Собрание сочинений. Том 6. Шестая повесть Белкина - Михаил Михайлович Зощенко
- Дата:17.08.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Собрание сочинений. Том 6. Шестая повесть Белкина
- Автор: Михаил Михайлович Зощенко
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И я начала пить чай и слушала, что полковник мне говорит. Он говорил мне о слишком ответственном моменте, когда поставлена на карту судьба всей России, и сказал, что если им придется покинуть Крым, то страна будет растерзана на части другими государствами.
Я ему хотела возразить, но сдержалась. На этом он меня бы поймал.
Когда я кончила пить чай, полковник Пирамидов ударил кулаком по столу. Он вскричал:
— Ты обманщица и негодяйка! Теперь мне совершенно ясно, что ты подослана к нам. Я непременно тебя сегодня расстреляю.
Я сказала:
— Вы, полковник, опрометчиво решаете.
— Я тебе дал чай, — закричал полковник, — с тем, чтобы тебя испытать. Это вранье, что ты была два года любовницей гвардейского офицера. Ты пила чай как мужичка. Я велел тебе подать сахарный песок вместо рафинаду. И ты его брала ложкой, вместо того чтобы положить в чай. Ты никогда не сидела за одним столом с порядочным человеком. Я даже не могу допустить, чтоб штаб-ротмистр Бунаков два месяца с тобой жил. Давай прекрати это бесстыдное вранье и скажи так, как есть. Ты зачем перешла позицию?
Я была ошеломлена до последней степени, потому что выводы полковника были абсолютно неправильны. Я сахар не положила в чай не потому, что я не знала этих великосветских правил. На это я достаточно насмотрелась в бытность свою у баронессы. А я не положила сахарный песок в чай потому, что я привыкла его экономить. Тогда был голод, и у нас вообще ни у кого не было привычки пить внакладку.
Я ела сахар с ложечки и пила чай как бы вприкуску. И то, что полковник построил свои выводы на чепухе, это меня почему-то в особенности оскорбило. Я была до того этим ошеломлена, что буквально не нашлась что-либо сказать.
И мое молчание меня отчасти погубило.
Полковник Пирамидов закричал:
— Я тебя спрашиваю, нахалка, зачем ты перешла позицию?
И хотя я была ошеломлена, но сказала твердо:
— Я перешла позицию, чтобы встретиться с человеком, которого я люблю больше жизни.
Полковник закричал на меня страшным голосом:
— Ты врешь, негодяйка! Твои мужицкие руки выдают тебя с головой. Ты этими грязными руками подбираешься схватить нас за горло. Ты такая некрещеная тварь, какой свет не видел... А то, что ты мне позволяешь так с собой говорить, еще раз убеждает меня в моем подозрении. Ты большевичка. На тебе даже, я уверен, креста нет.
И он с такой силой рванул мое платье, что разорвал его до живота. И сам он был такой страшный, что я подумала — он меня убьет.
Но я сама почему-то была взбешена, когда он меня назвал некрещеною тварью, хотя мне это было, в сущности, решительно все равно и на это было в высшей степени смешно обижаться. Но мне надо было на чем-нибудь сорвать свою злобу. И поэтому я ему сказала:
— Меня крестили, а тебя, я вижу, в помойную яму опустили.
Он рванул меня за плечо и другой рукой со всей силы ударил по лицу. Кровь брызнула у меня из носа и изо рта. И я выплюнула два зуба.
— Боже мой! — закричал полковник.
Он упал в свое кресло и схватил свою голову руками. Он сказал:
— Боже мой! Если бы пять лет назад кто-нибудь посмел сказать, что я ударю женщину, я бы застрелил такого негодяя... Слушай, ты... — сказал он мне. — Ты своим наглым упорством довела меня до сумасшествия... Я не должен был тебя бить таким образом, как бьют мужчину. Вот за это я тебе никогда не прощу.
Я молчала.
Он снял со своей руки кольцо и с дикой злобой бросил куда-то в угол. Он сказал:
— Негодяйка! Я на этом кольце носил такой девиз, который воспрещал мне грубое физическое воздействие над женщиной. Я окончил Павловское военное училище, и этим все сказано[23]. Ты меня толкнула поступить против девиза. И теперь я тебя во что бы то ни стало велю расстрелять.
В этот момент в дверь кто-то постучал.
— Нельзя! — диким голосом закричал полковник.
За дверью кто-то сказал:
— Слушай, Пирамидов. Одну минуту. Крайне важное сообщение.
Дверь открылась. В комнату вошел офицер. И тут я увидела, что этот офицер — ротмистр Глеб Цветаев.
Он был в таком же виде, как и всегда. Он был красивый и чудно одетый, и черные усики оттеняли его лицо. Он поморщился, когда меня увидел. Но он не узнал меня. Мое лицо было разбито и в крови, платье разодрано, и вся я была грязная и выпачканная, как черт.
Он сказал улыбаясь:
— Фи, полковник. Ну как можно так. Что за методы...
Он вытащил из кармана батистовый носовой платок и бросил мне, чтоб я вытерла лицо. Я не стала этого делать. Я боялась, что он меня узнает. И тогда мое вранье о Бунакове окончательно обнаружится. Я сидела на лавке, закрыв лицо руками.
Полковник сказал:
— Это красная. И я в этом совершенно уверен... Наше положение столь напряженно и тревожно, что я немного понервничал.
Ротмистр Цветаев сказал:
— Ты знаешь, меня назначили начальником контрразведки в Ялту. Сейчас еду... А что касается нашего положения, то оно хуже, чем ты думаешь... Я сейчас от Кутепова. Тот взбешен и в ужасном виде... Как страшно все это, Пирамидов! Какой жуткий исторический момент. Мы, крошечная кучка цивилизованных людей, отступаем под натиском мужицких войск... Мы пока держимся на маленьком полуострове... Но сколько это может продолжаться...
Полковник сказал:
— Я тоже думаю, что наша судьба решена. Да, мы — последние римляне. Мы последний оплот цивилизации. Дальше — мрак и средневековье. Хорошенький момент, черт возьми.
— Кажется, пришло возмездие, — сказал ротмистр Цветаев.
И он снова повторил фразу, которую я слышала от него: «Деды ели виноград, а у нас оскомина».
У меня вертелось на языке возразить этим офицерам. Мне хотелось сказать о новой, прекрасной цивилизации, которую несет трудящийся мир. Мне хотелось сказать: да, господа, пришло возмездие, пришел час расплаты за все беды, за все несчастья, которые терпел народ от своих притеснителей, от своих бар и помещиков.
И хотя я сама тогда была не слишком-то подкована в этих вопросах, но мне захотелось им сказать, как они ошибаются в своих воззрениях.
Но я, конечно,
- Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Степан Семеныч Прозоров - Лев Толстой - Русская классическая проза
- Повести Белкина - Александр Пушкин - Русская классическая проза
- Словарь христианских образов сновидений - Коллектив авторов - Религиоведение
- Россия vs Англия: Кто кого сборет? - Август Котляр - Политика / Публицистика
- История русской церкви (Том 4) - Митрополит Макарий - Религия