Форма входа
0/0
Возвращение в Египет - Владимир Шаров
- Дата:11.11.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Возвращение в Египет
- Автор: Владимир Шаров
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Уважаемые читатели!
Тут можно читать бесплатно Возвращение в Египет - Владимир Шаров. Жанр: Русская современная проза. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн книги без регистрации и SMS на сайте Knigi-online.info (книги онлайн) или прочесть краткое содержание, описание, предисловие (аннотацию) от автора и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Описание онлайн-книги Возвращение в Египет - Владимир Шаров:
Владимир Шаров – писатель и историк, автор культовых романов «Репетиции», «До и во время», «Старая девочка», «Будьте как дети» – никогда не боялся уронить репутацию серьезного прозаика. Любимый прием – историческая реальность, как будто перевернутая вверх дном, в то же время и на шаг не отступающая от библейских сюжетов. Новый роман «Возвращение в Египет» – история в письмах семьи, связанной родством с… Николаем Васильевичем Гоголем. ХХ век, вереница людей, счастливые и несчастливые судьбы, до революции ежегодные сборы в малороссийском имении, чтобы вместе поставить и сыграть «Ревизора», позже – кто-то погиб, другие уехали, третьи затаились. И – странная, передающаяся из поколения в поколение идея – допиши классик свою поэму «Мертвые души», российская история пошла бы по другому пути…
Читем онлайн Возвращение в Египет - Владимир Шаров
Шрифт:
-
+
Интервал:
-
+
Закладка:
Сделать
С печалью Чичиков говорит, что его, наверняка как и многих из здесь собравшихся, не миновали тяжкие сомнения и разочарования. Для человека, пошедшего за Господом, ему слишком часто казалось, что всё, что он делает, никому не нужная, безнадежная пустышка. Грех чересчур силен, сколько ни пытайся, до Земли Обетованной никого не доведешь. И вот жизнь на исходе, а он у разбитого корыта. Хоть он и продолжает бороться, веры, что человек сумеет одолеть зло, в нем немного. Когда-то он надеялся, что Господь поможет ему вывести племя Иакова из Египта, вместе с ним войти в Небесный Иерусалим, но скоро понял, что путь по пустыне оказался для Израиля чересчур долог и труден. Та часть народа, которую он оставлял в поле, к полудню, будто манна небесная, истаивала на солнце; в других, кого он собрал себе про запас, уже к вечеру тоже как в манне, заводились черви, и они начинали смердеть.
Лет пятнадцать назад, оглядываясь, он уже не видел вокруг себя никакого избранного народа Божия. Те, с кем он вышел из Египта, рассеялись как дым. Большая часть Израиля давно вернулась на берега Нила, думать забыла о Земле Обетованной, прочие без цели и смысла, кто куда, разбрелись по пустыне. Жалкие, никчемные ошметки когда-то великого народа, щепа еще более мелкая, чем осталась от египтян, когда воды Красного моря вернулись и обрушились на их колесницы. Вести в Землю Обетованную было некого, и он ждал, что Господь вот-вот разорвет свой Завет с племенем, ради которого безо всякого толку творил бесконечные чудеса. От кого-то другого породит Новый Израиль, многочисленный, как звезды на небе или морской песок.
Но Всевышний будто еще на что-то надеялся – медлил. И тогда он, Чичиков, вслед за Всевышним тоже стал перебирать всех, кого знал. Искал, искал, кем Господь сможет восстановить Избранный народ, возвести, отстроить его заново. Так он и набрел однажды на них, на народников, единственных, кто поднялся, восстал против зла и теперь идет за Александром Ивановичем Герценом. Думая о революционерах всё неотвязнее, всё упорнее, он в то же время понимал, что этот шанс последний, другого Господь человеку уже не даст. Боясь ошибиться, ни в чем не уверенный, колеблемый, будто на ветру былинка, он, рассказывает Чичиков, неотрывно, день и ночь читал Герцена и Маркса, Бакунина и Огарева, Чернышевского и Добролюбова. Поначалу было нелегко разобраться, и кто они, и чего хотят, потому что всё было незнакомым, чужим по мысли, даже по строю языка. Оттого, маясь сам, он, будто приставучая муха, в каждой своей молитве пытал Господа, спрашивал и спрашивал Его: они или не они?
Он не только читал; сколько удавалось, ходил на сходки студентов, на рабочие митинги, слушал тамошних агитаторов, и вот, как ему кажется, постепенно стал понимать Всевышнего, который – ныне у него нет в этом ни малейших сомнений – именно из них, из землевольцев и революционеров, намерен сделать Себе новый избранный народ. Конечно, продолжал он, и сегодня его, Чичикова, нельзя назвать твердым революционером, выбор, воля Господа ясны ему скорее умом, чем сердцем. Ему до сих пор тяжело принять, что для Всевышнего готовность как мелкобуржуазный пережиток отбросить и самого антихриста, и парализовавший человека страх перед ним однажды оказалась даже важнее веры.
Последним, обо что он, Чичиков, преткнулся, был Небесный Иерусалим. Трижды – два раза в Стародубье и один в Иргизе – в видениях ему являлись Райские чертоги. Господь водил его по Эдему, всё показал и обо всем рассказал. Гуляя по Божественному городу, Чичиков видел, что весь он изваян из любимого Всевышним сапфира – единственного камня, в котором умели сойтись синева и глубина неба с его светом. Но роман Николая Гавриловича Чернышевского «Что делать?», в первую очередь четвертый сон Веры Павловны, в котором перед ней во всем великолепии предстает коммунизм, смутил его. Он стал думать: не были ли его стародубские видения бесовским искушением, может быть, никакой Господь и не являлся ему, по Своему саду никогда его не водил? Прав Чернышевский – коммунизм именно такой, каким он его описал. Он, Чичиков, и сейчас не знает, где правда, но в одном полностью с Чернышевским согласен: Небесный Иерусалим еще только предстоит возвести, и строить его человек будет сам, своими руками, своим по́том и кровью. И город он изваяет не из сапфира, а из космического эфира и Эдисонова электричества. Закончил же Чичиков свою речь тем, что муразовские миллионы, как и просил завещатель, до последней копейки были истрачены на богоугодные цели, но остались еще собственные его, Чичикова, средства в деньгах и паях разных фабричных, заводских и торговых предприятий.
И вот вчера у стряпчего он подписал завещание, в соответствии с коим весь капитал целиком и полностью должен отойти на нужды мировой революции, которая навсегда сметет с лица земли ненавистную антихристову власть, а то, что останется, издержано на строительство коммунизма. И под аплодисменты собравшихся, передавая Плеханову шкатулку с ассигнациями и ценными бумагами, добавил, что, безгранично доверяя Георгию Валентиновичу, именно его в интересах дела он назначает полномочным и единственным распорядителем своего капитала.
После выступления перед землевольцами епископ Павел прожил совсем недолго, чуть больше недели, и благодаря Афанаилу она известна довольно хорошо. Рассказывая уральским староверам, как отходил их наставник, Афанаил чаще другого говорил, что все эти дни епископ был спокоен и светел, и не он, Афанаил, поддерживал умирающего, а тот утешал своего спутника. Сокрушался, что оставляет одного в антихристовом царстве, в юдоли страданий, среди зла и греха. Землевольцы чествовали Чичикова в субботу, и следующие два дня епископ Павел и Афанаил еще оставались в городе. В воскресенье радостно, почти ликуя, он отслужил обедню в домовой молельне купца Изразова, в понедельник и обедню, и вечерню в доме другого купца, Спиридона Корзунова. Там же он с Афанаилом и заночевал. Во вторник утром, затемно, третий купец, Стопарев, который прежде дважды, то есть в воскресенье у Изразова и в понедельник у Корзунова, исповедовался Павлу и причастился у него, вывез епископа с келейником из города. Дальше на Урал им предстояло добираться уже вдвоем. Как обычно, решили ехать не по большим людным трактам, а не спеша, боковыми окольными дорогами, для людей, подобных им, более безопасными.
Из Петербурга сначала на юг в Лугу, потом, опять же с юга, обогнув Ильмень, в Старую Руссу, следом в Великие Луки, а уже оттуда по виндавской дороге на восток. Ехали медленно – холодно, но снега нет – в низких местах то и дело вязли, грязь по самую ступицу, где повыше, на каменных осыпях, наоборот, вытрясало душу, не помогали никакие рессоры. Смотреть не на что, деревень мало, избы плохонькие, много курных, поля и луга – все в воде, остатки травы побурели от ночных заморозков и смешались с глиной. Такие же бесприютные леса: березы, осины, давно без листьев, лишь там, где ель, понимаешь, что жизнь не кончилась.
Вспоминая те дни, Афанаил рассказывал, что сам он сразу, как они выехали за заставу, затосковал, а епископ Павел – нет, шутил, как мог, его поддерживал, главное же, всё подмечал: и птицу, и зайца, перебежавшего им дорогу, похожую на вытертый воротник худую продрогшую лису. Долгие перегоны будто и не утомляли его. Когда они на третий день пути в Луге выбирались из экипажа, он, Афанаил, хоть и на двадцать лет моложе епископа, еле переставлял ноги, а Павел был бодр, радовался скорому ночлегу, теплу, чаю. Афанаил говорил, что в Петербурге ему по временам казалось, что наставник совсем плох, а тут он стал думать, что они не только благополучно доедут до Урала, похоже, Господь вообще решил не спешить, продлить дни Павла на земле. Оттого, когда утром в четверг епископ Павел проснулся и вдруг оказалось, что он не может пошевелить ни рукой ни ногой, Афанаил запаниковал. Послали за врачом, но тот уехал в какое-то имение по соседству и в Лугу должен был вернуться лишь к вечеру. В городе был еще один врач, но и он в отъезде. Весь тот день, дожидаясь лекаря, Афанаил просидел рядом с тихим улыбающимся Павлом и всё не мог себе представить, как станет жить, когда епископа на земле уже не будет.
Умирал Павел очень похоже на Николая Васильевича, только смерть ему досталась более легкая. Врач, который его пользовал, рано понял, что мешать Господу не надо, и умыл руки. Приехав, он поначалу долго слушал дыхание и сердце пациента, щупал пульс, проверяя рефлексы, выстукивал больному руки и ноги, но когда завершил осмотр и они с Афанаилом вышли в коридор, сказал, что никаких лекарств не выпишет и процедур не назначит. Помочь больному они уже не смогут, сейчас что бы то ни было делать – только его мучить. Спутник Афанаила, слава Богу, отходит как праведник, не страдая. Это видно по его лицу: оно ясное, спокойное, совсем умиротворенное.
В следующие три дня лекарь приезжал и утром, и вечером, но и он, и Афанаил понимали, что Павел угасает, что жизнь в нем теплится как бы по привычке. Вообще все четыре дня, что епископ пролежал на постоялом дворе в Луге, ничего не менялось: когда ему приносили есть, он съедал ложку, иногда две, когда давали пить, тоже делал пару глотков, но было понятно, что всё это, только чтобы его, Афанаила, не огорчить и не обидеть, а так самому больному мало что нужно. Господь уже взял его на свой кошт. Он и питает Павла, и его поит. Отходил Чичиков, будто боясь кого-то потревожить. Дыхание ровное, но слабое и почти беззвучное, глаза полуприкрыты, и не поймешь, спит он, дремлет или просто лежит без сил.
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Возвращение в Египет - Владимир Шаров бесплатно.
Похожие на Возвращение в Египет - Владимир Шаров книги
- Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени - Николаос Хриссидис - История
- Тьма сгущается перед рассветом - Юрий Колесников - Советская классическая проза
- Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Игорь Зимин - Культурология
- Поломанная система 2: ДДГ - Михаил Старков - Фанфик
- Солнечные часы - Иван Василенко - О войне
