Возвращение мессира. Книга 1-я - Владимир Лисицын
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Возвращение мессира. Книга 1-я
- Автор: Владимир Лисицын
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Точно, – ответила хозяйка, взглянув на капитана, – а вы, видать, разбираетесь в борщах, чего по вам не скажешь.
Приходится, – пожаловался капитан, – по долгу службы.
А-а, ну, да, – согласилась Зоя. – А что это вы всё в очках, больные, что ли? – ещё одним обстоятельством поинтересовалась она.
Что ли, – подтвердил её догадку капитан.
Боцман «рубал» борщ, не отрываясь ни на миг от своей тарелки, втягивая его из ложки в рот, таким громким звуковым сопровождением, что переговаривающиеся, в это время, за столом, с трудом слышали друг друга.
А Голицын, посматривал, то на красных раков, то на Зою, искоса. Эти раки изображены на его картине «ХУТОРОК». Они рассыпаны там по полу, поскольку, стол был перевёрнут, и эти красные раки выполняли у него роль крови, которую он не хотел рисовать. И ещё там был расколотый и растоптанный ногами красный арбуз.
Эх, жаль, что арбузы ещё не подошли! – громко воскликнул капитан.
Голицын вздрогнул.
Да, – отозвалась хозяйка, – арбузы ещё не поспели. Рано им ещё.
Голицын посмотрел на налитую ему стопку. Слегка наклонился над ней, но так, чтобы никто не заметил этого, и понюхал её содержимое. Пахло знакомым запахом водки. «А что» – подумал он – «Что если развязать себе руки? Вот, рядом сидит та самая Зоя. Значит, это судьба меня ведёт? Подарки мне преподносит, а я».
И тут, в голове его ударили глухие литавры, всё, реально окружающее его, исчезло. Голова наполнилась тускло красными точечками. Из них выплыла живая картина двора перед жёлто-грязным трёхэтажным домом. Во дворе стоит машина «скорой помощи». Из углового подъезда этого дома выходит он – Голицын, а за ним два санитара, в белых халатах. Он заходит в кузов «скорой помощи», а рядом с ним женщина. Но она уже не рядом, как ему кажется, она уже около – она, просто, сопровождает его. В нос ему ударил противный, ещё не совсем обозначившийся, незнакомый запах незнакомой больницы. Но вот, в голове его что-то щёлкнуло, картина с красными точечками рассеялась, перед лицом его была рука Мессира, с золотым перстнем на безымянном пальце, со сверкающим бриллиантом внутри. Рука щёлкнула средним пальцем о большой палец и удалилась.
Мессир стоял, возвышаясь над столом, и говорил, обращаясь к хозяйке:
Зоя, но хоть вы на него повлияйте! Водку не пьёт, женщин любить перестал, а в результате – перестал любить жизнь. Ну, что это за жизнь?!
И Голицын заметил, что лицо Мессира страшно напряжено, оно стало белым, как мел. Он, явно, с чем-то или с кем-то невидимым боролся. И, видимо, проигрывал, потому что от
него сквозило злом. Но ОН быстро оправился, заметив оцепенение окружающих, улыбнулся, лицо – из белого сделалось томно-бледным, ОН взял одного большого рака за клешню, и сел на своё место.
Господи, – нарушила нелепую тишину Зоя, – ну, не пьёт и не надо. Не пьёт и хорошо.
Мессир вновь побелел лицом, но уже не так явно. ОН, с хрустом, выломал клешню у рака, и стал грызть её своими мраморно-белыми зубами.
Что сидим-то, как у тёщи на блинах, – не выдержал боцман и, взяв рукой бутылку, наполнил стопки, – давайте-ка – по второй.
Вот, это правильно, – весело поддержала его хозяйка.
И они чокнулись, и выпили, не обращая внимания на двух насупившихся мужчин, за столом. После чего, она залепетала, адресуясь, почему-то к капитану:
Масло анисовое принимать в пище надо. Это придаёт мужчинам и женщинам желание к соединению. И любовь горячит, согревая всё нужное. А ещё трава «косая железнянка» – ростом в локоть, собой красновата, цвет жёлтый или
багровый, листочки ёлочкой, а растёт по брусничникам вдоль земли. Хороша та трава: у кого кутак не стоит, пей в вине и хлебай в молоке – станет, даже если десять дней не стоял.
Боцман расхохотался. Капитан улыбнулся. А их единственный пассажир заёрзал на своём табурете, угнув голову.
Чего вы хохочете, это в «травнике домостроевском» сказано. У Сельвестра-то.
Лицо хозяйки сделалось пунцовым, глаза её заблестели, губы стали пухленькими, а над верхней губой, у самой её кромки, прорисовалась испариной женская щетинка.
Хозяйка, а хозяйка, – обратился к ней боцман, отхохотавшись, – а где же твой хозяин?
Утоп, царство ему небесное.
Как утоп? – остолбенел от неожиданности боцман.
Так вот. Очень даже просто. Покончил с собой.
Да ты что, – ещё больше изумился боцман.
Ох, – вздохнула она и на мгновение задумалась, – давно это было, ещё в «послеперестроичные» времена. Ревновал он меня страшно. К каждому столбу
ревновал. А я, в те времена-то, в «челночную» жизнь ударилась. В Ростов за товаром ездила. А то и в Москву. И даже в Турцию мне протеже делали. Да. А что
было делать? Надо было как-то выживать, в те времена-то, вы вспомните. Как-то все всё сразу забыли. А вы – вспомните! Тогда и осуждайте.
И у неё на глаза навернулись слёзы. Но, проглотив, так внезапно возникший в горле горький комок, она перевела дух и продолжила:
Фу. Был у нас тогда баркас. Так он с этого баркаса. Только крикнул людям на берегу: «Скажите моей суки, что я её любил!». И всё. А я в Турции была – грешница, – по-казачьи ударила она первую букву последнего слова.
Зоя посмотрела в сторону Дона, подперев правую щеку руками, и, облокотившись на стол, сказала, – Наливай, выпьем третью, не чокаясь, за хозяина.
Боцман наполнил стопки, и они выпили, не чокаясь.
Стало быть, вы – молодая вдова. Как в той песне.
Да-а, как в той песне.
И снова глядя в сторону Дона, она вдруг запела протяжную, доставшуюся по наследству, песню: «Ой, да разродемая моя, да и сторонка, ой да неувежу больше я ж и, да и тебя…»
Голицын, к его удовольствию, знал эту песню, и подпел ей. А она, не ждавшая такого, явно обрадовалась, и при этакой голосовой поддержке, даже задишканила, в нужных местах этой песни: «Ой, да не увежу, голоса, да и не вслышу, в саду вот и соловья…»
Песня у них хорошо выходила: голоса гармонично сливались и, даже, иногда возникал тот удивительный звон, который дорогого стоит.
Боцман заслушался. А Мессир, вроде улыбнулся, и отбросил, изгрызанную им, раковую клешню, к чёртовой матери.
Песня кончилась.
Ну, Пётр, уважили. Никак не ждала от вас. Жили у меня тогда, со своей-то, тише воды-ниже травы, – проговорила она, оглядывая его лицо, и добавила, посмотрев
ему прямо в глаза, и приглушив свой голос, – хотя, от вас – много чего можно ждать.
И на этой её фразе, они оба замерли, глядя в глаза друг другу.
А я вот здесь, под этой вишней, подсак свой чинил, – проговорил Голицын, не отводя своих глаз от глаз Зои, – подсак мой разболтался, так я нашёл у вас в сарае хорошую толстую алюминиевую проволоку, плоскогубцы, и укрепил его как следует, на рукоятке.
Правда? А я и не знала, – тихо обрадовалась Зоя.
Да, – подтвердил Голицын, – я всегда беру с собой подсак. Рыбаки смеются, мол – на крупную рыбу нацелился. А я говорю словами Пантелея Прокофьевича: «не заважит». Потому что, были у меня случаи, когда я приходил на рыбалку без подсака и, как назло, попадалась на крючок хорошая рыба, и уходила, как только я подтаскивал её к берегу. Вот тогда-то и кусаешь себе локти, да достать не можешь.
И Зоя с Голицыным снова замерли, глядя, друг другу в глаза.
Но тут, со своего места поднялся капитан, и громко сказал, – Ну, спасибо хозяйке за такое царское угощение!.. Засиделись мы. А ей, после нашего столь сытного обеда, ещё и убираться надо.
Да что вы, – всполошилась хозяйка, – сидите! В кои-то веки.
Боцман, – снова оборвал её капитан, окликнув боцмана.
Слушаю, – боцман встал.
А Мессир потянулся рукой к красным папкам, положенным ИМ, перед обедом, на перевёрнутое ведро в саду.
Мы с Петром Григорьевичем сейчас пойдём по своим делам. А вы здесь, во флигеле, устроите себе послеобеденный отдых. Ещё вздремнёте. Я думаю – возражений нет, – направил он свои зеркальные очки на боцмана.
Никак нет, – довольно ответил тот.
А вот это, – и ОН достал из папки экземпляр какой-то пьесы, – когда проснётесь, прочтёте, – и ОН вручил боцману этот самый экземпляр, как какой-нибудь важный пакет с донесением.
Что это?? – прочитав заглавие, недоуменно и дрогнувшим голосом, спросил боцман.
Это пьеса нашего друга, – указал Мессир своей тростью на Голицына.
«Каракуба», кажется, знаю, – рассуждал боцман, – где-то, по-моему, на Донбассе – станция была такая.
И ещё, Каракуба переводится как «чёрный город», – пояснил ему капитан.
А что такое «трибадия», – произнёс по слогам боцман, – не знаю.
Это, когда женщина любит женщину, – старательно объяснил капитан.
А зачем это мне?? – недоумевая, пробасил боцман.
Это мне надо, – настоятельно сказал Мессир, – я хочу, чтобы вы прочитали это. Вам ясно?
Так точно, капитан, – вымолвил боцман, с подозрительным прищуром.
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 184 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Право интеллектуальной собственности в цифровую эпоху. Парадигма баланса и гибкости - Елена Войниканис - Юриспруденция
- Цифровой журнал «Компьютерра» № 197 - Коллектив Авторов - Прочая околокомпьтерная литература
- Как пасти котов. Наставление для программистов, руководящих другими программистами - Рейнвотер Дж.Ханк - Кадровый менеджмент
- Дом с семью головами - Тони Бранто - Детектив