Хвост фюрера - Владимир Козлов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Хвост фюрера
- Автор: Владимир Козлов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Пускай у парня будет своя тайна, – подумал он, – вернём чемоданчик на старое место…»
После чего он пошёл будить Финна:
– Володя, – дотронулся он до плеча Финна, – пора вставать. Надо чемоданчик вернуть на старое место, и езжайте в парк с Феликсом, а у меня в девять часов встреча с пацаном будет. Из парка будете возвращаться, заедете на обратном пути на вокзал. Купите на сегодня два купейных билета до Москвы?
Финн потянулся в кровати:
– Я надеялся свозить вас к себе на Рижское взморье, а вы всё куда-то торопитесь. У вас же у обоих отпуска – отдыхайте!
– Некогда Володя. – Отдыхать летом будем, сейчас курортный сезон окончен. Мне вообще из своего города запрещено выезжать, – менты могут хвоста накрутить.
Глеб специально так говорил. Он просто-напросто боялся попасть в неловкое положение, так – как в любое время кому-то из его округи срочно могут понадобиться деньги, которые он свято хранил.
Финн встал с постели и растолкал Феликса:
– Поднимайся Феликс? Нам наряд на работу уже выдали. Поедем с тобой культуру повышать в городской парк, а потом на вокзал за билетами двинем. Тагану не терпится. Домой хочет.
– Много слов Володя, – сказал Глеб.
Не умываясь, Финн взял чемоданчик и поднялся на чердак. Положив его на старое место, он замаскировал его кирпичами и вернулся в квартиру. Вскоре они уехали, оставив Глеба одного в квартире.
Он сел около окна, периодически поглядывая на часы. Мариса увидал около подъезда, раньше назначенного времени. Тот стоял на крыльце в одном свитере и курил. Тогда Глеб оделся и вышел из квартиры ему на встречу:
Молодой человек вздрогнул от неожиданности, когда увидал, что инвалид вышел из подъезда и хотел, что-то спросить у него, но Глеб его опередил:
– Чемоданчик я сейчас положил на старое место, – только после этого он протянул Марису свою руку для приветствия.– Можешь сходить проверить.
– Хорошо, – сказал Марис, – я вам верю, но я не за этим собственно вышел. Мама моя хочет познакомиться с вами. Я ей всё рассказал про вас.
Такого оборота событий Глеб не ожидал и он, растерявшись от предложения молодого человека, сказал:
– Это будет не совсем удобно.
– Очень даже удобно! – убеждал его Марис, – она вас чаем хочет угостить, а если вы будете владеть головой Пифагора, она вам поведает интересную историю.
– Ну, если так, тогда пошли знакомиться, – тут же решил Глеб, – мама надеюсь у тебя не злая?
– Сейчас увидите, какая у меня мама, – обрадовался Марис, что так легко и быстро затянул в гости инвалида.
Они поднялись на второй этаж, Марис нажал на кнопку звонка. Дверь открыла женщина в чёрном халате с большими золотистыми звёздами.
«В такие халаты в древности облачались восточные звездочёты, – отметил про себя Глеб, – а Финн прав, – женщина действительно красивая!»
Она была небольшого роста с чёрными и небольшой проседью волосами, аккуратно собранными сзади в пучок. Её смуглая кожа, – по-видимому, следы летнего загара, лоснилась и была похожа на полярную ночь. Её большие тоже чёрные глаза – агаты не прожигали его, а с необыкновенной добротой нежно гладили на расстоянии. Хотя в её взгляде, как ему показалось на секунду, присутствовала некая придирчивость, которую Глеб отнёс к запаху табака. Однако ему хватило этого времени, чтобы забилось его сердце. Это был тёплый и ласкающий взгляд, от которого у Глеба появилось ощущение, что по его жилам в этот миг течёт не кровь, а малиновый сироп. С непонятным оттенком в душу ворвалась приятная истома и сковала ему рот. Так – как он надеялся встретить в этой квартире напыщенную и избалованную с невероятно завышенным апломбом даму. Она, словно кусочек звёздного неба освещала его своей улыбкой.
– Здравствуйте, – приветливо произнесла она, – меня Наталья зовут. Давайте я помогу вам раздеться? – и она, не дожидаясь, распахнула его кожаное пальто. Увидав на его груди награды, она нежно провела по ним своей ладонью, чем смутила Глеба. Он не стал её отстранять, – находясь ещё в ступоре, а безмолвно позволил ей поухаживать за собой.
– Меня Глеб зовут, – представился он.
– Я знаю, – ответила она, – а Марис оказался прав, у вас действительно необычайный голос.– Проходите в зал? – повесила она его пальто на вешалку и показала рукой на двойные стеклянные двери.
Оцепенение у него сменилось восторгом, когда Глеб вошёл в зал. Он был ослеплён убранством и роскошью квартиры. Первой ему бросилась в глаза печка в зале. Она была полукруглая и тянулась от пола до потолка. Профессионально выполненная настенная мураль на ней в виде пальм и припавшего на задние лапы льва под ними, производили неизгладимое впечатление. Ощущение было такое, что он прибыл сюда для сафари и к тому же, что-то было в этой мурали древнее и историческое. Квартира капитана была значительно ниже по комфорту. Здесь на полу и на стенах кругом были настоящие персидские ковры ручной работы. Над дубовым столом, который стоял посередине просторного зала свисала массивная хрустальная люстра и что это был раритет у Глеба не вызывало никаких сомнений. Он подошёл к одному из ковров, где висел арсенал старинных ружей инкрустированных серебром и, погладив ложе одного из ружей, с восхищением сказал: – Прелесть, какая!
– Это папе подарили, после того, как они покончили в Западной Украине с бандеровцами в сорок седьмом году, – сказала Наталья.
Он повернулся к ней и, увидав над телевизором портрет красивой женщины огромных размеров, спросил:
– А эта красивая графиня, чей кисти будет?
– Эта не графиня, – это моя мама в молодости, – объяснила она, – а писал её один художник по фамилии Головкин из Украины, который гостил у нас перед войной.
– Впечатляет! – оценил картину Глеб.
– Да он хороший был художник, умел мастерски портреты изображать – сказала она, – меня он тоже писал с натуры, тогда я была девушкой-куклой, с толстыми косами. Картина называлась «Девушка у окна», но она ему самому ужасно понравилась, и он взял её с собой, чтобы выставиться. Обещал возвратить её, а после началась война. Папа говорил, что Головкина расстреляли за антисоветские выпады и судьба этой картины мне не известна. Возможно, висит в каком – то музее, а может пылиться в запаснике.
– Я в этом искусстве ни бум-бум, – выдавил из себя Глеб, – я сказал, впечатляет красота вашей мамы.
– Ах, вот вы о чём, – прощебетала она.– Спасибо! – мама не в пример мне, была действительно красивой женщиной. Папа прятал её всегда от всех, и ни на какие светские встречи не выводил. Он ревновал её и считал своей собственностью. Мама ощущала себя свободной, только когда папа был в командировках. Даже в тяжёлые годы войны, она дышала свободно. Мы почти всю войну прожили в городе Горьком, я в госпитале работала одно время, потом в сорок третьем попросилась на фронт. Всё лето была можно сказать участницей военных действий и исторические события Курского сражения, тоже не обошли меня. А ведь мне тогда было всего семнадцать лет. Затем получила ранение, и я вернулась назад в Горький. После госпиталя, работала у брата моего папы в одной секретной конторе, переводчицей. Привёз нас папа в Ригу только в середине сорок шестого года, а сам исчез ещё на год.
У Глеба после её слов приятно щёлкнуло сердце:
«Почти землячка…» – подумал он.
– После войны он уже не прятал маму, – продолжала она, – а наоборот водил её повсюду и гордился, что у него такая красивая жена. Он понял, что мама за время войны свыклась со статусом свободной женщины.
– Зачем? – вопросительно посмотрел на Наталью Глеб.
– Что зачем? – переспросила она.
– Зачем вы принижаете свои достоинства?! – обдал он её уже ласковым взглядом, – вы очень красивая и приятная женщина и возможно ваш портрет не пылится, а давно висит в каком-нибудь знаменитом музее мира?!
– Ну что вы Глеб, – засмущалась она, – я больше похожа на папу, а не на маму, – её я только характер унаследовала. Ведь практически мы с ней никогда не разлучались. Разве только что, те три месяца, когда я на фронте была.
Она посмотрела на его протез и, приложив руки к своим щекам, воскликнула:
– Простите, – я вас совсем заговорила, – и она, взяв его за локоть, усадила в кожаное кресло около журнального столика, всучив ему в руки семейный альбом.
– Поскучайте пока без меня, – сказала она и ушла на кухню, развевая своим звёздным халатом.
Он открыл альбом. На первой странице была помещена пожелтевшая от времени семейная фотография, где был мужчина в военной форме чекиста и женщина. Посередине их сидела смуглая девочка с косичками, в которой он без труда признал Наталью. Но внешность женщины никак не совпадала с портретом, который висел на стене. Никакого сходства и рядом не было.
- Пифагор (Том 1) - Г. Бореев - Эзотерика
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Последний вор в законе - Александр Холин - Детектив
- Я – вор в законе - Евгений Сухов - Боевик
- Чудесное наследство. Книга 2 - Михаил Каришнев-Лубоцкий - Сказка