У нас в саду жулики (сборник) - Анатолий Михайлов
- Дата:20.08.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: У нас в саду жулики (сборник)
- Автор: Анатолий Михайлов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "У нас в саду жулики (сборник)"
📚 "У нас в саду жулики" - это захватывающий сборник аудиокниг, написанный талантливым автором Анатолием Михайловым. В этой книге вы найдете увлекательные истории о жуликах, которые живут в нашем саду. Главный герой книги - маленький мальчик по имени Петя, который вместе со своими друзьями пытается разгадать загадки и раскрывать тайны жуликов.
🌟 Анатолий Михайлов - известный писатель, чьи произведения покорили сердца миллионов читателей. Он умеет создавать увлекательные истории, которые заставляют задуматься и порой даже улыбнуться. Его книги всегда наполнены теплом и добротой, что делает их особенно привлекательными для читателей всех возрастов.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете слушать аудиокниги онлайн бесплатно и без регистрации на русском языке. Мы собрали лучшие произведения современных авторов, чтобы вы могли насладиться увлекательными историями в любое время.
Не упустите возможность окунуться в мир захватывающих приключений и загадочных тайн вместе с аудиокнигой "У нас в саду жулики". Погрузитесь в атмосферу веселых и захватывающих историй, которые подарят вам море позитива и хорошего настроения!
🔗 Ссылка на категорию аудиокниги: Русская современная проза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда все ее короеды выкатываются из подвала и, мелькая, точно под микроскопом, на своих трехколесных велосипедах, наполняют, напоминая вороний грай, оглушительным гвалтом весь пейзаж, то, в сочетании с клубками шерсти и спицами на коленях сидящих на лавочках лифтерш в домашних шлепанцах и почему-то в мужских пиджаках, создается впечатление, что вот они – настоящие хозяева жизни.
Но когда к лавочкам приближаются мама с папой и под недобрый прищур на миг прекративших разговоры и, как по команде, повернувших свои головы рукодельниц тут же переходят на английский, они напоминают пробирающихся через резервацию аборигенов заморских колонизаторов.
Тетя Гюльнара с подозрением нас разглядывает и, прислонив метлу к обшарпанным кирпичам, берет в руки скребок.
Харула
Я возвращаюсь домой и жую булочку с марципаном. На перемене я ее утаил от Лисы. И вдруг замечаю двигающегося мне навстречу Харулу. Харула сын тети Гюльнары и дяди Миши.
Из нашей подворотни Харула раньше всех вышел в люди и, так и не осилив первый класс, ушел в «щипачи», и если всю нашу команду построить по росту в шеренгу, то по соседству с Петушком займет в ней предпоследнее место; но, несмотря на это, пользуется уважением у товарищей, и, когда на заднем дворе поставили «на хора» Вальку Храброву, то, опередив Бабона, был даже приглашен вне очереди.
Бабушка Лиза говорит, что когда мы были в эвакуации, то я напоминал румяный пирожок. И все очень волновались, как бы меня, чего доброго, не съели. Я думал, что понарошку, но оказалось, на полном серьезе: по словам бабушки Лизы, в 42-м году на окраине Кургана орудовала банда народных мстителей. И в помощь голодающему тылу выпуск таких пирожков был поставлен на конвейер.
Сейчас Харула вытащит из кармана нож и, сверкнув наточенным лезвием, приступит к изготовлению полуфабриката. Ну, все. Уже протягивает руку…
И тут он мне вдруг улыбается совсем как взрослый дядя и произносит фразу, которая до сих пор стоит у меня в ушах.
– Е… твою мать… – с какой-то задумчивой укоризной, как будто стыдясь своей правоты, застенчиво роняет Харула и поднимает подернутые вековой печалью раскосые глаза, – дай порубать!
Родной
Я обратил внимание: когда «банкует» Котлета, то, если бьешь на все, даже когда у тебя туз, в результате все равно перебор.
Берешь, например, картинку и потом играешь втемную. А у Котлеты, допустим, «шиш». Шиш – это значит 16. Потом открываешь, а у тебя после дамы – десятка.
И Сема доволен – зря, что ли, он пригласил меня к себе в Казарменный переулок. «Заделаю, – думает, – Киноверу козу». Но я пришел вместе с Родным.
В отличие от Бабона или Двор Иваныча, Родной никогда никого не обыскивает. И если вынесет гирю, то всем дает повыжимать. Гиря весит два пуда, и я могу ее поднять только до колена. И то двумя руками. А он ее выжимает одной и целых восемь раз. А когда Бабон сломал велосипед, то Родной починил мне цепь. Я приехал тогда с дачи и всем давал покататься. Сел в электричку и с Казанского вокзала прикатил. А всем сказал, что доехал от самой Малаховки.
А Сема этого не ожидал и взял себе в помощники всю свою кодлу. И все – сплошные Бабоны, а у Котлеты на груди товарищ Сталин.
И когда очередь дошла до Родного, то ему пришла десятка, и он решил тоже ударить на все. И Котлета, как и со мной, проделал тот же самый фокус. Сначала дал короля, а потом подсунул туза. Но с Родным такой номер не прошел.
Левой рукой Родной схватил Котлету двумя пальцами за «шнобель» и, поводив, чтобы, сука, запомнил, туда-сюда, оттянул его потом правой зажатыми в руке картами.
И ни один Бабон даже не посмел пикнуть, а Котлета, опустив морду, придвинул весь свой банк Родному.
И когда шли обратно, Родной меня даже угостил пломбиром.
Вне конкурса
У нас во дворе, за исключением меня и Родного, все дерутся камнями. Но каждому разрешается драться по-своему.
Например, Колька Лахтиков бьет не то чтобы не сильно, а только по ногам. Обычно какой-нибудь доской. Не так уж, конечно, больно. Но все равно неприятно. Как саданет – и потом остается синяк.
Зато у Петушка почерк совсем другой. С камушком в руке Петушок идет на сближение. Царапнет – и смотрит: что же будет дальше? Как пощекочет хворостиной. Но никто ему в ответ даже не сопротивляется: маленьких обижать некрасиво.
А вот Анисиму для понта сначала разрешается замахнуться и, скособочив оскалом рыло, почти что попасть. Но в последний момент все-таки промахнуться. И чтобы камень прошел в каком-нибудь сантиметре от ботинка.
Ну, а Харула без всяких выкрутасов нацеливается прямо в голову. И все сразу же с уважением понимают, что Харула «психованный».
А выступающий вне конкурса Бабон просто наваливается и с какой-то даже ленцой начинает ворчливо обыскивать.
Исанка
1
Семьдесят лет тому назад, затосковав «Над вечным покоем», в этот «тенистый уголок» приезжал «надышаться Москвою» Исаак Левитан. А теперь, спустившись с чердака, мы сидим здесь на траве и, вписавшись в кусты шиповника, раздаем по кругу карты. Колоду тасует сам Белаха, и его присутствие придает нашей компании романтический ореол.
– Смотри, – вдруг поворачивается ко мне Анисим, и, оторвавшись от бубнового короля, я замечаю наших сердечных дам. В окружении подружек они щебечут в увитой плющом беседке.
2
Ускользнув от Бабона, я порхаю без рук на велике, и нам навстречу улыбаются наши царицы.
Анисим останавливает Лену и приглашает ее на моем велике покатать. На Чистых прудах зимой Лена катается на коньках с Валеркой Морозом. В нашем классе Валерка лучше всех играет в баскетбол.
Лена садится на раму, и, ухватившись за руль, Анисим закидывает ногу. А я стою и молча смотрю на Таню. Таня похожа на артистку Аллу Ларионову.
Недавно ее показывали по телевизору в «Анне на шее». Перед отъездом в лагерь Таня мне подарила свою фотокарточку, и я ее теперь ношу в нагрудном кармане.
Анисим тормозит и ссаживает свою даму на асфальт. А я все смотрю на Таню и продолжаю молчать.
Таня смотрит на велосипед и ждет.
Я говорю:
– Ну, садись… – и Таня садится на багажник.
Я нажимаю, стоя, на педали и, разогнавшись, вдруг сажусь на Танины пальцы. Вцепившись в седло, она их не успела убрать… И, как ошпаренный, я чуть не врезаюсь в машину.
3Когда весной Виталик загораживал пустые места книгами из второго ряда, то на одном из корешков мне приглянулась фамилия Вересаев. Как будто свиристит. И я прочитал у Вересаева «Исанку». Там в рассказе на даче гроза, и молодой человек расстегивает у своей возлюбленной лифчик.
Анисим мне говорит:
– Давай почитаем Ленке…
Я говорю:
– Давай!
И пока Дуняша ушла за сметаной, Анисим уже набирает номер.
Лена говорит:
– Але…
Но вместо того чтобы читать про лифчик, Анисим втягивает голову в плечи и, прикрыв ладонью рот, вдруг начинает хохотать…
Лена повторяет:
– Але… – и еще раз, – але…
Но Анисим все никак не может успокоиться.
Я говорю:
– Давай, лучше я… – и выхватываю у Анисима трубку…
Но покамест мы кочевряжились, в трубке уже короткие гудки…
4А когда папа прилетел из Тегерана, то пожмотничал и зажал (рассказывает) свой паек одному доходяге. Поменял на шерстяной отрез какому-то энкавэдэшнику. И потом, вспоминает, очень пожалел: этот доходяга, папа и не знал, оказался писатель Вересаев. А в пайке, помимо американской тушенки, был еще и бельгийский шоколад.
И папа опять улетел в Тегеран, а через год, когда все праздновали День Победы, Вересаев дошел уже совсем и, не выдержав истощения, умер.Приличные дети
К нам на дачу приехал Сема, и папа, как только Сему увидел, то сразу же укатил свой велосипед в сарай и повесил на дверь сарая замок.
Я Семе говорю:
– Не бзди. Поедешь на багажнике.
Или будем с ним кататься по очереди. Сначала я до моста через Ольховку. Потом от моста до тропинки Сема. Потом по тропинке до водокачки снова я и от водокачки вниз мимо болота опять Сема. И так до самого озера. И покамест один едет, другой в это время догоняет. А когда переезжать на ту сторону, то под железной дорогой туннель и по туннелю не едешь, а ведешь велосипед за руль. А попробовать проскочить не слезая, то в темноте можно загреметь в канаву. К туннелю Ольховка сужается до ручья, и вдоль канавы бетонная с трещиной плита. Вдобавок еще и качается.
А когда вышли на свет, Сема вдруг наступил на педаль и, оттолкнувшись, уже было завис над седлом, но, вцепившись в багажник, я его все-таки сзади прищучил. И мы с ним чуть не подрались: когда ведешь за руль – считается или не считается, что катаешься? И решили по справедливости. Что считается. А то вообще не дам ему кататься. Чей велосипед – мой или его? И после такой справедливости Сема даже пнул тапочкой в шину колеса.
– Ну, ты, – прищурился, – Киновер, и потрох…
Сема, когда на меня злится, то сразу же вспоминает, что я Киновер. В классе я уже давно Михайлов, но Сема этого признавать не желает.
- Следователя вызывали? - Юджиния Холод - Любовные романы / Любовное фэнтези
- Открывая дверь в прошлое. О любви, счастье и стране, которой больше нет на карте - Наталья Игоревна Ковалёва - Русская классическая проза
- Красивый почерк! - Мария Алетти - Короткие любовные романы
- Карман ворон - Харрис Джоанн - Иностранное фэнтези
- Банка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика