Магазин потерянной любви - Константин Шеметов
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Магазин потерянной любви
- Автор: Константин Шеметов
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наутро Митя позвонил Хьюлет, написал электронное письмо Рёнэ и договорился о встрече с Тайкой Нефёдовой.
– Вот и хорошо, – обрадовалась Хьюлет. Затем она словно задумалась на секунду. – «Ардис»? – переспросила Хью. – В «Ардис» печатался Василий Аксёнов.
– Там много кто печатался, – ответил Митя. – И Набоков, и даже Владимир Маяковский, этот певец революции.
– Значит, Джони и вправду талантлив?
– Трудно сказать, – Захаров и сам удивлялся. Судя по тому, что творилось в стране, здесь талантов хватало. Митя понимал, что его заносит, и всё же: когда ты экстремист – у тебя и популярности больше. – По крайней мере, у Джони теперь есть кому позаботиться о нём. А что у вас?
У Кати наступали перемены. В августе Мануилова собиралась в Америку и всерьёз подумывала, а не остаться ли там навсегда. Проще говоря, Лиза Берковиц звала её к себе, и даже если у них ничего не выйдет с браком, обещала устроить её в США и всячески помочь.
Везёт же людям, подумал Митя. Нет, в самом деле, он хоть и не испытал любовной драмы, подобно Джони или Хью, но всё же имел-таки право на приличную жизнь в нормальных условиях. Насчёт драмы тоже как посмотреть. Митя пережил три брака, и все не удались. А его собачья работа? Не есть ли это самая настоящая драма? С утра до ночи он выслушивал покупателей-недоумков, улыбался им, сочувствовал и ненавидел одновременно. Он устал так жить. Так жить невозможно. Надо выбираться отсюда, в который раз уже повторял Митя Захаров, приёмщик брака.
– А как там Берковиц?
– Хорошо. Уехала на раскопки в Гренландию.
Вместе с группой палеонтологов из университета Мэна, США, штат Мэн, Ороно, Лиза отправилась на поиски тиктаалика. Тиктааликом биологи называли древнюю рыбу, первой вышедшую на сушу около 375 миллионов лет назад. Считается, что все животные с конечностями, включая человека, являются прямыми потомками этой рыбы. Впервые её окаменелые останки были обнаружены в 450 километрах от Северного полюса в начале двухтысячных. И вот новая экспедиция. На этот раз главной целью учёных были образцы ДНК.
Окаменелостями здесь не обойтись, подозревал Митя, и был прав: камни не содержат генотип. Даже богатые углеродом камни в биологическом смысле мертвы. Взять хотя бы залежи нефти на востоке России: несмотря на сверхприбыль от продажи углеводородов, уровень жизни в стране неуклонно падал. Падала и средняя продолжительность жизни. Каждые десять лет она сокращалась примерно на год. Жизнь русского человека, таким образом, всё больше становилась окаменелостью.
Хьюлет и сама мечтала о серьёзных раскопках.
До сих пор же она копала лишь в Крыму и Средней Азии. Экспедиции снаряжались довольно часто, но всё как-то по мелочи. Они, конечно, копали. Копали на совесть, со знанием дела, но так ничего и не нашли. Если только не считать пары разбитых амфор да с десяток медных монет.
Тут Митя будто о чём-то вспомнил. Он вдруг живо представил семейство Бзденеков из Тайкиного журнала. Как выяснилось, Бзденек-старший увлекался медными монетами. Он за бесценок покупал их на блошином рынке в Гнидовицах, а затем выгодно перепродавал через Интернет. Ягор Бзденек и вправду интересовался старинными монетами, но на этом его кругозор и заканчивался.
– Митя, мне хотелось бы увидеть вас до отъезда, – сказала Хью. Она действительно хотела. Она даже переспала бы с ним, если бы не это дурацкое предубеждение лесбиянки. Хью была словно рыба, а Митя – и рыба, и нет. В своём роде тиктаалик, окаменелость у Северного полюса – без ДНК и вообще без признаков жизни.
ПРИЗНАКИ ЖИЗНИВ этом рассказе (Signs Of Life) Джони Фарагут воздавал должное Вике Россохиной – своей последней любви. По замыслу, в Викиной голове копошилась блоха – крохотное существо из семейства Pulicidae. Блоха без конца досаждала ей, а Вика не знала, что и предпринять. Она недоумевала, злилась и чесалась. Впрочем, сюжет рассказа в том и состоял: Вика надеялась убить блоху, а та не давалась. Блоха внезапно оживлялась, но так же внезапно и замирала, притаившись в Викиных волосах и затаив дыхание. Оранжевые Викины волосы полюбились ей, и блоха, надо сказать, радовалась всем сердцем.
С появлением блохи Вика потеряла покой и всё больше задумывалась о смысле существования. Блоха же жила полноценной жизнью. Можно сказать, Pulicidae с Викой дополняли друг друга: блоха понимала, что ей осталось недолго, и радовалась каждому дню, а Вика обретала цель, и мир словно открывался перед нею во всей своей красе. «Both sides of the conflict, – пишет Джони, – certainly progressed. They showed their best qualities – the most that any signs of life» («Обе стороны конфликта, несомненно, прогрессировали. Они проявляли лучшие свои качества – самые что ни на есть признаки жизни»).
– Только не в «Граблях», – ответил Митя.
«Грабли» вызывали в нём неприятное ощущение советского общепита. Не то чтобы он имел ненависть к стране Советов, но и не питал к ней никакого сочувствия. Хьюлет же было всё равно. Они поболтали ещё с минуту и договорились о «Шантимэли» на Гиляровского. Завтра, а лучше в субботу, – предложил Захаров.
– Гиляровского, 60, – уточнил он. – Помните мусорку на Джониной картине? Это неподалёку, метров двести в сторону центра.
Хьюлет помнила. Волнующая картина – с множеством простых деталей, и в то же время богатая смыслом. В своём письме к Наташе Рёнэ она как раз и ссылалась на «Вывоз мусора», размышляя о так называемом Джонином экстремизме. «Никакой он не экстремист», – писала Хью. Она всерьёз беспокоилась о Джони и просила Наташу спрятать его на своём острове, если тот вдруг объявится.
Больше того, Мануилова не сомневалась, что вскоре найдёт своего друга. Об этом и было её письмо в розовом конверте, доставленное Митей Захаровым на остров Джерси.
К вечеру налетел ураган. В воздухе закружилась пыль, небо залилось чёрной краской, от лазурного горизонта не осталось и следа. Пошёл дождь, а там и град забарабанил о балконные перила, асфальт и навес вблизи универсама «Близнецы». В телефоне пошли помехи. Митя всё держался за трубку, выглядывая грозу сквозь жалюзи. Ему будет не хватать Хьюлет. Впрочем, как и Лизы Берковиц и лазурного горизонта, будь он неладен.Узнав о Джони, Рёнэ обрадовалась, но ответила не сразу и как-то неопределённо. «Мы знали, что он хороший человек и своего добьётся», – написала она. Да, Наташа переведёт его рассказы, если потребуется. На самом деле, заметила она, «Ардис» как раз и славился тем, что издавал на языке оригинала. «В пору Советского Союза, – продолжала Рёнэ, – в “Ардис” только и занимались тем, что возвращали русский язык на родину».
Пожалуй, с Рёнэ не поспоришь. «Ардис» основали Карл и Эллендея Проффер (1969). Спустя некоторое время эти двое стали близкими друзьями Иосифа Бродского. Именно они предоставили ему убежище в США (1972), печатали его и всячески помогали. А вот и фрагмент из выступления Иосифа Александровича на вечере памяти Карла Проффера: Карл Проффер «вернул русской литературе её целостность и чувство собственного достоинства». В СССР не печатали «экстремистов», зато их печатали на Западе. В 2002 году издательство было продано Нью-Йоркскому Overlook Press. Продано целиком, вместе с правами и архивами. По мнению Наташи Рёнэ издание писателей-диссидентов на языке оригинала, является одновременно и благим делом, и не очень. «Тут тебе и доброе имя, – заключила она, – и материальная заинтересованность, не говоря уже о политике и всевозможном пиаре». В своём роде лингвистический пиар, предположил Митя и переключился на Тайку.
Оставалась Тайка Нефёдова, пиар-менеджер информационного агентства «Римус». Они встретились в девять вечера в кафе «Тайм» на Николоямской. В метре от них стояло пианино, а под потолком покачивалась люстра в форме театрального зеркала. Зеркало из гримёрной Иисуса Христа, подумал Захаров, а пианино и в самом деле было что надо. По сути, старинный артефакт. Прошлое, что, будучи проданным, сулит богатство. Пока несли рагу из овощей, Захаров открыл инструмент и взял с десяток аккордов. Звук оказался на удивление сносным. Он исполнил мазурку Шопена, а чуть погодя и «К Элизе» Бетховена.
– Неплохо, – улыбнулась Тайка.
Кто бы сомневался. Митя упражнялся уже не один год. Придёт с работы и играет себе. Играет, играет, но легче не становится. Хотя и тут как посмотреть. Музыка давала ощущение эйфории – пусть и кратковременное, но всё же. Вряд ли при своём текущем состоянии Митя мог бы рассчитывать на что-то большее.
– Исторически, – продолжала Нефёдова, – музыка представляет собой довольно эффективный инструмент пиара. Хоть и недолговечный, – добавила она. – Вскорости на смену музыке придут звуки – бытовые, промышленные, звуки природы, а там и тишина.
Первобытная тишина, размышлял Митя. Тайка, как никто другой, знала о будущем пиара. Но знала ли она о будущем человечества – вопрос. Насколько вообще правомочно говорить о параллельном развитии различных сфер жизни? Иными словами, блоха если и донимала Вику Россохину, то донимала сама по себе и безо всякой связи с Викиной предрасположенностью. К чему была предрасположена Вика? Да кто ж её поймёт.
- Создание, обслуживание и администрирование сетей на 100% - Александр Ватаманюк - Программное обеспечение
- В сетях страсти - Линдсей Армстронг - Короткие любовные романы
- Книжный магазин Блэка (Black Books). Жгут! - Роман Масленников - Цитаты из афоризмов
- Станция Трудовая – территория точных измерений - Владимир Броудо - Русская современная проза
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив