Баблия. Книга о бабле и Боге - Александр Староверов
- Дата:30.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Баблия. Книга о бабле и Боге
- Автор: Александр Староверов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Алексей Алексеевич, – нарочито официально перешел на «вы» Михай. – Надеюсь после сообщенной мной, секретной, извините коллеги, – он сделал легкий полупоклон в сторону остальных членов делегации, – секретной, я еще раз повторяю, информации, вы поняли, что Леонид Михайлович принял единственно верное решение. Вы поняли?
– Я понял, понял, – с трудом подавляя приступы смеха, ответил Алик.
– А если поняли, давайте расстанемся цивилизованно и быстро.
– Давайте, – всхлипнул Алик.
Подошел юрист, виновато потупил глаза и протянул листок с напечатанным текстом.
– Простите, – сказал, – но это моя работа. Подпишите, пожалуйста.
Алик представил его в роли эсэсовца, расстреливающего пленных в концлагере. Хорошо он смотрелся в этой роли. Только немного великоватая фуражка смешно висела на оттопыренных ушах. Алик снова засмеялся и подписал бумажку.
– И число не забудьте поставить.
Он поставил число. Юрист выхватил у него листок и, победно потрясая им над головой, передал заявление об уходе Михаю. Дальше интересного было мало. Алик передавал папки с документами юристу, тот по описи принимал их. За документы и компьютер он не волновался. Кабинет был тщательно зачищен при первых признаках грядущих неприятностей. Да и не имел он обыкновения чернуху в офисе держать. Наконец дело дошло до сборов коробки с личными вещами. Уже заканчивая набивать коробку, он увидел шевеление в рядах делегации. Михай, юрист и полковник сбились в тесную кучку, о чем-то подозрительно шептались. Через минуту от кучки отделился полковник и, подойдя к нему, строго спросил:
– А документы по банку где?
– Так я отдал все юристу.
– Я имею в виду понятийные документы.
– Дома у меня, я не сумасшедший такие бумаги в офисе хранить.
– Молодец, настоящий Штирлиц. Сейчас прокатимся к тебе домой. Отдашь соглашения и свободен.
Сначала Алик подумал о жене, которую месяц уже почти не видел. Как он объяснит ей свое появление в сопровождении усатого полковника? Как в глаза ей посмотрит? Да и не откроет она ему, и права будет. Нереально, совсем нереально. И только потом, после осознания ужаса семейных разборок, до него доперло главное: соглашение об обратном выкупе акций банка и личное поручительство банкира – единственное, что отделяет его если не от могилы, то от тюрьмы точно. Пока бумаги у него, все его любят. Ну, не любят, так уважают хотя бы. Банкир боится, что отдаст он бумаги шефу, а шеф ссыт, что бумаги банкиру достанутся. Тогда вообще никаких аргументов у ЛМ не будет в споре лихо хозяйствующих субъектов. И прощай 80 миллионов. А отдаст он бумаги – сразу станет никому не интересен. Разве что в роли козла отпущения. Поссорил двух уважаемых людей. Стравил их, войну начал. Да еще нажиться хотел неслабо. Уважаемые люди ведь у нас непогрешимые. Сама святость. Их только такие упыри, как Алик, спровоцировать могут на неблаговидные поступки. В тюрьму негодяя, в Колымский край, на рудники урановые!
– Завтра завезу, – небрежно сказал он. – Когда за трудовой заеду.
Номер не прокатил. Полковник нахмурился и с нажимом сказал:
– Не тупи. Сейчас поедем.
– А то что?
– А то сидеть здесь вечно будешь, пока жена документы не привезет.
Алик посмотрел в окно. Третий этаж, невысоко вроде. Можно сигануть в сугроб, а там деру, и свобода нас встретит радостно у входа, и братья чего-то там нам отдадут.
«Но я же не Сергей Бубка, – подумал он. – Я не ногами работаю, а головой. Задачка из учебника для начинающего жулика. Дано: мент обыкновенный, на сто процентов уверенный в своем могуществе, и охранников пяток. Вопрос: найдите выход за тридцать секунд».
…Минута уже прошла, а решение не находилось. Затянувшаяся пауза грозила перейти в меры физического воздействия. Ситуацию попытался сгладить юрист. Мнил он себя великим схемщиком. И сейчас к нему в голову пришла блестящая, как он думал, идея. Не поделиться он ею не мог:
– Послушайте, у Алексея Алексеевича машина стоит на нашей территории. Давайте он бумаги завтра принесет, а машина здесь побудет. В залог, так сказать. Естественно, придется дать доверенность на продажу. И оставить техпаспорт.
Алик уцепился за шикарную мысль юриста. Только не с того конца, о котором все подумали.
– Угу, и я вот с этой коробкой домой пешком попрусь? Совсем унизить хотите? – обиженно спросил он у бывших коллег. – Работы лишили. Машину отбираете. Может, последнее это у меня, что дорогого в жизни осталось. Что человеком мне себя чувствовать позволяет. Нет уж, я лучше вам документы сегодня отдам, а машину не трожьте.
– Ну вот и отлично, – обрадовался полковник. – Одевайся, поехали.
– Только я на своей машине поеду, а то кто вас знает… Не доверяю я вам.
– Хорошо, я с тобой. И охранников двух сзади посадим. Не возражаешь?
– Не возражаю. Пятьсот рублей за подвоз. И поехали. Деньги мне сейчас очень нужны. Безработный я нынче.
– Сочтемся позже, – ответил полковник и улыбнулся. Обаятельно, но с намеком на грядущие неприятности.
Когда вышли из стеклянных дверей офиса, Алик попросил разрешения закурить.
– Машина у меня хорошая «БМВ Х6», – пояснил он. – Не курю я в ней. А то провоняет.
Ему разрешили. Полковник, не выносящий табачного дыма, отошел на пару метров ближе к входу. Охранники смолили рядом. «БМВ» стояла метрах в двадцати от Алика, за углом немного. Только передняя часть виднелась с номером. Он незаметно нажал кнопку на брелке с ключами в кармане.
«Только бы батарейки не разрядились, – попросил неизвестно кого. – Только бы завелась. Заведись, пожалуйста, ну что тебе стоит?»
Он в очередной раз глубоко затянулся сигаретой и вдруг удивленно посмотрел на вход в контору. Лицо его осветилось радостью и надеждой.
– А вот и Леонид Михайлович идет! – завопил он на весь двор. – Я сейчас все объясню. Все улажу!
Крикнул и дернулся в сторону двери. Полковник обернулся и побежал к гипотетически выходящему шефу. И охранники побежали за ним. Оградить хотели хозяина от домогательств уволенного сотрудника. Собою пожертвовать были готовы. Не подкачала Алика природа ментовская, холуйская. Он мгновенно, как учили в борцовской молодости, переложил вес на другую ногу и дунул что есть мочи к машине. Завелся танк немецкий, оправдал тысячи немыслимые, в него вложенные. Даже таможенные платежи оправдал. Алик влетел в салон, утопил педаль газа до упора и понесся к выезду. В зеркало заднего вида он видел бегущих за ним охранников во главе с полковником. Мент грозно махал руками и кричал, чтобы не открывали шлагбаум. Но что двухтонному немецкому тигру хлипкий шлагбаум? Разбил его тигр в щепки, даже бампер не поцарапал. Алик вылетел на дорогу, пересек две сплошные и нырнул во двор на противоположной стороне улицы. Потом в переулок, проскочил светофор на красный, снова свернул, вырулил на оживленную трассу и затерялся в потоке машин. Сердце разрывало грудь. В голове стучало. Погони позади не было.
18 Дно
Полчаса он кружил по городу, пока адреналин из крови испарялся. А когда улетучились последние остатки, остановил машину. С удивлением обнаружил, что припарковался на Патриарших, напротив пруда почти. Нечто вроде утробы материнской было для Алика это место. Вырос он здесь, родители за углом жили, каждый поворот в крови отпечатался. Инстинкт собачий притащил его сюда, как заблудившегося щенка. В нору, домой, в убежище. Он вышел из машины и через минуту оказался у воды, нашел скамейку, не сильно припорошенную снегом. Сел, закурил. Мимо проходили родные с детства, полусумасшедшие патриаршии чудики. Бабка Пульхерия ковыляла, ругаясь. Удивительно, но она и двадцать лет назад была бабкой. Сколько он себя помнил, ходила вокруг пруда, зимой и летом в шерстяных перчатках с обрезанными пальцами, кормила наглых голубей белым мякишем, бормотала под нос: «Бим бомы, кондомы, донкихоты гребаные. Все загадили, загладили, Сталина на вас нет. Суки, и тянут, тянут руки облезлые. Христа ради не боятся, руки суют. Много вас, тьма, тьма тыщ. А ну, кыш, кыш, кыш, хулиганы…»
И сейчас шла бабка, погрузившись в свое безумие, не замечая ничего кругом. Дежавю. Все прежним осталось, только он, Алик, вырос. Неизвестно во что… Бабка замерла напротив и уставилась на него неожиданно осмысленным взглядом. Обрадовался он ей почему-то. Спросил нежно:
– Здравствуйте, бабушка Пульхерия. Вы меня помните?
– Я помню, помню, я как домна помню огонь. И не дома помню. Вонь, вонь, вонь повсюду, нет житья московскому люду от хачиков. Я помню, помню, чистых мальчиков помню, хороших мальчиков. Выросли мальчики в зверей, вот и думай теперь. Тока опасайся кусачего, ток бьет мальчика. Злой ток. Ничего не осталось. Только ток-бог, гоп-бог, бог-ток. Жалость-то какая, жалость, жалость. Жалость жалица терпи, не нравится – терпи, впереди кыш хулиганы, наганы, Сталин на коне, кышь, мышь, молоко во мне, коконы, кышь…
Бабка окончательно сбилась на бред, глаза ее погасли, она развернулась и побрела дальше, бормоча околесицу.
- Онтология телесности. Смыслы, парадоксы, абсурд - Владимир Никитин - Психология
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- 100 оттенков ванили (СИ) - Гриин Эппле - Современные любовные романы
- «Ничего особенного», – сказал кот (сборник) - Майкл Суэнвик - Научная Фантастика
- Белый Волк - Алексей Прозоров - Боевая фантастика