Русская канарейка. Блудный сын - Дина Рубина
- Дата:27.07.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Русская канарейка. Блудный сын
- Автор: Дина Рубина
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Аудиокнига "Русская канарейка. Блудный сын" от Дины Рубиной
📚 "Русская канарейка. Блудный сын" - это захватывающий роман о судьбе главного героя, который сталкивается с трудностями и испытаниями на своем пути. В этой книге автор погружает нас в мир страстей, любви и предательства, раскрывая тему семейных отношений и поиска истинного смысла жизни.
Главный герой, *Блудный сын*, пытается найти свое место в жизни, преодолевая множество препятствий и противоречий. Его путь к самопознанию и принятию себя наполнен сложными решениями и неожиданными поворотами событий.
Дина Рубина - талантливый писатель, чьи произведения поражают глубиной и искренностью. Ее книги всегда вызывают море эмоций и заставляют задуматься над важными жизненными вопросами.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения отечественных и зарубежных авторов, которые подарят вам удивительные моменты в мире литературы.
Не упустите возможность окунуться в увлекательные истории, которые раскроют перед вами новые грани человеческих чувств и эмоций. Погрузитесь в мир книг вместе с нами!
Погрузитесь в мир русской современной прозы с аудиокнигой "Русская канарейка. Блудный сын" от Дины Рубиной и насладитесь увлекательным чтением!
Ссылка на категорию аудиокниги: Русская современная проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
(Двоюродный братец был первоклассным агентом, впоследствии заработавшим от конторы вольную, – на редкость удачная судьба, если не считать того обстоятельства, что для вольной ему пришлось угодить под машину и навеки остаться инвалидом.)
Так вот, по отдельным репликам Леон определил, что играют в «тарнииб» и что Чедрика принимают в игру четвертым – именно в этом качестве он еще ими терпим.
А через несколько недель Леон понял, что один из парней, психоватый заика Абдалла, задолжал Чедрику огромную сумму в ливанских лирах – в переводе на американские доллары что-то около трех тысяч.
…В связи с чем у него возникла навязчивая мысль: не задумают ли ребятушки кому-то втихую его перепродать, тем более что за последние недели допросы (если не считать постоянно пылающей ненависти-страсти Чедрика) случались все реже.
Такое здесь бывало: группировки боевиков приторговывали пленными. Но тогда возникала опасная вероятность оказаться в руках совсем уже отпетого сброда, падкого на деньги.
Навозные тучи отпетого сброда летали по просторам Ливана, Ирака и Сирии без всяких границ. Просчитавшись в торговле, сброд церемониться не станет: если правительства или правозащитные организации не желают «вступать в переговоры с террористами», несчастному заложнику просто и элегантно сносят кумпол – разумеется, запечатлев кровавую забаву на видео: как же без прогресса…
Иногда, в спокойные дни Леона охватывала безумная надежда: не может такого быть, чтобы кто-то из своих не работал сейчас над его освобождением! Выжил же Натан, вернулся же он домой… Только бы голос остался, Господи, сохрани мне голос!
И легко, вдохновенно принимался выстраивать ходы: то письмо, посланное им на адрес Шаули, – неужто оно не дошло? Да нет, непременно дошло и прочитано. Так что же – его прокляли? Стерли его имя со скрижалей конторы? В это он не верил, если только… если только жив Натан Калдман.
В том, что Айя сделала все, как он велел, у Леона и сомнений не было. Он доверял ей, как себе самому. Умная, рисковая, наученная этим миром по самое не могу, – она была его женщиной; женщиной его жизни.
И не ее вина, что, скорее всего, эту жизнь им не доведется прожить…
6Монастырский колокол мерно отбивал двенадцать, когда Меир Калдман свернул на свою улочку в Эйн-Кереме. Он тихонько мычал от боли: посреди рабочего дня, после выпитого кофе, из давно дремавшего дупла вдруг выхлестнулась струя боли, мигом превратив зуб в огнедышащий очаг. Даже после таблетки не стало легче. Пришлось срочно заказать очередь к своему дантисту – тот жил неподалеку, принимал у себя дома.
И что бы там ни говорили про то, как «сегодня у дантистов совершенно безболезненные методы лечения», после неприятнейшего часа, проведенного в опрокинутом виде с разинутым ртом, Меир хотел только одного: принять снотворное и еще одну таблетку нурофена, лечь в постель и, пока в доме тихо (малыш в садике, а близнецы в школе), заспать хнычущий зуб.
Он подъехал к воротам, остановился и вытащил ключ из зажигания.
И тотчас над крышей дома, над золотой россыпью лимонов в верхнем садике, над хребтом всего лесистого ущелья взмыл и надулся тугим парусом страстный настойчивый поток:
U-na furti-iva lagri-imaNe-egli occhi suoi spu-unto —
…знаменитый романс Неморино из «Любовного напитка» Доницетти, взятый октавой выше; лавина голоса, неповторимо сочетавшего в своем тембре глубину и высоту:
Que-tlle festo-ose gio-ovaniIn-vidia-ar sembro-o…
Опять! Опять этот ненавистный голос разливается по дому, путается в ветвях шелковицы, улетает к бесплотному небу Эйн-Керема, перекликаясь с отрешенным боем колоколов монастыря Сент-Джон.
Кончится это когда-нибудь?!
Меир отворил калитку, прошел мощенной плитняком дорожкой к двери в их с Габриэлой половину дома, остановился на минуту в кухне выпить воды… спустился на нижний этаж.
Значит, Габриэла опять не вышла на работу. Она возглавляла компьютерный отдел в одном банке и в последние месяцы позволяла себе «работать дома» – то есть сидеть, безвольно уставившись в одну точку, под этот голос. (Под все тот же проклятый голос!)
Меир застал ее в спальне. Сидит на низком пуфе у стены – в белых шортах и свободной застиранной майке, которую давно пора бы выкинуть; лицо совершенно бессмысленное, будто кто-то вусмерть запытал ее этой музыкой. Длинные загорелые ноги бессильно вытянуты вперед, руки повисли… Воплощенная Скорбь, с ненавистью подумал Меир. И эти немытые космы, разве что пеплом не посыпанные, – да она вообще расчесывалась сегодня?
Она не слышала, как Меир вошел. Лишь когда он выключил стереосистему и исполненный счастливой истомы голос Леона оборвался на плавной дуге легато…
Габриэла резко подняла голову и уставилась на мужа. Он стоял напротив – высокий, грузный, сильный, начавший лысеть, как отец. Очень похожий на Натана, только беспомощный.
– Что будем делать, Габриэла? – тихо спросил он. – Что мы будем делать с нашей жизнью?
Она не отвечала, вяло уставясь в проем раздвинутой стеклянной двери, где от полуденного ветерка нежными шажками в каком-то робком танце двигалась по ковру легкая темно-синяя занавеска.
В течение последующих пяти минут – как нередко бывает в жизни – у этой многолетней супружеской пары, с утра начавшей обычный день двумя-тремя обиходными словами и расставшейся с тем, чтобы вечером встретиться за ужином с детьми, состоялся обмен несколькими судьбоносными фразами – из тех, что обрушивают плотины устоявшихся жизней.
Потом ни он, ни она не могли припомнить начала этой смертельной дуэли.
Кажется, Меир первый заявил ледяным тоном, что не позволит уничтожить их жизнь, что ей, Габриэле, пора принимать антидепрессанты, что это курам на смех, когда человека выбивает из седла неприятное происшествие с кем-то посторонним, пусть даже знакомым по юности, но не имеющим никакого отношения к семье. Что, наконец, это недопустимо, когда дети видят мать абсолютно апатичной и развинтившейся… Вот даже малыш вчера…
…И тогда, не меняя позы, так же пристально глядя в угол на вальсирующую занавеску, Габриэла спокойно сообщила ему: кстати, о семье, малыш – ребенок Леона…
Меир захлебнулся коротким ошеломленным смешком.
– Кто – мой Рыжик?
– Сын Леона, – тупо повторила она.
– Мой Ры-жик?
– А ты его мамашу видел? Одно лицо…
Все произошло очень быстро: несколько кадров малопристойного клипа.
Получив оплеуху, Габриэла отлетела к дверям, но быстро поднялась на четвереньки, словно тяжелая рука мужа придала ей наконец недостающей энергии.
– Ну, что же ты? – выдохнула она. – Давай прикончи меня. Убивай, как ты его убивал тогда ночью…
– Я его не убивал! – прорычал он.
– Убивал! – сказала она торжествующе, изучая мужа сквозь упавшие на лицо пряди волос. Было что-то первобытное, что-то пещерное в ее позе. – Я видела, хотел убить и убивал!
– Но ты, помнится, была тогда в восторге от нашей драки, – проговорил он, внимательно за ней наблюдая. Почему, черт ее дери, она не поднимается с карачек? Просит, чтоб я еще разок наподдал ей ногой под зад?
Пролеченный зуб, как потревоженный осьминог, вдруг выпустил огненные щупальца до самого дна бедной челюсти. Хоть волком вой.
– Послушай, – пробубнил Меир, усаживаясь в кресло, машинально успокаивая ладонью взбесившийся зуб. – Мне плевать, если ты с ним переспала… Я и тогда его перешиб, и сейчас перешибу.
– Лжешь! – тем же торжествующим тоном отозвалась она. – И тогда не перешиб, а сейчас и подавно… Ты забыл мелкую деталь: он все равно и уже навсегда – был первым. Кстати, вот в этой комнате. И был прекрасен: легкое чуткое тело, нежное – как его голос. А я ведь тоже была у него первой, и мы любили друг друга, мы открыли друг друга… Вот что тебя выжирает изнутри всю жизнь.
– Что ты за тварь… – с тоской проговорил Меир, чувствуя, как с новой силой взмыла боль – уже не зубная: ноющая, небрежно залеченная боль всей его семейной жизни. – Провокаторша, разрушительница! Чего ты добиваешься – сейчас? Ну хорошо, можешь проваливать. Ты же понимаешь, что после такого признания любой адвокат свернет тебе шею, просто завяжет твою длинную шею узлом. Детей ты не получишь, хоть двести раз повторяй, что Рыжик не мой сын. Чушь! Это мой ребенок… А Леон не вернется.
– Почему? – крикнула она. – Твой отец ведь вернулся?!
– Мой отец вернулся, потому что мы готовы были платить за него полной мерой и заплатили. За твоего Кенаря никто платить не собирается. Кто он такой? Сейчас он к нам не имеет ни малейшего отношения.
– Ах ты гад… – прошептала она. – Все вы – гады! Ни малейшего отношения?! Он для вас… ради вас… Вы годами шантажировали его – любовью к прошлому, всем этим братством нашей трудной юности… всеми этими штучками, на которые вы так горазды! Выдергивали его из нормальной жизни, его – бесценного, бесценного артиста! Не отпускали, держали на привязи! Он же на вас работал!
- Белая голубка Кордовы - Дина Рубина - Современная проза
- Прощай, бизнес-ланч. Часть II. Изгнание из рая - Ё-Маззай - Биографии и Мемуары
- Империя и нация в зеркале исторической памяти: Сборник статей - Александр Семенов - Политика
- Лондон. Разрушение стереотипов, или Нетуманный Вавилон - Александр Смотров - Гиды, путеводители
- Общество с ограниченной ответственностью (ООО): от регистрации до реорганизации - Виталий Семенихин - Юриспруденция