали вниз.

Никодим подкурил пчел в дупле, и они присмирели. Он заглянул в разломанный леток и ахнул: налитые свежим медом, толстые соты унизали огромное дупло в несколько рядов…

«Да его здесь пуда три будет!..»

Мальчик выломил сот и стал есть горячий душистый мед. Пестун рычал, скаля белые зубы, однако спускаться не решался.

Но Никодим не съел и осотины, захотел пить. Он решил слезть с дерева, надрать бересты, сделать туес и часть меда унести домой.

Мальчик слез с дерева. Лишь только он отошел к своему укрытию, как медвежонок, стремительно спустившись с дерева, бросился вскачь по ущелью.

Никодим напился в ручье, отыскал подходящую березу, снял бересту и вернулся к дуплу. Пчелы, лихорадочно поправлявшие разломанный леток, бунчавшие и гудевшие, увидев его, замолкли. Никодим отошел и затаился. Пчелы снова загудели.

Вечерело. Мальчик принялся мастерить туес. И отец и дед не раз делали посуду из бересты. Но они тщательно проваривали ее в кипятке, тогда береста становилась мягкой и послушной. Посудина же Никодима получилась грубая, но он был доволен и тем, что вышло.

Пока возился с туесом, подкралась ночь. Никодим разжег гнилушки и, взяв туес в зубы, снова полез. Пчелы, несмотря на дым, изжалили ему лицо и руки. Никодим дымом усмирил разгневанную семью. Его удивило, что пчелы уже успели исправить поврежденный леток.

Наложив полный туес сотов, мальчик определил, что не взял и третьей части меда.

Ночь накрыла тайгу. Небо засеяли звезды. На пихтах замерцали таинственные светляки, делая их похожими на святочные елки. Поляна, стволы сосен, кустарники — все изменило облик, замерло, насторожилось. Тяжелый туес резал плечо. Ноги запинались за камни и кочки. Тишина угнетала Никодима. Пни, выворотни, небольшие сосенки казались ему вставшими на дыбы медведями, рогатыми чудищами.

— Дернуло припоздать, вот и шарахайся от всякой лесины, как ошалелый заяц, — вслух сказал Никодим.

Из-под ног с шумом и треском взлетел глухарь и зазвенел по лесу — упало сердце, дрогнули колени охотника. Пискнула мышь, схваченная горностаем, и словно иглой прокололо от головы до ног.

Никодим не боялся заплутаться в лесу: звери и птицы тоже безошибочно отыскивают свои гнезда и норы.

Румяноликая луна выкатывалась медленно, точно кто-то подталкивал ее плечом выше и выше. И вот уже поднялась она и покатилась по синему бархату неба над преображенной землей.

Горы, кроны деревьев, сверкающий ручей — все поплыло, закачалось в седом, холодном свете. Жутко и весело стало Никодиму. Он не сумел бы рассказать о красоте лунной ночи, захватившей его призрачным своим очарованием. Мальчик знал, что днем и высеребренные колонны кипенно-белых берез и сверкающий алмазами горный ручей будут выглядеть совсем иными. Сейчас же все было необычно, точно в волшебной сказке. Горы, похожие на облака, облака, похожие на горы. Небо, вычеканенное хороводами звезд, то опускалось, то поднималось, словно кто колебал расшитую парчовую ризу. Вдруг один из изумрудов оторвался и вместе с тонкой золотой нитью устремился на землю, как гонец, как вестник иных миров. В ущелье хохотал, ухал филин. Гулкое эхо вторило крику птицы.

Никодиму хотелось как-то выразить переполнявшие его чувства. Он поставил на землю тяжелый туес, приложил пальцы к сложенным трубочкою губам и трижды приглушенно крикнул:

— Пшу-у-гу!

«Сейчас же, дурачина, в гости пожалует». Мальчик притаился в траве.

На старую березу, ломая сучья, опустился тяжелый ночной хищник. Огромные желтые глаза его горели раскаленными углями. Короткие уши на круглой, кошачьей голове торчали, как рожки сказочного лешего.

Никодим хлопнул ладонями и крикнул:

— Я вот тебя, филя-простофиля!..

Птица сорвалась и бесшумно скрылась в ночи.

«Где-то теперь шалопайничает мой Бобошка!»

Через час мальчик был дома. Чтоб не будить мать и деда, Никодим вошел в избу разувшись и тихонько поставил туес с сотовым медом на стол.

Глава IV

— Клад нашел. Ждите меня опять с медом. На всю зиму запас сделаю…

— А ты бы, Никушка, буланку оседлал. Где тебе с эдакой тягостью по тайге, — посоветовала мать.

— Да сетку не забудь захватить. А то без сетки-то от дикой пчелы мед отбирать… — посоветовал дед.

Никодим нахмурился и ничего не сказал. На лбу, на щеках у него вздулись шишки, словно под кожу ему насовали булыжников. О мерине Пузане и о сетке от пчел Никодим думал еще вчера.

— Вы бы лучше мед в другую посудину переложили, а то мой-то туес на живую нитку связан. — Фразой о туесе, сделанном в тайге наспех, он заранее решил обезоружить их. — Без инструментов и вошь не убьешь… — словно про себя сказал Никодим и все с тем же хмурым видом вышел во двор.

Еще только надувало золотом небесный парус, но уже по тому, как высоко летали стрижи, как звенели птичьи голоса, мальчик сразу определил, что утро загорается погожее.

На дворе мрачное лицо Никодима преобразилось. Он схватил узду, подогнул левую ногу и на одной правой запрыгал к мерину.

«Если до Пузанки допрыгаю, — значит, и сегодня Бобошку встречу…»

Мальчик чуть не упал, споткнувшись о камень. Левая нога его опустилась, и он носком сапога дотронулся до земли.

— Не в счет! Это не в счет!.. — выкрикнул Никодим и поскакал дальше.

Все силы его были устремлены на то, чтобы допрыгать на одной ноге до лошади.

Конь, как назло, пасся далеко. Правая нога Никодима онемела, левая несколько раз опускалась в траву, но он снова и снова поджимал ее.

Старый буланый мерин перестал пастись и смотрел на Никодима мутными фиолетовыми глазами. Мерину было двадцать четыре года, и, в переводе на человеческий возраст, он был старше, чем девяностолетний дедка Мирон, но, несмотря на большую разницу в годах, Никодим и Пузан были друзья.

— Здорово, Пузанша! — весело крикнул мальчик.

Его радовало и погожее, смолистое утро, и то, что он поедет за медом на коне, а не будет гнуться под тяжелым туесом, как вчера, и — самое главное, — подскакав на одной ножке, он был убежден, что и сегодня встретит медвежонка.

Конь поднял длинные, старчески обмякшие уши, но снова опустил их и обмахнулся жидким неопрятным хвостом. Как будто он приготовился слушать. Казалось, в тусклом, покорном взгляде коня Никодим ясно прочел: «Рассказывай»…

— Во-первых, пестун. Ну, знаешь, Пузьша, это такой, я тебе скажу, чертенок! Ты бы видел, как он прыгал за утками по болоту, — со смеху лопнул бы…

Конь раздувал влажные ноздри и тянулся мордой к карману мальчика. Никодим вспомнил о приготовленном куске.

— На, жуй скорее, да поедем. Дорогой все расскажу.

Мерин осторожно взял кусок хлеба и медленно стал жевать на корешках зубов.

Мальчик терпеливо ждал, когда Пузан прожует кусочек. У крупного и ладного в молодости коня теперь остались кости да кожа. Даже лохматая черная грива буланки, когда-то спадавшая чуть не до земли, теперь поседела, вылезла, а остатки ее сбились войлоком на тонкой и длинной шее. Но самым страшным у мерина был живот. Заросший длинной седой шерстью, огромный, отвисший чуть не до колен, с каждым годом он становился все больше. Никодиму казалось, что это живот так оттянул шкуру на мослаках и плечах, что хребет коня выступал, как острые углы стола: без седла на Пузана и сесть было невозможно. Чего только не делал молодой хозяин, чтобы мерин как-нибудь «вытряс и подобрал пузо». Пробовал кормить лошадь овсом, делал мешанку из сена и муки, тайком от матери таскал куски хлеба, но живот Пузана не уменьшался.

Никодим тревожно взглянул на пламенеющий восток.

— Да скоро ты?

Мерин медленно повернул голову, не переставая мусолить хлеб. В этот момент старый конь напомнил Никодиму деда Мирона, так же перекатывающего хлеб с одной десны на другую.

— Пойдем, пойдем! — рассердился Никодим.

С винтовкою за плечами и с двумя огромными туесами в сумах мальчик выехал с заимки. И снова глаза матери и деда через окно смотрели на него. Никодим, не оборачиваясь, всегда чувствовал их взгляды на своей спине: мать и дед знали, что он, как и отец, не любит нежностей, и не выходили провожать.

В гору мальчик слезал и вел мерина в поводу. Но и тогда Пузан несколько раз останавливался и подолгу отдыхал, прежде чем двинуться дальше.

— Нет, брат, видно, окончательно одолела нас с тобой дряхлость!

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 176
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Три поколения - Ефим Пермитин бесплатно.

Оставить комментарий

Рейтинговые книги