Девять - Анатолий Андреев
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Девять
- Автор: Анатолий Андреев
- Просмотров:4
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, я спросил: «Что случилось»?
Случилось непоправимое…
И Алиса рассказала мне, что случилось. Непоправимое – как раз то самое слово. После этого я и отключился в первый раз – с помощью водки без запивона, как и следует истинному мачо.
Чтобы понять, почему мы с Алисой так расстроились, необходимо вернуться на четыре год назад – в тот день, когда мы и познакомились. Ведь это было именно 8 марта, как можно забыть. Но почему Алиса бросила вскользь «три с половиной года»?
Непонятно…
Было чертовски мило и приятно. На ней было открытое платье (жемчужного цвета) на бретельках, ее глаза блестели таким глубоким праздничным блеском (было видно, что она по возрасту счастлива в свои восемнадцать), что отражаться в них тоже было счастьем. Завтра она улетала в Америку учиться любимому дизайну (а у нее столько идей! она же покорит их всех, славных заморских жителей, цветных и разных, но милых, милых, не замечающих плена родных эмигрантских традиций! она заставит их смотреть на мир другими глазами!). Кажется, была немного, удивительно легко и счастливо, влюблена – кажется, в забавного Платона, чуточку в себе неуверенного, но, судя по всему, основательного: приятно, когда он делает вид, что как бы мимолетно ухаживает за ней, а сам не сводит с нее глаз (голубых!), старается угадать ее малейшие и такие невинные желания – наверное, еще не решил, стоит ли в нее влюбляться; приятно, когда на него смотрят другие девочки, а она, Алиса, даже пальцем не шевелит, чтобы получить то, что хочет.
Прелесть! Все впереди! Так и должно быть! Навсегда!
Сегодня вечером это волнующее чувство настолько кстати, так мило, а завтра, увы, оно обратится в милое воспоминание – и тоже очень кстати (и никаких «увы»!). Она же помнит детство: светлая сказка про неуклюжего жука скарабея, который, выполнив свою миссию на земле, расправляет крылья и улетает к бесконечным далям, возвращается на небо к тем истокам, которые породили его (спасибо, мама, и папа, и бабушка, бабушка!), но никакого желания вернуться в теплый плюшевый мир Алиса не испытывает. У нее одно желание: вверх, в небеса, сквозь голубой океан, к чему-то действительно ужасно прекрасному.
И Платон ее забудет – и отлично: зачем же портить жизнь хорошего человека с голубыми глазами?
Нет, пожалуй, она бы не отказалась стать для него приятным, отчасти волшебным воспоминанием, возможно, светлой печалью (ведь не каждый день ему будут встречаться такие девушки, как Алиса, – красивые, порядочные, притягивающие к себе счастье и удачу!), но не более того. Нет, не более.
А вот и первый поцелуй, можно сказать, на виду у всех – и где же тут дорога в бездну, которой все так пугают и потому только завлекают? Так себе. Приятно, пожалуй. Но как-то очень физиологично. Много чужих запахов. Много… влаги. Скользкий язык. С Платошей губы в губы еще куда ни шло (а ведь он не умеет, не умеет!), но вот целоваться с другими…
Бр-р-р.
Тело другого человека подпускать к своему – это целое испытание. Его горячая, ищущая (сразу не поняла) ладонь на обнаженном плече, потом на талии, опять на плече, потом, по какому-то тайному, не вполне целомудренному соглашению, тяжелеющая ладонь скользнула ниже талии…
Нет, дружок. Нет, нет и нет. Это просто невозможно. Наверное, она еще не готова. Пусть это будет в другой жизни, если без этого никак не обойтись.
Тогда еще не казалось, что жизнь преподносит дары, которые обязывают, – счастливой было быть не страшно, от этого спасало легкомыслие.
Такой я ее и запомнил: трогательная округлая девичья полнота (и при этом сочная стройность тростинки), пухлые губы, блеск в глазах и взгляд за океан сквозь меня. Она потому и позволила поцеловать себя, что в упор не видела меня, Платона. Это был символический поцелуй – привет тому, еще не найденному ею Мужчине. И его роль покорно исполнил я.
Что ж, мне было это не сложно: я ведь тоже прикасался губами не к Алисе, а к моей Мечте.
Но расставаться не хотелось.
– Что это у тебя за брошь? – спросил я, чтобы как можно дольше продлить мгновение.
– Это серебряный скарабей. Можно, я подарю его тебе на память? На память именно об этом времени. Вот, возьми. Это мой талисман. Он принесет тебе счастье.
– Спасибо. А удачу принесет?
– Счастье всегда приходит через удачу.
– На счастье – давай. Смотри, какая странная скатерть.
– Ты специально подозвал меня, чтобы обнять? Чем же скатерть странная?
– Мне кажется, она с автографом Пушкина.
– Александра Сергеевича?
– Да, того самого.
– А ты фантазер.
– «Сказку о мертвой царевне и восьми богатырях» помнишь, Алиса?
– Помню. Только сказка была о семи богатырях. Мне пора.
– Странно. Мне всегда казалось, что богатырей было побольше. А королевич Елисей разве не в счет?
– Мне правда пора, Платон…
– А какое у тебя любимое число?
Потом потянулись спокойные, размеренные, почти унылые, если бы не молодость, годы – а поцелуй все не забывался. Временами мне казалось, что поцелуй предназначался мне, именно мне, Платону, – и было так стыдно, когда я представлял, что об этих моих тайных мыслях может узнать Алиса. Ведь в моих мечтах было что-то от слабости: я не мог найти себе девушку по сердцу, вот и выдумывал себе прекрасную, скорее всего, несуществующую, Алису. Если она узнает об этом, то поймет, что я слабак и неудачник. Ничтожество. Вот почему я тщательно скрывал (в том числе и от самого себя) то, что казалось мне самой большой моей слабостью.
А теперь вернемся в 8 марта 1990. Алиса плакала, я ее целовал. И потом спросил:
– Что случилось?
В моем вопросе была логика: зачем же плакать, если ничего не случилось, верно?
Она плакала так горестно, что мне пришлось повторить вопрос:
– Что случилось, Алиса?
На первый взгляд, ничего особенного: она вышла замуж. Это естественно. Нормально для девушки её лет, почему же «непоправимо». Девушка созрела, ей пора. Тоже логично.
Но я вместо того, чтобы поздравить свою милую приятельницу, выпил бокал, до краев наполненный водкой (рука не дрогнула), – и отключился.
Наверное, пока я находился в забытьи, я думал о чем-то или что-то соображал, не исключено, что строил какие-то планы. У меня есть основания это предполагать, ибо первое, что я сделал, когда пришел в себя, нашел танцующую танго Алису (она уже безоблачно смеялась: «если допустить, что на душе у неё кошки скребли, то это признак характера», – пронеслось где-то в самой глубине моего измученного сознания) и спросил у нее (оттеснив какого-то кривляку в бабочке, изображавшего ее партнера):
– Если я правильно понял, ты меня любишь?
– Да, – сказала Алиса, не переставая улыбаться. Но в глазах ее уже не было и тени того блеска, отражавшего уверенность в неизбежном счастье.
– Ага, – сказал я и, забыв об учтивости, направился к столу, где, помнится, водки было в изобилии. Как и бокалов. Потом вспомнил об учтивости, вернулся к ней, отодвинул кривляку взглядом и просипел, так энергично кивнув при этом головой, словно мне её срубили:
– Спасибо.
И только после этого опрокинул в себя бокал – лихо, в два глотка – под аплодисменты какого-то дебила. Кажется, он сделал то же самое. Так, за компанию.
Я отключился во второй раз.
Придя в сознание, я обнаружил себя сидящим на диване в задумчивой позе (подходили знакомые, мы шутили – они обращались ко мне как к субъекту вполне вменяемому, и это дало мне основании полагать, что никто не замечает, что со мной происходит; много позже я пойму: всем на всех в этом мире просто наплевать). Я размышлял о чем-то, связанном с Алисой. Скорее всего, о том, стоит ли поздравлять ее с замужеством. И если стоит, то в какой форме.
Кроме того, меня слегка мучило любопытство: дело в том, что на моем правом мизинце я обнаружил увесистый перстень, излучавший тяжелый синий цвет. При этом сложно сказать, женский это был перстень или мужской. Как он оказался на моей руке? Чьи это шутки?
Наверное, сейчас кто-нибудь подойдет ко мне, и все объяснится само собой. Наверное, это намек на то, что не стоит так много пить. Посмеемся вместе. Именно поэтому любопытство мое было легким: я почти не удивлялся тому обстоятельству, что неизвестно как стал обладателем великолепного перстня, играющего живой синей искрой.
И тут ко мне подошла Алиса и спросила:
– А ты? Разве ты еще не женат?
Я молча показал ей перстень.
– Красивый, – сказала она. – Только тебе не идет.
– Я женюсь на следующей неделе, – неожиданно для самого себя ответил я. И твёрдо посмотрел ей в глаза. – На ней, вон на той девушке в белом, – я махнул в сторону танцующих, где, вероятно, могла быть и та, которая уже не раз делала мне предложение стать моей верной женой. Главное – верной.
– Понятно, – сказала Алиса. – Но ведь ты меня любишь?
– Не вижу связи между моей счастливой женитьбой и предполагаемой любовью к тебе.
– Значит, любишь, – сказала Алиса.
- Не заводится на горячую? - Артур Байков - Руководства
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив
- Резиновая Зина. современная сказка - Ольга Морозова - Русская современная проза
- Как пасти котов. Наставление для программистов, руководящих другими программистами - Рейнвотер Дж.Ханк - Кадровый менеджмент
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая