Право на безумие - Аякко Стамм
- Дата:19.10.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Право на безумие
- Автор: Аякко Стамм
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "Право на безумие" от Аякко Стамм
📚 "Право на безумие" - это захватывающий роман, который погружает слушателя в мир интриг, страсти и неожиданных поворотов событий. Главная героиня книги, Марина, молодая и амбициозная женщина, сталкивается с серией испытаний, которые заставляют ее пересмотреть свои ценности и приоритеты.
В поисках смысла жизни Марина попадает в водоворот событий, где каждое решение может изменить ее судьбу навсегда. Сможет ли она найти свое место в этом мире, где право на безумие кажется единственным спасением?
Об авторе
Аякко Стамм - талантливый писатель, чьи произведения поражают глубиной сюжета и острыми эмоциями. Ее книги завоевали сердца миллионов читателей по всему миру и стали настоящими бестселлерами.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Мы собрали лучшие произведения современных авторов, чтобы каждый мог насладиться увлекательными историями в любое время.
Погрузитесь в мир литературы с нашими аудиокнигами и откройте для себя новые грани воображения и эмоций. Разрешите себе право на безумие и окунитесь в увлекательные приключения вместе с нами!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нури тогда не стала возражать ему, но запомнила эти слова крепко. Особенно мутную тусклость взгляда всегда ясных, светлых, бездонных голубых глаз Аскольда. В ту минуту она твёрдо для себя решила: «Ничего не умерла! Не позволю! … Не то ведь и правда умрёт…».
Через некоторое время, уже зимой, она притащила на себе и вручила Богатову ко Дню рождения поистине царский подарок – мольберт, два загрунтованных, готовых к работе холста и полную хозяйственную сумку всяко-разных кистей да тюбиков с художественной масляной краской. А ещё через полгода, когда их комната насквозь пропахла специфическим, ни с чем не сравнимым запахом живописной мастерской, когда на мольберте сияла свежими красками почти законченная работа, Нури дополнила свой подарок новеньким ноутбуком.
– Вот! Пиши, работай и не смей отказываться, – сказала она восторженно и твёрдо, глядя в его искрящиеся счастьем глаза. – И помни, я вложила в тебя деньги, которых у меня далеко не в избытке. Теперь ты просто не можешь, не имеешь права не оправдать. Лети, пари, возвращайся к себе,… а я посижу тут, на ветке, в нашем гнезде,… ужин приготовлю,… салат из лавровых листиков в оливковом масле… Тебе понравится.
Луна как-то очень быстро, внезапно скрылась, растворилась в черноте, небо опустилось, нависло над самыми маковками страшного, уродливого в своей наготе леса и пролилось крупными, частыми, словно поток всемирного потопа каплями дождя. Нужно возвращаться домой, мокнуть тут среди ночи не было никакого желания. Мысли, воспоминания о делах давно минувших дней успокоили сердце, привели в состояние тишины душу, а холодная влага с небес отрезвила сознание. Нури обернулась, внимательно и цепко вгляделась в черноту, осмотрелась несколько раз по сторонам, вокруг себя – фонаря нигде не было видно, он исчез, провалился безвозвратно как в преисподнюю. Она, должно быть, зашла слишком далеко в лес, но не настолько же: её прогулка продолжалась-то всего минут двадцать. Сейчас, каких-нибудь несколько метров, наверняка шагов пятьдесят, не более, и Нури увидит сквозь ночную темень спасительный глаз фонаря. Женщина постояла ещё минуту-другую и решительно направилась в сторону, в которой, как ей казалось, должен быть посёлок, дом, тепло и уют очага. Наверное, уже стоит на пороге и нервно курит вернувшийся и ожидающий её с волнением Аскольд.
Нурсина блуждала уже более часа, а то и все два часа, точного времени она не знала. Давно уже поняв, что заблудилась, она упрямо продиралась сквозь чужой, незнакомый лес. Ниоткуда, ни справа, ни слева, ни спереди, ни сзади, ни даже сверху не было видно ни одного огонька, ни даже крохотной точечки-звёздочки, только сплошной и глубокий мрак, извергающий хлёсткие – по лицу, по щекам, по глазам – беспощадные плети холодного обжигающего дождя. Нури не знала, куда идёт, уже не верила, что вообще дойдёт хоть куда-нибудь, но шла упрямо, обливаясь слезами вперемешку с дождём, терпя боль физическую от безжалостно секущих по лицу веток и душевную от обиды. Ей не хотелось умирать вот так, одинокой, брошенной, загнанной, словно маленький степной зверёк в чужой, подозрительный, угрожающий лес. Да и как же такое возможно, что она живая, счастливая, ещё недавно чувствующая свою нужность, необходимость, своё неоспоримое место в жизни, вдруг в одночасье оказалась выброшенной из мира в глухую, враждебную её природе стихию? Неужели это происходит вот так, вдруг, нежданно-негаданно, страшно, просто жутко, а главное без какой бы то ни было надежды на защиту, на поддержку хоть кем-нибудь, надежды на что-нибудь непременно доброе и справедливое, даже на чудо?! Нури начала молиться сквозь слёзы и отчаяние, сквозь ветер и дождь, молиться сознанием, сердцем, в голос. И сама вдруг поймала себя на том, что призывает и просит помощи не у своего природного Бога, знакомого и привычного для неё от рождения, а у аскольдовского, христианского Бога, не по-арабски, но по-русски: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную! Пресвятая Владычица моя, Богородица, спаси мя!».
Силы оставляли её. Скрученные судорогой от холода мышцы не слушались, не повиновались больше воле. Вся промокшая до нитки, ослабевшая до изнеможения, полная отчаяния и уже почти безразличная к своей участи Нури села на поваленный ствол какого-то дерева и приготовилась принять свою судьбу полной охапкой, всё, что та соизволит послать. Откинувшись на длинную толстую ветвь, будто специально выросшую тут чтобы служить ей опорой, Нури подставила бесчувственное уже лицо под хлёсткие струи дождя, закрыла глаза и, не ожидая от жизни белее ничего светлого, успокоилась, забылась.
Аскольд начал писать сразу и много. Его будто прорвало, словно неудержимая стихия, годами копившая силу во внешне спокойном, безмятежном водохранилище, вдруг разметала в щепки сдерживающую её плотину и вырвалась на простор ничем не ограниченной свободы. Казалось, он даже особо не думал, только брал из сознания готовые уже мысли, крепко склеенные друг с другом, как кадры киноленты в единый, полнометражный фильм, не раз просмотренный им и изученный до тонкостей. Оставалось только изложить, записать тщательно и правдиво, ничего не присочиняя, не добавляя от себя, но и не упуская никаких, даже самых малозначительных деталей. Нури хорошо помнила, будто это было только вчера, как Богатов ежедневно, возвращаясь с работы и наспех перекусив, вдохновенно и трепетно раскрывал ноутбук и погружался в текст. Он и на работу брал компьютер, вообще всегда и везде носил его с собой и использовал каждую свободную минуту для литературы. Дома лишь дописывал, подправлял, завершал наработанное за день красивым и эффектным финалом.
А потом читал ей вслух свеженькую, только что из-под пера главу. Сначала робко, неуверенно, как бы стесняясь своих, может быть, слишком вольных и самонадеянных попыток реанимировать умершего десять лет назад писателя. Они подолгу и подробно обсуждали прочитанное, часто спорили о резанувших слух Нури моментах. Аскольд не сдавался, всегда с жаром и ревностью отстаивал, защищал свою позицию, будто незначительный изъян, неприглядное родимое пятнышко на теле собственного ребёнка. Обижался, даже сердился, но всякий раз, спустя какое-то время, Нурсина замечала необходимые исправления в тексте и радовалась, искренне гордилась мужем, его объективностью и способностью переступить через себя во имя истины. И с нетерпением каждый вечер ждала следующую главу или хоть часть главы, но непременно новую, подтверждающую движение вперёд и неуклонное возрождение её Аскольда, каким она его знала, всегда помнила и любила.
Через месяц на стол легла отпечатанная на принтере первая после десятилетнего перерыва повесть, может быть, не вполне зрелая, слегка наивная, но определённо говорящая о явлении нового яркого писателя со своим индивидуальным почерком и уникальным видением мира. В этой победе Нури без ложной скромности видела и свою немалую заслугу, свой вклад, свою победу. И это было так. Богатов никогда, даже через много лет, будучи уже известным литератором, не отрицал, но утверждал во всеуслышание, что именно Нурсина родила и выпестовала его как писателя, первая, даже единственная, поверившая в него, много раньше, чем он сам. Спустя какое-то время была написана ещё одна повесть, совершенно иная, зрелая, подчёркивающая редкий талант Аскольда, его тонкое знание человеческой души, уникальный красочный литературный язык, артистичное владение словом и вместе с тем бережное, любовное отношение к нему. Потом родился цикл рассказов, и состоялись первые публикации в литературных журналах, принесшие пусть небольшие, но первые реальные гонорары. Аскольд радовался как ребёнок, сиял и пел глазами первую весеннюю песнь жаворонка, влетев однажды в их комнату и держа в руках свеженький, ещё пахнущий типографской краской номер журнала с его рассказом. Радовалась и Нури, скакала, прыгала, кружилась по комнате, целуя журнал, каждую его страничку с буковками знакомого, родного текста. Если бы кто мог со стороны видеть этих двух людей, то наверняка бы подумал, что они оба, одновременно сошли с ума. А они просто были счастливы. И не беспричинно.
Первый, достаточно весомый литературный багаж, необходимый, чтобы позволить писателю заявить миру, что он есть, он существует, был создан. Аскольд со свойственным ему нахрапом торопил жизнь – предстояло сделать следующий серьёзный шаг по пути восхождения на литературный Олимп. И он решился на него – Богатов принялся за большой роман.
Судьбы людей складываются неодинаково. Кому-то жизнь даётся с трудом, каждый шаг, каждое начинание сталкивается с препятствиями, порой непреодолимыми, тяжкими. Человек будто зарабатывает в поте лица своё право на успех. И успех тогда не видится ему чистым успехом, но вполне заслуженным, выстраданным результатом неимоверных усилий. Часто в таких случаях человек забывает о Боге, приписывая все победы исключительно себе. Другим же почему-то приходит всё и сразу, как волна, как удача, прилетевшая на крыльях шального попутного ветра. Стоит только взяться, захотеть всем безумным, ничем не оправданным хотением, и всё получается, как по волшебству, словно по высшей воле, ведущей, направляющей, дающей по Своему человеколюбию и благости. Не стоит обольщаться эдакой «дармовщинкой», тем более не нужно завидовать такой удачливости, неоправданной везучести. Так будет не всегда. Это только аванс, задаток для восприимчивой, легко ранимой души с целью её укрепления, вооружения верою. Его предстоит ещё отрабатывать, необходимо отпахать в поте лица своего, чтобы доказать Дающему и в первую очередь самому себе, что всё не зря, что аз есмь и аз достоин.
- Венера Илльская - Проспер Мериме - Классическая проза
- Нефтяная Венера (сборник) - Александр Снегирёв - Классическая проза
- Человек, который съел машину: Книга о том, как стать писателем - Натали Голдберг - Бизнес
- Мышление. Системное исследование - Андрей Курпатов - Прочая научная литература
- Дизайн-мышление в бизнесе: от разработки новых продуктов до проектирования бизнес-моделей - Тим Браун - Бизнес