Рассказы.Том 8 - Андрей Платонов
- Дата:27.07.2024
- Категория: Проза / Советская классическая проза
- Название: Рассказы.Том 8
- Автор: Андрей Платонов
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Аудиокнига "Рассказы.Том 8" от Андрея Платонова
📚 "Рассказы.Том 8" - это восьмой том замечательных произведений от талантливого писателя Андрея Платонова. В этой аудиокниге собраны удивительные рассказы, которые поразят вас своей глубиной и философским подтекстом.
Главный герой книги - это обычный человек, сталкивающийся с необычными жизненными ситуациями и пытающийся найти свое место в мире. Его внутренние раздумья и поиск истины заставят задуматься над смыслом жизни и человеческими ценностями.
🖋️ Андрей Платонов - выдающийся советский писатель, чьи произведения знамениты своей философской глубиной и острым социальным уклоном. Его работы оставляют незабываемое впечатление и заставляют задуматься над важными вопросами жизни.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения отечественных и зарубежных авторов, которые погрузят вас в мир удивительных приключений и заставят задуматься над глубокими мыслями.
Не упустите возможность окунуться в мир литературы и насладиться произведениями классиков. Слушайте аудиокниги на сайте knigi-online.info и погрузитесь в увлекательные истории, которые оставят след в вашей душе!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я плыву далее по своему делу. Смотрю — опять Самушкин на виду показался и автомат наружу держит. Он мне сказал, что сейчас плот с немцами плыл по воде, семеро солдат было на нем, шестерых побили, а один вроде целый остался и уплыл по реке.
— Едва ли он цел! — сказал я Самушкину.
— Плывем на крутой берег, — сказал мне Самушкин. — Я теперь к туману привык и направление знаю!
Мы выплыли с ним к отвесному правому берегу, но не враз нашли место, где можно было выходить, а еще долго плыли навстречу течению у мокрой глиняной стены того берега.
Подъем на кручу нам устроили немцы. Они догадливые, подволокли туда на отвес два деревянных блока с веревками, чтобы спускать сверху загодя сшитые плоты. Два плота они спустили и войско свое на них посадили, всего, должно быть, до взвода, вроде боевой разведки или штурмового десанта, а там кто их знает, что они далее делать полагали, но мы их в тумане на воде встретили и отрешили от жизни, а саперы наши не дали управиться ихним саперам, чтобы те блоки отстранили иль покалечили, — наши саперы сбили пятерых береговых немцев огнем.
Нас подняли саперы по веревкам на сушу, и мы опять собрались все вместе в целости и друг другу милее показались, чем на самом деле.
Наш командир, старший лейтенант товарищ Клевцов, осмотрел каждого из
нас.
— Ничего, — говорит, — мы на ветру обсохнем. Вперед!
И мы побежали к суходольному лугу в неприятельскую сторону. А видно было спереди шага на четыре, не более, и командир наш знает, что у нас будет впереди, и боец с ним спокоен.
Глядим, туман вокруг нас клочьями пошел, и видно стало вперед, гораздо далее. Солнце, стало быть, на небе в силу вошло и поедает туман, скоро вовсе станет свет и будет хорошая погода.
Командир остановил нас, разведал местность, поговорил, что нужно, по радио и велел нам вкопаться в грунт.
Мы расселись своей ротой в кустарнике по склону широкой балки, но пробыли там недолго времени.
Впереди нас, вверх по балке, оказался целый немецкий укрепленный район, и правый его фланг был в торфянике, где прежде жители копали торф.
— В воде мы с вами, дорогие мои, нынче спозаранку воевали, — сказал нам наш командир роты, — а в эту ночь мы будем в огне сидеть и из него бить врага!..
Мы тогда не сообразили его слов, мы подумали: «Ну что ж, конец, что ль, нам ночью будет?» Да не похоже, командир у нас со свечой в голове. Потом уж и нам понятно стало, что командир наш придумал совершить.
День отстоялся погожий; после обеда нас побомбила авиация — шесть «хейн- келей», но бомбили они наспех, понизу не ходили, и мы обошлись без потерь. А к вечеру, к сумеркам, наша артиллерия с левого берега стала бить по немецкому укрепленному району, и уж била она расчетливо, каждый снаряд укладывала по живому месту, чтоб не зря пушки шумели. Торфяной площади тоже досталось огня, но не густо, а сколько надо. Торфяник почти сразу зачадил от нашей артиллерии, там в залежи начался пожар, и теперь его ничем не уймешь. Это, стало быть, наш командир заказал нашей артиллерии такой огонь — где на сокрушение, а где на поджог.
Однако ночи мы не дождались. Пришел приказ, что нужно тут же после артиллерии идти на пролом всех укреплений неприятеля, и другие роты нам правят вслед через Днепр на подмогу.
Командир роты ставит задачу — немедля занять тот торфяник, что горит перед нами; в середину немецких укреплений пойдут наши танки, а за ними прочие наши пехотные подразделения, нам же надлежало занять немецкий фланг, торфяную залежь.
Поглядели мы, куда нам идти. До залежи было километра полтора; пройти, конечно, можно — тут и кустарник кое-где по балке рос, а где в рост идти нельзя, у солдата живот шершавый — можно и на животе ходить. Пройти местность можно, но торф горел, и теперь, когда чуть стемнело, явственно видно было красное пламя, которое языками выходило из земли, а над всею залежью чад стоял. По местности мы пройдем прохладно, а далее, как отвоюем торфяник, так там в огне нам нужно сидеть… Командир, товарищ Клевцов, сам угадал наше недоумение и сказал нам, что мы зря угара боимся; это немцы там, должно быть, угорели и уползли оттуда.
— А вы, товарищи, — сказал нам офицер, — вы меня знаете, вы в том огне гореть не будете и в торфяном чаду не угорите. Я сам пойду вперед, я научу вас, как надо там дышать. На торфе едва ли теперь немец остался, мы займем залежь и облегчим себе и другим подразделениям общую боевую задачу.
Мы молчим и слушаем, мы уже понимаем кое-что, каждый ведь человек имеет сознание, и он радуется, когда торжествует ум. Тогда и дураку видно, что он тому разуму тоже родня, хоть и дальняя.
— Слушайте меня, — говорил командир. — Огонь поедает воздух, он кормится им, огонь без воздуха не горит. Огонь сосет к себе понизу чистый воздух, и каждому из вас нужно найти себе место, где дышится безвредно и можно терпеть, и там следует находиться. Можно покопать «саперкой» и дать воздуху проход свободней — пусть пожар горит сильней, а ты прильни к потоку воздуха, как к ручью, и дыши вольно. Главное, пойми подробней свой ближний очаг огня и топи его, как печку, а сам дыши в поддувале. Жарко будет — раздеться можно, обсушимся, и в огне можно жить, но разуваться нельзя, портянки будем сушить в другом месте.
— Товарищ командир, — обратился связной, — по радио передали: «Сирень цветет!»
Командир дал команду — изготовиться к атаке.
Вышло правильно, по расчету нашего командира. Мы прошли свободно до самой торфяной залежи, и встречного огня оттуда не было. Зато трудно нам было миновать угарный дым на подступе к торфу, и мы там ползли низом, где шел чистый воздух на питание огня.
Торфяник горел большими очагами, как многодворная деревня, было шумно от огня и жутко. Немцы прорыли в торфе траншеи, и по дну их шел к огню свежий воздух из чистого поля, а чуть свыше измором курились дым и чад. С непривычки нам было жарко и нудно.
Пробыли мы там, должно быть, до полночи. К тому времени к нам еще целый батальон с левого берега подошел и тоже залег с нами. Немцы стреляли по залежи из артиллерии, но редко, для одного упреждения. Они думали правильно: кто в пожаре, в огне и в дыму будет жить!
В за полночь нам велели подыматься. Задача нам была — взять штурмом главное немецкое укрепление в этой местности. К этому часу бой уже гремел по всему району, и небо дышало заревом от залпов пушек: там уже бились в наступлении наши части, а мы пока стояли тихо.
По цепи нам передали слова командира: «Вперед, нас немец отсюда не ожидает. Направление такое-то, а там — вослед танкам. Отдышимся, бойцы, в чистом поле!»
Наши танки пришли за нами прямо на горящее болото, и мы пошли за ними. Немец встретил нас слабым огнем, он не ожидал, что русские выйдут к нему на фланг из пожара, где тлела земля.
Бой, говорили мне, там был совсем скорый, немцы легли от нас замертво, а какие отошли спасаться. Я-то как побежал за своим отделением — мы хотели проверить один сарай, что увидели на пути, — так почувствовал, что жизни моей тесно стало в моем теле, она наружу клокочет и кости мне рвет, я закричал от этой тягости и упал.
Меня ранило тогда в грудь насквозь. Пришлось болеть, потом выздоравливать.
Из госпиталя, как шел обратно в свою часть, я заходил в Замошье, к вдовице. Корова ее телушкой отелилась, дети живы и здоровы, сама хозяйка тоже ничего живет и видом подобрела. Чего ж ей: корова отелилась исправно, в деревне теперь покой, в сельсовет она заявление подала, чтоб детям одежду на зиму выдали… Я поговорил с вдовицей по душам. Она ответа мне не сказала, стесняется еще и обмана боится, но я понял, что после войны она будет согласна на жительство и на хозяйство со мной. Это ничего, мы обождем. От терпения серьезности больше и дело закрепнет надежней, а дети ее при мне сиротами не будут. Она это понимает: она вдовица умная. А чего ей еще нужно?
На мне две медали теперь и один орден. И сам я мужик не ветхий еще, и мне теперь во весь добрый свет ворота открыты.
1944
ПРОРЫВ НА ЗАПАД
Во время великого солнцестояния, в июне, ночи почти не бывает. Заря обходит землю с запада на север, с севера на восток, и вскоре снова восходит недавно зашедшее солнце. В те сутки, которые мы описываем, когда стоит самый долгий день в году, сияние света на небе не угасло и в полночь. Как только синий сумрак вечера коснулся сосновых лесов Белоруссии и стихло пение жаворонков над хлебными полями, так тотчас же немецкие рубежи осветились павшими сверху светильниками — ракетами. Это началась авиационная подготовка нашего наступления.
На освещенную сторону врага, на всю глубину его обороны, стали ложиться наши бомбы. Тысячи красно-черных языков пламени возникали из земли навстречу магниевому свету медленно снижавшихся ракет. Красно-черное пламя взрывов рвало в прах землю и выносило вон таящегося в ней врага, рассеивая его кости. Небо гремело, как медное, от непрерывного потока наших самолетов; из тылов с ними безмолвно разговаривали прожекторы и сигнальные ракеты, из траншей за ними радостно следили наши бойцы. Весь рубеж войны стоял в эти часы убранный с земли до небес разноцветным светом, и над ним звучала мощная музыка оружия и техники.
- Служили два товарища - Владимир Гурвич - Русская современная проза
- Россия и «социализм» - А Гринёв - Политика
- Монгольские степи. Халхин-Гол - Андрей Готлибович Шопперт - Альтернативная история
- Долина Солнца - Луис Ламур - Вестерн
- «Особо вредная» русская секта: почему православные крестьяне захотели стать евреями? - Олег Нойман - Публицистика