Жизнь, смерть и сказки. Рассказы - Татьяна Бахтигараева
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Жизнь, смерть и сказки. Рассказы
- Автор: Татьяна Бахтигараева
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Пойдем, я тебе кое-что покажу! – подлетела я. Она робко согласилась. Я отвела ее за корпус, куда, по правде говоря, ходить нельзя. Там росло потрясающее, мистическое, мое любимое дерево. Два прижавшихся друг к другу ствола, оплетающих друг друга ветвями, напоминающих фигуры обнявшихся людей.
– Я тут давно, – начала я свой рассказ. – Мне еще один дедушка эту историю рассказывал; он уже умер. Смотри. – Мы остановились у дерева.
– Какое странное, – тихо сказала она.
– Это не дерево, это заколдованные люди. Видишь? ОНИ жили на земле сто лет назад. Девушка и юноша. Они были добрыми и любили друг друга. Но однажды все вдруг стали ненавидеть друг друга, ругаться и убивать. Тогда они обнялись и превратились в дерево, чтобы их не убили, и чтобы не видеть всего этого. А расколдуются они тогда, когда на земле не останется ни одного злого человека.
– Значит, нескоро, – сказала девочка.
– Пойдем? – позвала я.
– Я еще тут посижу.
Я вышла на площадку. Если ее найдут, то ей попадет. И мне потом, потому что я опять наврала. И она не станет меня больше слушать. Жалко.
Я села на мокрую ступеньку пожарной лестницы. Мне было тяжело, отчаянно горько, что эту историю я всего-навсего выдумала.
1996
Любовь и Люба
В семь часов вечера, сделав домашнюю работу и дождавшись родителей, Любаша своей размашисто-неуклюжей двенадцатилетней походкой шагала в гости к подружке.
Сумерки и моросящий дождь – что может быть лучше для романтичной влюбленной барышни? Любаша шла и улыбалась. Всему миру, дождливой улице, отражению фонарей в мокром асфальте, а особенно – предстоящей встрече с НИМ.
Любе несказанно повезло: любимый был старшим братом ее лучшей подруги Маши. Андрей Любашу восхищал до замирания сердца. Взрослый – 16 лет, это раз. Умный – слышала бы вы, на какие темы он вел разговоры с друзьями! Ну и конечно, самый красивый на свете: темные волосы, карие глаза, густые брови… Кроме того, он играл на гитаре и пел. И, что немаловажно в Любином случае, не избегал общения с младшей сестрой и ее подругой.
Сама же Любаша, еще не доросшая до возраста гадкого утенка, была обычной девочкой, разве что немного мечтательной и немного несовременной.
По неизвестной причине все модные течения обходили Любашу стороной. Впрочем, как и Марусю. Более продвинутые одноклассницы звали подруг «ископаемые», ухмылялись свысока, но особо не обижали. А Любе с Машей вполне хватало общества друг друга. И еще Андрея и Саши, Машиных братьев. Такой вот уютный и добрый замкнутый мирок.
Так все и продолжалось до поры до времени, пока Любаша вдруг не начала ощущать какое-то беспокойство, которое усиливалось в присутствии Андрея. В конце концов Люба призналась Маше в любви к ее брату. Та возликовала, принялась строить планы вплоть до внуков, и подбивать Любу на всевозможные интриги в меру своей испорченности.
Всю прошлую неделю, например, Люба звонила ему и молчала, но в пятницу прибежала Маша и дала отбой: Андрей притащил откуда-то определитель номера. А вчера девчонки сочинили целое письмо. Распечатали на принтере, украсили сердечками, и на перемене Маруська подложила его Андрею в рюкзак.
Вечером Андрей озадаченно бродил по квартире, листал записную книжку, потом заперся с телефоном на кухне, чтобы обсудить ситуацию с другом Валеркой. Обо всем этом Маруська сегодня днем рассказала в школе. Хорошо иметь своего шпиона!
И вот теперь Любаша спешила к Маше, чтобы разработать новый план. Андрей был на тренировке по карате, и планировать можно было спокойно.
– Я думаю, надо ему намекнуть, что это ты, – поделилась Маша за чаем.
– Ты что! Даже не думай! – Люба даже руками замахала. – Я боюсь!
– А ты как хочешь?
– Не знаю, – вздохнула Любаша. – Может, шарик к двери привязать?
– Любаш, но это же все то же самое! Надо как-то менять тактику…
– Нет, – Люба отставила чашку и уперлась руками в колени. – Давай, Марусь, ничего не делать. А то вдруг он догадается?
– Ну, как хочешь. Кстати, хочешь сгущенки?
– Ага, давай! Ой, Марусь, как же мне хочется… Ух! – Любаша изобразила крепкие объятия.
– Тогда я тебя совсем не понимаю.
– Да я и сама ничего не понимаю. Наверное, не доросла еще, чтобы понимать…
– Маш, я вот думаю… А может, мне надо волосы покрасить? Как у девчонок! Во что-нибудь яркое. Ленка Воронина все время говорит, что мне рыжий пойдет. И сережки кольцами. А?
– Ну не зна-а-аю… А тебе мама разрешит?
Люба пожала плечами и вздохнула. Потом отхлебнула чая и сказала:
– Попробую, попрошу.
– А ведь я тогда одна останусь не крашеная, – Маруська повертела в руках чашку.
Любаша серьезно посмотрела на подругу:
– Тогда я не буду краситься. Это же плохо, когда человек один!
Маруська смущенно улыбнулась, а потом засмеялась:
– Тогда мы опять ничего не придумали!
– Ну и ладно! Моя бабушка говорит: «Утро вечера мудренее». Может быть, завтра что-нибудь придумаем?
– Что вы собрались придумывать? – настороженно спросила Маруськина мама, входя в кухню.
– Да так, ничего, – зачастила Маруська. – Мам, мы уже все, пойдем в комнату.
– Да не спешите, я же вас не выгоняю. Пейте свой чай. Я только ужин поставлю разогревать, а то Андрей скоро придет.
«Андрей скоро придет» – сладко отозвалось в Любе…
– Да нет, мы правда все. Видишь? Одни чаинки остались!
– Ну тогда, Мария, надо бы чашки со стола убрать и помыть.
– Ага, сейчас уберу! Любаш, ты сиди, я сама!
– Ну вот еще!
В комнате Маша включила магнитофон и прошептала:
– Смотри, что Дюшка вчера делал!
Ни для одного человека на Земле эта запись не имела такой ценности, как для Любаши, и Маруська это прекрасно знала. С кассеты под гитару пел Андрей. Тихо, даже всех слов не разобрать – наверное, чтобы родители не слышали.
– Андрей знает, что ты это взяла?
– Ты что, нет, конечно!
– Нехорошо как-то, – засомневалась Любаша, но уже через секунду ее сумасшедшая любовь взяла верх. – А перепиши мне, пожалуйста.
Маша хихикнула, щелкнула кнопкой и протянула Любаше кассету:
– Я так и знала, что тебе понравится. Держи.
– Ты, что ли, уже?
– Ага, – довольно улыбнулась Маруська.
Любаша взяла кассету в руки и прижала к горящей щеке.
В комнату постучала Машина мама:
– Люба, твоя мама звонила, домой тебя зовет.
– Ага, спасибо. Ну вот, как всегда, на самом интересном месте, – Любаша, конечно, не призналась, но Маруся и так поняла, что она мечтала дождаться Андрея.
Любаша начала одеваться, и они с Марусей, как могли, тянули время: болтали и будто забывали, что пора уходить. Потом из комнаты выскочил Санёк, показал свою нарисованную войну.
Своей цели они достигли. Не успела Любаша взяться за дверную ручку, как щелкнул замок и на пороге показался Андрей.
– О, привет, девчонки, привем, мам, привет, Сань!
Любаша сглотнула подпрыгнувшее и попавшее не туда сердце и ответила:
– Привет! – стараясь улыбаться как можно лучезарнее.
– А ты уже уходишь?
– Ага.
– Мам, давай я Любу провожу, а то там какая-то шпана в подъезде.
– Может, тогда подождать лучше? – забеспокоилась мама.
– Да ну, мам! Нам сегодня такой прием показали!
– Тебе не терпится прием опробовать? – недовольно уточнила мама.
Андрей засмеялся:
– Просто я их не боюсь, они хиляки! Я их всех завалю!
– Ладно, ладно, герой. Иди, провожай. Только чтоб первым не лез! И осторожнее там… – и проворчала вполголоса, уходя в кухню. —Шестнадцать лет, ума нет, один выпендрёж в голове…
– Ага, – не обиделся сын.
Любаша чуть не плакала от счастья. Он! Сам! Напросился ее проводить! И защищать от шпаны! А может и правда, признаться ему в любви? Вдруг он тоже любит, но стесняется? Или думает, что она еще маленькая и любить не умеет еще?
– Пойдем?
Люба кивнула и помахала Маше рукой, сияя, как начищенный самовар.
Андрей закрыл дверь ключом, пропустил Любашу в лифт. На первом этаже никого не было.
– Надо же, ушли, – весело сказал Андрей, достал из кармана телефон и позвонил домой. – Мам, ты вполне можешь быть спокойна. Никакой шпаны уже нет, наверное, меня испугались!
Любаша хихикнула.
Они вышли из подъезда.
– Эх, плохой я кавалер, – вздохнул Андрей. – Зонтик забыл.
– Я не боюсь дождя, – успокоила его Люба.
– Я тоже не боюсь, – ответил Андрей, снял джинсовку и дал Любе. – Накройся, и не промокнешь.
– Я, правда, не боюсь промокнуть!
– И я тоже на самом деле не боюсь! Я и посерьезнее вещей не боюсь, что о дожде говорить? – он накинул куртку ей на голову.
– Люба стянула ее на плечи и сказала умоляюще:
– Мне за курткой тебя не видно! – и, поняв, что это звучит почти как признание в любви, оправдалась. – Я не могу разговаривать, когда не вижу!
- Открытое окно - Анджей Пивоварчик - Полицейский детектив
- Все о детском массаже - Дмитрий Атланов - Здоровье
- Осенний марафон - Александр Володин - Современная проза
- Юноша с перчаткой (рассказ студентки) - Инна Гофф - Современная проза
- Дочь адмирала - Франческа Шоу - Исторические любовные романы