Причины и следствия моего Я - Игорь Сотников
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Причины и следствия моего Я
- Автор: Игорь Сотников
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– «Он и Она» – баллада моя.
Не страшно нов я.
Страшно то,
Что «Он» – это я,
И то, что «Она» – не моя.
Видимо, глубины души Алекса имеют свои сверх глубоководности, раз тембр высказанного его ответного слова отдавал такой истерзанностью, которой подверглись выходящие из этих своих глубин и проходящие через фибры его души слова.
– Ну, раз ты для выражения своих мыслей обратился к классикам, то, пожалуй, твои дела обстоят совсем уж плохо. – Обладатель голоса, по всей видимости, был не чужд проницательности, раз заметил это подвешенное состояние души Алекса. Что, надо сказать, благотворно подействовало на Алекса, для которого, как и для любого другого, дружеское участие никогда не будет лишним. Что, видимо, опять же не прошло мимо этого участливого незнакомца, который, судя по его дальнейшим действиям, предпочитал не откладывать в долгий ящик недосказанное, и решил прямо заявлять то, о чем он думал и хотел сказать.
– Конечно, у каждого за спиной всегда стоит свой автор, на которого он может в трудную минуту опереться и спросить совета. – Алекс, несмотря на свой авто-поэтический ответ, ещё толком не успел сообразить, как реагировать на этот первый блок высказываний этого незнакомца, как вслед за первой партией высказанности, последовала следующая. На это Алекс, который. так и не успев испугаться такому происшествию, опять ничего не ответил, а всё продолжал задумчиво смотреть на экран монитора ноутбука. И хотя на мгновение в голове Алекса промелькнула одна кощунственная для его творческого таланта мысль, что, возможно, автором этого крититизма на его счёт, был какой-то засланный к нему в мозг лигой критиков (о ней – в своё время), тайный критик-так-три-звезды. И в персональную задачу этого критика входит сбить с толку всякого новичка, решившего подвязаться на ниве писательского творчества и, лишив его уверенности в своих силах, заставить этого нового автора забросить подальше все свои мыслимые и немыслимые попытки написать книгу.
Впрочем, зная эту категорию своеобразно мыслящих людей, по большей части мизантропов, скорее нужно было удивляться тому, что они промолчали и не сказали своего веского слова, нежели позволили собственноручно поучаствовать в написании книги даже самому захудалому автору. Для чего собственно ими и была разработана целая система, служащая для того чтобы отбить у вас любое желание, как и приводилось выше, написать хоть что-нибудь.
Так, на самых первых ваших творческих порах, когда засевшая в вас мысль, ища выхода, приводит вас в зависимость от вашей расположенности к письму или печатанию, ну а также, в зависимости от ваших возможностей оснастить свой процесс творчества, – за письменный или компьютерный стол, где вы уже готовы вынести, пока что только на свой субъективный и далекий от массового потребителя читательский суд, новое слово, как уже этот тайный покупатель-критик тут как тут. И не успели вы еще включить ноутбук или достать бумагу, как он уже орет вам прямо в самый мозг:
– Ты чё, мурло! Хочешь сказать, что можешь сказать новое слово, до которого до тебя на протяжении всего существования человечества, так и не додумались не только лучшие и признанные – слышишь, мурло, признанные! – умы, но и просто гении?! Ну а ты-то кто? И что из себя представляешь? Вечный троечник. Ха-ха! – Гадко смеётся этот острослов. – И что, будешь делиться с читателем оригинальным синтаксисом написания многократных своих ошибок в предложениях, без которых не обходилось ни одно твое сочинение? Или может быть, решишься поделиться своим просто огромным житейским опытом, правда ограниченным твоими тридцатью годами, проведенными безвыездно из своего микрорайона? И я надеюсь, что твоя поездка в десятилетнем возрасте с мамой в деревню не будет тобою положена в основу этого романа, где ты попытаешься описать свой путь становления из деревенщины в столиционера – отдельную цивилизационную, со смартфоном объектную единицу? – Сбивает весь ваш темп и дыхание этот подлый критик, знающий досконально все ваши уязвимые места.
– Я… Это, самое… – Вы делаете попытку вставить свое паразитирующее слово, но тут же получаете ответное словозатыкательное.
– Рот закрой и иди лучше спать! – Критик, видя сомнение в вашей душе, находит нужное посылочное слово. – Или так уж и быть, можешь еще выпить.
И вы, сбитый и подавленный своей же мыслью, машете на всё рукой (плевать у себя дома, вы даже себе не позволяете) и огорчительно возвращаетесь на кухню (как один из близких автору примеров), где, проявляя свою независимость от чужого мнения, на зло этой падле, наливаете себе не одну, а целых две с горочкой рюмки. И они-то спустя своё нахлобучивающее вас время и отправляют вас в иные, более глубокие миры, под стол, где вас уже не сможет потревожить никакой критик, и где из-под вашего пера только за одну ночь выйдет масса небывалых и много очень незабываемых (если ты не помнишь, то, значит, и забыть их не можешь, так что все логично) как для самого творца, так и для имевших свое место в этой квартире домочадцев, творений. Так, в жанре ужасов, время от времени с придыханием им был представлен роман со звучным названием «Жуткий крик из-под стола или преисподней». В жанре триллера им были представлены и продемонстрированы его бесконечные метания по полу, вылившиеся в новую интерпретацию книги «Хождения по мукам». Что касается мелодрамы, то она, как и следовало, оформилась в свои слюнявые отношения этого засони и его пса, который всю ночь согревал своего хозяина. Ну и для любителей всего таинственного была заявлена очень впечатляющая умы храповая повесть.
А ведь между тем, на этом первом нахрапистом этапе, этот критик, в тех или иных вариациях, сразу же старается бить по вашим рукам. И если вы не столь стойки и, не дай Бог, у вас не найдётся ручки под рукой или же вдруг, неожиданно ноутбук, загруженный обещаниями этого подлеца критика, ни с того ни с сего перестал загружаться, то скорее всего, что вы завтра по утру (а такие писательские порывы настигают вас почему-то в минуты вашей очень вечерней неустойчивости) сочтете всю эту вашу вчерашнюю попытку чепухой, не стоящей никакого внимания.
Ну а если всё же, это решение идет из вашего очень глубокого изнутри, которое так просто не сломить техническими препятствиями, и вы, если что, даже готовы на экстремальные методы выражения своего слова – писать на песке, на воде, на заборе, выражать свою мысль ударом в зубы и в другие демонстративные места, что, надо заметить, всегда ведет к взаимопониманию, – то в этом случае этот однозначно хитроумный критик, когда вы, заняв письменный стол, вот уже готовы озарить мир новым словом, делает еще одну дерзновенную попытку:
– Значит, ты всё-таки решил не внимать голосу благоразумия и пойти по этому, – запомни, – самому неизведанному пути?! – Критик пугающе завывает в ухе.
– Да, решил. – Голос нового автора тверд и крепок как никогда.
– Так, может, ты особого о себе мнения, где все эти классики от литературы лучше бы пошли поиграть в классики, чем оспаривали твое право на свое именное слово или вообще на свой авторский стиль?! Ну а сам Достоевский против тебя – всего лишь тварь дрожащая?! А думы Толстого со своим многотомием – слишком легкомысленны и вызывают лишь усмешку в тебе?! – Этот критик – тот еще гад и демагог, раз использует этот доказательный демагогический прием – отсыл к авторитетам. Но автора этим ловким ходом не проймешь, и он только укрепляется в своей решимости действовать, как того сам хочет.
– А я таким и должен быть! – Полный ярости, бросит в лицо свое «я» автор. – Я, я, я, и только я! Только этим должен руководствоваться всякий встающий на свой путь будущий творец. И уже позже возможны отступы для таланта, но не для гения, где ваше «я» будет стоять рядом или же… Нет, только рядом с тем же Моцартом. Вот, блин, оговорился. Но, в общем, ты понял. – Сверкнет глазами автор и набьет или напишет предварительно-окончательный заголовок.
– Ну, ну. – Только и прошипит заткнутый на время критик.
– Что ну-ну? – Автор, как и любой другой, находящийся в процессе, конечно же, не любит, когда ему говорят под руку, и он, дабы окончательно заткнуть рот этой сующей свой длинный нос туда, куда его не просят, субстанции, обрушивает на него свое окончательное итоговое слово. – Знай же, что я у Джека Лондона сожру тот не хвативший ему кусок мяса, запью его стаканом воды Эжена Скриба и, сняв со стены гостиной Чехова ружье, не побоюсь его разрядить во всякую, жаждущую получения своего сногсшибательного энергетического разряда, сующуюся сюда и куда ни попади твою читательскую башку!
После чего этот критик, пойманный на своем, замолкает в своем замысле (ведь можно после получения в морду и потеряться, и не только на время), правда опять же только на определенное его хитрым планом время, в течении которого приободряет вас, причем в любых случаях он внимательно следит за всеми вашими, как вам кажется, успехами и ходом вашей мысли. И вот здесь-то этот критик уже действует не напролом, а окружным путем, где он, шепча на ухо писателю комплименты, старается его ввести в собственное воодушевленное собой заблуждение. Которое этот подлый критик, однозначно нахватавшись у политологов и других проглотов, навыков заговаривать словами зубы, начал умело использовать в качестве так называемых двойных стандартов, где всякая неумелость автора, начала называться им своим характерным авторским видением (своего рода писательский кубизм или тот же маньеризм).
- От системы откатов к системе продаж - Сергей Майоркин - Маркетинг, PR, реклама
- Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости - Елена Войниканис - Юриспруденция
- НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев - Альтернативная история
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Сущность и Разум.Том 2 - Николай Левашов - Эзотерика