Жена - Валентин Катаев
- Дата:06.08.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Жена
- Автор: Валентин Катаев
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Аудиокнига "Жена" от Валентина Катаева
📚 "Жена" - это произведение, которое погружает слушателя в атмосферу семейных отношений, любви и преданности. Главная героиня, жена главного героя, становится центральной фигурой в истории, раскрывая свои мысли, чувства и переживания.
Великолепное описание внутреннего мира героини позволяет слушателю почувствовать ее радости, страхи, сомнения и радости. Валентин Катаев с легкостью передает сложные эмоции и чувства, делая произведение увлекательным и захватывающим.
Слушая "Жену", каждый может найти в ней что-то свое, ведь тема любви и семьи всегда актуальна и близка каждому из нас. Эта аудиокнига станет отличным спутником для тех, кто ценит качественную литературу и глубокие сюжеты.
Об авторе:
Валентин Петрович Катаев - советский писатель, автор множества известных произведений. Родился в 1897 году. В его творчестве отражены важнейшие события и явления советской жизни. Катаев является ярким представителем советской классической литературы.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать лучшие аудиокниги на русском языке. Мы собрали для вас бестселлеры различных жанров, чтобы каждый мог найти что-то по душе.
Не упустите возможность окунуться в мир увлекательных историй, прослушав "Жену" от Валентина Катаева. Погрузитесь в атмосферу любви, страсти и семейных отношений, которые так тонко раскрывает автор в своем произведении.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Красное блестящее солнце висело невысоко над водой. Волны катились правильными рядами, и по их глянцевитым бокам бежало отражение солнца. Но вот солнце опустилось еще ниже. Оно потеряло блеск, стало темно-малиновым. С моря подул широкий ровный ветер. Он погладил воду как бы против ворса, и море сделалось матовым, темно-синим – цвета индиго. Узкая ленточка вымпела затрепетала, защелкала на флагштоке водной станции «Динамо». Стало свежо. Мои руки покрылись гусиной кожей.
Андрей снял с себя пиджак и заставил меня его надеть. Я закуталась в пиджак и молча сидела, опустив голову и разглядывая орден Красного Знамени на его лацкане.
– За что? – спросила я.
– За Халхин-Гол, – сказал он.
Мы помолчали. Из-под волос, спутанных ветром, я украдкой смотрела на Андрея, на моего Андрея, с его широкими плечами и малиновым треугольником загара на груди, который виднелся в отворотах белоснежной сорочки.
– Боже мой, – сказала я. – Неужели это опять когда-нибудь повторится?
– Обязательно, – сказал он, сильно окая. – И даже очень скоро.
– Но ведь это ужасно, Андрюша! Я не хочу.
– А ты думаешь, я хочу? Я тоже не хочу.
– И никто не хочет.
– К сожалению, – сказал Андрей, вздыхая, – в мире есть еще много разбойников, в которых обитает жадная и грубая душа Аулюса Теренция Бальбуса. И мы у них стоим поперек горла. Они не могут примириться с мыслью, что в мире есть счастливая, свободная, молодая и независимая страна, которая живет не по их каторжным, торгашеским законам обмана, грабежа и убийства, а по высшим, глубоко человеческим законам любви и справедливости. И все темные силы мира обязательно, рано или поздно, кинутся на нас с ножом. Эти бандиты воображают, что они сильнее нас. Еще со времени римского солдата Бальбуса – нет, даже раньше, со времени Каина – они привыкли думать, что правда в силе. Но, черт бы их побрал, они крепко заблуждаются. Не правда в силе, а сила в правде. А правда – наша; стало быть, и сила у нас. И будь уверена, Ниночка, они еще почувствуют силу нашей правды. Ах, дьявол! – воскликнул Андрей, стукнув кулаком по ладони. – Ей-богу, прав был мой большой друг и приятель Валерий Павлович Чкалов, когда говорил мне: «Какие мы с тобой, Андрей, к черту, испытатели? Мы с тобой типичные истребители. Наше святое дело бить с воздуха и истреблять любого гада, который сунется к нам с оружием в руках». Я, знаешь, Ниночка, несколько раз просился, чтобы меня перевели из гражданской авиации в военную, в истребители. Да не берут. Неужто я старый?
– Не напрашивайся, пожалуйста, на комплименты, – сказала я. – Ты не старый, а ты чудный, ты молодой, и я тебя очень люблю.
Я вложила свои пальцы в его и сжала их изо всех сил.
– Понятно тебе это, Андрюха?
– Понятно, – сказал Андрей, смеясь. – Но мы еще повоюем. За свое счастье драться надо. А все-таки до чего же мне повезло, что мы с тобой встретились в жизни!
Красное угрюмое солнце коснулось горизонта. Оно стало быстро опускаться в темно-синее ветреное море. Скоро над водой остался только один его верхний краешек, похожий на уголек. Раздался пушечный выстрел, и уголек канул в море. Вокруг сразу потемнело, и вверх по мачтам на рейде поползли желтые фонарики топовых огней.
– Все, – сказал Андрей.
Мы встали и, держась за руки, медленно пошли наверх.
XIX
– Вот, – сказала Нина Петровна, – о чем вспоминала я в траурный день четвертого июля. Казалось, невозможно пережить потерю Севастополя, «города нашей любви». И все же я пережила. Жизнь оказалась сильнее смерти, и жизнь перетянула.
Нина Петровна замолчала. Все вокруг было тихо. Луна заметно передвинулась к западу. Небо постепенно затягивали мелкие пегие тучки. Становилось темновато. Стук пишущей машинки в штабном автобусе прекратился. Чуть слышно подрагивал где-то недалеко моторчик походной электростанции.
На западном горизонте вспыхнул и передвинулся дымно-голубой столб прожектора.
– Немецкий прожектор; из Орла светит, – сказал часовой, подходя к нам.
– Близко как, – сказала Нина Петровна.
– Рукой подать.
Часовой постоял возле нас, позевал и ушел назад. Уходя, он сказал:
– Последнюю ночь из Орла светит, гад. Завтра мы ему дадим.
Из штабного автобуса вышел полковник с шинелью в руках. Он посветил фонариком, нашел нас и приблизился.
– Не спите?
– Нет, товарищ полковник, разговариваем, – сказал я.
– Главным образом, я разговариваю, – сказала Нина Петровна.
– Спать надо, а не разговаривать, – сказал полковник. – Вам, должно быть, холодно, Нина Петровна. От холода и не спите. Берите шинель, укрывайтесь.
Полковник постоял, зевая, и сказал:
– Ну, как там дела в Москве? Вы мне так и не сказали – Художественный театр вернулся?
Я хотел ответить, но в это время послышался шум, и из темноты выскочил броневик. На башне броневика кто-то сидел верхом. Броневик круто остановился. Тот, кто сидел на башне, спрыгнул на землю и, быстро подскочив к полковнику и взяв руку под козырек, сказал хриплым, мальчишеским голосом, лихо раскатываясь на букве «р»:
– Товарищ гвар-р-р-рдии полковник, от командира кор-р-рпуса ср-рочный пакет.
Это был офицер связи.
Полковник взял пакет, вскрыл его и при свете фонарика прочел:
– Хорошо.
– Ответа не будет?
– Передайте на словах, что саперы вышли двадцать минут назад.
– Есть пер-редать на словах, что сапер-р-ры вышли двадцать минут назад.
– Где генерал?
– На переправе.
– Передайте, что имеется срочная шифровка из штаба армии.
– Есть пер-р-редать. Разрешите идти?
– Идите.
Офицер связи со щегольством повернулся и вскочил верхом на броневик, вытянув вперед ноги.
– На пер-р-реправу! – закричал его сорванный мальчишеский голос.
Броневик развернулся и мгновенно исчез, унося в темноту маленькую стройную фигурку офицера связи. По траве потянуло бензином. Полковник быстро вернулся в свой автобус, откуда сейчас же послышалось щелканье ундервуда. Немецкий прожектор передвинулся еще раз и потух, как будто бы его закрыли шапкой. Осторожно затыркал сверчок.
Нина Петровна накинула на себя шинель полковника и завернулась в нее.
– Ничто, казалось, не изменилось на нашем заводе, – сказала она. – Все на первый взгляд шло по-прежнему. Но на самом деле было много нового.
Я, например, поставила Хозю для пробы работать на двух станках, и он отлично справился со своей задачей, так что красный флажок опять перекочевал от Муси к нему. И Хозя поклялся страшной клятвой, что больше этого флажка Муся на своем станке в жизни не увидит.
Муся презрительно сжала ротик, но ее нос покраснел и в глазах блеснули слезы. Она пожала плечами и сказала:
– Увидим!
Я продолжала проводить на заводе почти все свое время, но теперь я уже не чувствовала себя такой одинокой. Переживать мое горе очень помогала мне милая, добрая тетя Зина. Изредка я получала письма от Нети. Он описывал мне свою фронтовую жизнь, вспоминал прошлое, а я рассказывала ему о нашем заводе и тоже иногда вспоминала прошлое.
В октябре сравнялся год, как я с заводом переехала сюда, на Среднюю Волгу. Приближалась вторая зима. У нас в заводоуправлении висела большая школьная карта Советского Союза с толстыми реками, и на нее страшно было смотреть. Положение казалось еще более грозным, чем в прошлом году в это время.
У всех на устах было слово «Сталинград». Его произносили с тем же строгим чувством гордости и боли, с каким еще совсем недавно произносили слово «Севастополь».
Абраша Мильк, летавший в Сталинград по делам завода, за металлом, вернулся, раненный в плечо и в ногу. С рукой на перевязи, опираясь на палку, он, проворно хромая, шел по цеху, как всегда окруженный агентами и уполномоченными.
– Ну, Ниночка, – сказал он, на минутку останавливаясь возле меня и грозно сверкая очами, – могла меня больше не увидеть. Кошмар. Но металл все-таки погрузили. Две баржи. Но ты себе не можешь представить, с каким адским трудом!
– Трудно было грузить?
– Грузить? Это само собой. Люди на вес золота. Сами грузили. Лично я перетаскал с берега на баржу не меньше тонны металла. Ты помнишь мое коричневое кожаное пальто? Оно еще было совсем новое. Так – в клочья! Немец налетает через каждые полчаса. Бьет по пристаням, баржам. Словом, кошмар. Видишь, как меня садануло? Слава богу, кость цела. Но не в этом суть! Не дают качественную сталь, и все. Они говорят – ничего подобного, нам самим металл нужен. Я кричу: на черта вам этот металл, когда у вас уже больше половины предприятий выведено из строя! А они говорят: это не важно. Пригодится. Тьфу ты черт! И ты знаешь, Ниночка, пока мне не удалось связаться по телеграфу с наркоматом и пока они не получили категорического подтверждения, до тех пор не давали металла. Но я все-таки в конце концов у них вырвал. Из зубов вырвал. Это была целая эпопея.
– А город? – спросила я.
– Что город? Город горит. В небе черно от немецких самолетов. Ужас!
- Повелитель железа - Валентин Катаев - Русская классическая проза
- Шестерки Сатаны - Леонид Влодавец - Боевик
- Сказки для добрых девочек - Валентин Петрович Катаев - Прочая детская литература / Прочее
- Скитания - Юрий Витальевич Мамлеев - Биографии и Мемуары / Русская классическая проза
- Этика пыли - Джон Рёскин - Образовательная литература