Право на безумие - Аякко Стамм
- Дата:19.10.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Право на безумие
- Автор: Аякко Стамм
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Право на безумие" от Аякко Стамм
📚 "Право на безумие" - это захватывающий роман, который погружает слушателя в мир интриг, страсти и неожиданных поворотов событий. Главная героиня книги, Марина, молодая и амбициозная женщина, сталкивается с серией испытаний, которые заставляют ее пересмотреть свои ценности и приоритеты.
В поисках смысла жизни Марина попадает в водоворот событий, где каждое решение может изменить ее судьбу навсегда. Сможет ли она найти свое место в этом мире, где право на безумие кажется единственным спасением?
Об авторе
Аякко Стамм - талантливый писатель, чьи произведения поражают глубиной сюжета и острыми эмоциями. Ее книги завоевали сердца миллионов читателей по всему миру и стали настоящими бестселлерами.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Мы собрали лучшие произведения современных авторов, чтобы каждый мог насладиться увлекательными историями в любое время.
Погрузитесь в мир литературы с нашими аудиокнигами и откройте для себя новые грани воображения и эмоций. Разрешите себе право на безумие и окунитесь в увлекательные приключения вместе с нами!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы вода не полилась через край, Нюра выдёргивает пробку-заглушку на дне ванны. Сейчас уровень немного упадёт, она снова заткнёт водосток и будет наблюдать дальше могучую силу стихии. Но что-то пошло не так, совершенно против законов природы. Вода не желала проливаться вниз, как ей было положено, напротив, из чёрной дыры водостока прямо в ванну полезли противные тёмно-коричневые какашки. Их было много. Они всплывали одна за другой на поверхность воды и медленно, но неизменно направлялись к ней, к Нюре… Будто живые… Девочка отпрянула назад, в противоположный угол ванны подальше от страшных какашек, вжалась всем тельцем в отполированный чугун и принялась неистово отгребать от себя воду, создавая для кошмара встречную волну. Но упрямые фекалии неумолимо приближались, преодолевая все её отчаянные попытки спастись от них и даже сами законы природы. Тогда Нюра закричала всей звонкостью детских связок, призывая на помощь сильного, всегда готового её спасти папу.
– Сапоги! Сапоги! Надо было сапоги надеть! Тогда запросто можно бегать по лужам…
– Ну, так я вот и искал сапоги… У нас дожди примерно на весь этот месяц зарядили…
– Ничего себе… А у нас тут жара… Ни одной капельки…, прямо хоть в одних трусиках бегай.
– Нет, у нас каждый год так – почти весь этот месяц дожди, а потом, летом парилка…
Девочка и мужчина разговаривали, как ни в чём не бывало, не обращая никакого внимания на отстранённость Нюры. Видимо им было что обсудить и порассказать друг другу.
– Ну, так ты нашёл сапоги-то, чудилка огуречная? – девочка верещала легко и свободно, будто разговаривала с соседским мальчишкой. Было забавно, но мужчина с готовностью поддерживал эту её непосредственность и простоту общения. Они и впрямь были будто ровесники.
– Да-а…, конечно! – отвечал он азартно. – Возле холодильника… Там за холодильником у меня стул такой есть,… под ним всякий хлам… Там газеты, мешки под вещи приготовил,… так-то всё в мешках у меня хранится,… а лишние туда сунул когда-то,… пригодятся… Лекарства там различные – и от артроза,… когда я ещё болел,… и от пневмонии… – короче, всё в куче. А сверху на стуле одеяла,… ещё что-то… Короче, под стулом и нашёл. Ложил, чтоб не искать, под руками чтоб было,… и забыл… А сейчас вот нашёл и вспомнил. Батон ещё нашёл,… я его месяц назад купил в упаковке и положил, чтоб не потерялся… А как сапоги искать начал, так и батон нашёл. Он уж зацвёл весь.
– Как это «зацвёл»? – засмеялась девочка. – Он что у тебя, клумба что ли?
– Ну…, заплесневел…, зелёный весь такой стал… – объяснил мужчина. – Если хлеб надолго лишить свежего воздуха, он весь покрывается плесенью, тухнет… А если наоборот, оставить дышать, то сохнет, становится чёрствым и твёрдым, как камень. В любом случае пропадает добро.
– Как же это…? – испугалась вдруг девочка и как-то даже съёжилась, будто это ей неизбежно предстояло протухнуть или зачерстветь навсегда. – А что же тогда делать?
– Зачем вы ребёнка пугаете? – вмешалась Нюра.
– Да разве ж я пугаю? – забеспокоился вдруг мужчина. – Я ж так просто…, про батон вон рассказываю.
– Экий вы неуклюжий, – укоризненно, но в то же время с улыбкой сказала женщина. – И всё-то у вас как-то двуязычно…, говорите одно, а слышится совсем другое.
Человек опустил глаза к полу и задумался. Было очевидно, что слова эти он слышал в свой адрес не впервые. И сам в себе что-то не понимал, почему оно так, ведь вроде всё просто, до очевидности просто…, а выходит что и сложно, будто даже заумно выходит.
– Да. Может и двуязычно…, может и другое…, – проговорил он как в бреду, – только знаете, я ведь ни о чём таком не думаю…, ну в смысле не задумываю…, – он снова поднял глаза на Нюру, – не лукавлю я, не мудрствую. Вот что думаю, то и говорю… А разве… не так надо?
– Не всё, что думается одному, пригодно для слуха другому. Ведь вы сами только что сокрушались о том, как люди любят говорить…, «ничто так не любят делать, как говорить и писать» – ведь ваши же слова, по-моему.
– Да…, мои…, – совсем сконфузился мужчина. – Да, наверное, не всё нужно говорить… Я ведь и сам так думал давеча…, вот именно так и думал…, и именно это вот хотел сказать… Я ведь совсем не то хотел сказать…! А получилось … вот так, да?
Он окончательно поник и опустил глаза. Так что Нюре стало его даже жалко и захотелось как-то приободрить, поддержать.
– Ну не расстраивайтесь вы так, не конфузьтесь, – постаралась сказать она насколько возможно бодро и оптимистично, даже положила свою ладошку на его сжатые в крепкий замок руки. – Так со многими случается. Многие считают себя мудренее, нежели способны это выразить…, продемонстрировать что ли. Это реальность, мой друг.
Он поднял голову, глаза в глаза, буквально пронзил небесно-голубым животворно-зелёное.
– Наверное, вы правы…, – сказал он тихо, вглядываясь, вслушиваясь в невысказанную глубину слова. – Должно быть, вы и впрямь так думаете… Только знаете, нет ничего страшнее, больнее, чем сказать человеку то, что все о нём думают, о чём он и сам знает, что так про него думают…, но чем он не является на самом деле. Ох, как это больно… Такое слово не ранит, оно способно убить… Наповал.
– О чём это вы? – Нюра одёрнула руку и даже несколько отстранилась. – Что вы хотите этим сказать?
– Ничего такого… Не-ет…, – теперь собеседник, несколько испугавшись, попытался сгладить впечатление от неосторожного слова. – Я, например, легко принимаю свою глупость. Нет, правда, очень легко. Я не обижаюсь. Нет. Я знаю, что большинство людей искренне считают себя умнее меня. И я так же считаю, уверяю вас. Они ведь всегда думают, прежде чем сказать, а я так…, говорю…, как есть, как думается, так и говорю. Что, несомненно, подтверждает правоту их суждений обо мне. Я извиняю их. Ну а как же иначе со мной с таким? И они, конечно же, правы.
Он немного подумал, как бы переключаясь с одной мысли на другую, и продолжил.
– А реальность… Реальность лишь то, что каждый для себя считает реальностью. Реальность же прАва на сегодняшний день для подавляющего большинства безоговорочна и безусловна, как некая врождённая принадлежность личности… Ну как нос, например, или вот пятка, или ухо… Современному человеку гораздо легче смириться с попыткой отсечь у него полруки… С таким изъяном он вполне готов жить, это даже не считается им уродством. А вот с покушением на его право…! Не-ет… С этим он не свыкнется никогда.
Тогда, три года назад Аскольд вернулся. Три дня помыкался где-то, поскитался, попримыкался… и всё-таки вернулся. Ему некуда было идти. Весь огромный мир скумокался для него в тесную, насквозь продуваемую всеми ветрами оболочку их старенького автомобиля. А между тем надвигалась зима – морозная, снежная, с редким застенчивым солнышком всего на семь-восемь часов в сутки. Нюра знала это и, наверное, даже рассчитывала на это. Но не купеческим, не политическим расчетом. Она надеялась, что тепло и уют домашнего очага всё ещё неизменно связаны у Аскольда с ней, с Нюрой. Ну, подумаешь, влюбился. С кем не бывает? С ним и раньше так было не раз. Влюблялся он даже часто… Но любит-то он её. Она, конечно же, всё поймёт и всё простит. Уже поняла… и простила. Только бы вернулся…
И он вернулся.
На их кухне стоял старый скрипучий топчан с жёстким, просиженным в нескольких местах матрацем и огромным плюшевым медведем вместо подушки. Тут и поселился Богатов. От одеяла он отказался наотрез, поскольку оно было единственным у них, а обременять Нюру чем-то ещё кроме своего присутствия в квартире Аскольд не хотел. Конечно, было неуютно, конечно, холодно, но всё же лучше, чем в машине. С утра пораньше, когда ещё все мирно спали, он уходил на работу, а вечером не шибко торопился домой, понимая, что там его никто не ждёт, там он лишний. А кому понравится быть лишним? Поэтому, тихонько зайдя в квартиру, он тут же проскальзывал на кухню и, наскоро перекусив, падал на свой топчан в обнимку с плюшевым медведем. Так прошло недели две.
А Нюра всё это время ждала. Ждала своего Аскольда, того, которого помнила и любила. Каждый вечер она не ложилась, пока он не вернётся с работы, вслушивалась в звуки за окном, искала знакомые интонации в шуме подъезжающих к дому машин, угадывала манеру хлопка двери парадного, затаив дыхание, прижав ухо к замочной скважине, считала шаги, отстукивающие ступени лестничных маршей всё выше, всё ближе. А чуть шаги остановятся на их этаже, только заклацает ключ в замке, Нурсина бежит на цыпочках в комнату, боясь быть застуканной на «месте преступления». Как девчонка-старшеклассница. Она всё ждала, что вот он войдёт следом за ней, обнимет её за плечи, поцелует и скажет как раньше: «Ну, в этом доме кто-нибудь собирается кормить мужика?» Вот тогда она его и разденет, и накормит, и напоит, выслушает внимательно и сочувственно, соглашаясь и поддакивая где надо, … и спать уложит уставшего, но сытого. А потом будет долго смотреть на спящего мужчину и мурлыкать тихо-тихо старую татарскую колыбельную песенку. Ведь это же и есть счастье. Обычное, чудесное женское счастье.
- Венера Илльская - Проспер Мериме - Классическая проза
- Нефтяная Венера (сборник) - Александр Снегирёв - Классическая проза
- Человек, который съел машину: Книга о том, как стать писателем - Натали Голдберг - Бизнес
- Мышление. Системное исследование - Андрей Курпатов - Прочая научная литература
- Дизайн-мышление в бизнесе: от разработки новых продуктов до проектирования бизнес-моделей - Тим Браун - Бизнес