Баблия. Книга о бабле и Боге - Александр Староверов
- Дата:30.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Баблия. Книга о бабле и Боге
- Автор: Александр Староверов
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алик умиротворенно сидел на скамейке, поглаживая чемоданчик и улыбаясь проходящим мимо мамашкам с колясками. Сегодня сделка закрылась окончательно. Пора перевернуть страницу и подвести итоги. Семь миллионов долларов поднял он на сделке. Меньше, чем планировалось, но все же сумма. В актив можно также записать укрепление положения в конторе и гармонизацию мятущейся души. Помирился он с собой, а точнее, примирился. Принял правила игры, и игра его немедленно вознаградила. Одна беда, Планка так и оставалась недостижимой. Распылились деньги неизвестно куда, протекли между пальцев, лишь ладони чуть влажными остались. Три с половиной миллиона ушли на покупку поместья под Москвой. Зачем ему дом на Рублевке, он и сам не понимал до конца. Есть же дача на Новой Риге. Вполне приличный коттедж 300 метров, все удобства, охрана, газ, супермаркет рядом. Но помирившись с миром, он почувствовал – Надо! Иначе мир не поймет и обидится. Жалко, что семья категорически отказалась переселяться в шикарный дворец. Пробки и взрослеющая дочь перечеркивали все преимущества лесной жизни. Пробки оставляли маленькую щель для проникновения в Москву между часом и тремя дня. Возвращение же в сосновый рай оказывалось более-менее вероятным лишь после двенадцати ночи. В такой иезуитский режим Алик втиснуться не мог. Подросшая дочь вообще прокляла все поместье в целом и каждую сосну в отдельности. Активный период подростковой социализации вступал в непримиримые противоречия с экологическими ценностями. Белочки, чистый воздух и зеленая травка против прогулки по Тверской в компании друзей-одноклассников. Силы были слишком неравны. В результате достигнутого компромисса дворец посещали, как все нормальные советские люди дачу – по выходным. Приезжали, жарили шашлыки, купались в пятнадцатиметровом бассейне и уезжали в воскресенье до обеда, чтобы не попасть в пробки. Разве что грядки не вскапывали. Следующей крупной тратой оказалась невообразимо дорогая предоплата за учебу Сашки в наикрутейшей английской частной школе. Судя по ценнику, путь со школьной скамьи оттуда был только один – прямиком в королевские покои на Трафальгарской площади. Впрочем, имелись и плюсы, половина проблем с рублевским поместьем при отъезде дочери отпадала. Забрезжила надежда на переезд в сосновую идиллию. Особенно если разрешат (о чем ходили упорные слухи) полеты вертолетов над Москвой. Покупка небольшого вертолета казалось сущей безделицей по сравнению с уже затраченными деньгами. К сожалению, на вертолет могло и не хватить, поскольку будущая учеба дочки повлекла приобретение скромной пятикомнатной квартиры в Лондоне за полтора миллиона фунтов. Должен же быть у девочки дом в чужой стране. Не сирота чай, кровинушка родная.
Остальные деньги со сделки испарились неизъяснимым образом. Ну, съездил несколько раз отдохнуть, купил шмоток жене, день рождения громко отпраздновал в модном месте. Ну не мог же миллион почти на такую дребедень ухнуться. Не мог, а ухнулся. Миллион, лежащий в коричневом чемоданчике, был последним. Нет, имелись, конечно, еще несколько, заныканных по тихим зарубежным счетам на черный день. Но от сделки последний миллион остался. Его он решил отдать родителям. Собственно, поэтому и сидел сейчас около их дома на скамейке у Патриарших. Это очень правильно, отдать последний миллион папе с мамой. Пускай у них будет безбедная старость. Им миллиона за глаза хватит. Алик расслабленно улыбнулся. Не совсем он еще все-таки, раз последний миллион отдает родителям. И не жалко ему миллиона ничуть. Честное слово, не жалко. Человеком он все-таки остается, хоть и помирился с миром. А ведь мучился, боялся, что не сумеет. Сумел…
«А почему им миллиона за глаза хватит? – гордясь собой, вдруг подумал он. – Мне ни на что не хватит, например. Как же так? Я же сын их и парень вроде скромный, как они. Все говорят, на отца похожим становлюсь сильно. Как же так? В чем ошибка и где конец этой гонки?»
Сердце неприятно ткнулось в ребра. Он вцепился в коричневый чемоданчик и медленно досчитал до десяти. Подобные вопросы иногда ему еще досаждали. Редко, но бывало. Слава богу, он научился быстро гасить эти приступы рефлексии. Помогали, как ни странно, банальности. Недооценивал он раньше банальности, а зря. Работали безотказно. И сейчас помогли. То, что дети должны жить лучше, чем родители, давно всем известно. Это нормально, это естественно. Это прогрессом называется. Ну а Планка?.. Идеал потому и идеал, что недостижим. Но стремиться к нему нужно.
Алик снова почувствовал сладость липового воздуха.
«Смысл жизни в том, чтобы никогда не задавать себе вопрос «В чем смысл жизни».
Он повторил про себя удачно найденную формулу несколько раз, совершенно успокоился и неторопливо, с удовольствием продолжил подведение итогов.
Отношения в семье стали значительно лучше. Мир в доме поважнее любых денег, пожалуй. Сразу после Нового года он повез жену в Рим. Впервые с рождения близнецов полетели вдвоем, без детей. Хотелось Алику приятное ей сделать. Делал, как мог. Водил по дорогим магазинам, скупал их практически оптом. Она отбивалась уже, а он заставлял ласково.
– Купи, купи, пожалуйста, пускай один раз наденешь. Пускай ни одного, все равно купи. Тебе так идет!
Ну и секс, конечно. Первый за последние два года секс без третьего в спальне. А точнее, без третьей. В Москве в их половой жизни всегда присутствовала няня. Радионяня. Ленка была сумасшедшей матерью и без радионяни супружеский долг исполнять отказывалась. Всхлипнут во сне близнецы, а кто-то из них раз в три минуты обязательно всхлипывал, и возмещение супружеских долгов резко прерывалось. При всем старании Алик в три минуты уложиться не мог. Паузы страшно бесили. Он начинал тихо ненавидеть жену, чувствовал себя ужасным отцом и от этого ненавидел ее еще больше. Она тоже любовью не сочилась. Материнский-то инстинкт поглавнее основного будет. Основной и нужен в основном только для реализации материнского. Однажды, когда Ленка в очередной раз убежала посреди процесса в детскую, Алик пожалел, что он не богомол. Убивает богомола самка после полового акта. И правильно: лучше бы убила его Ленка, чем жить так, мучиться…
Секс без радионяни оказался волшебным. Они вспоминали друг друга в Вечном городе Риме. В дизайнерском номере гостиницы, у испанской лестницы, и в кривых переулках у фонтана де Треви, и во вкуснейших римских ресторанчиках, каждую секунду вспоминали. Вспомнили. Нечто вроде второго медового месяца у них получилось. Но жизнь брала свое. Вернулись в Москву, опять начались поздние возвращения с работы, снова секс с радионяней, потом дети заболели по очереди. Не до секса, не до любви. Жизнь свое возьмет всегда, сколько бы денег на счетах ни лежало. Возьмет свое, а взамен даст усталость, протест глухой и недовольство. Раздражение иногда прорывалось. Раз голос повысил, два гавкнул усталый после работы, и понеслось… Он старался, честно, старался. Считал до десяти, занимался дыхательной гимнастикой. Помогало, но не всегда. Нескольких скандалов избежать не удалось. По крайне мере, они не молчали неделями, как раньше. Извинялись друг перед другом сразу, разговаривали о наболевшем. Секрет счастливой семейной жизни, в сущности, прост. Никогда не ложиться спать поссорившись. И все. Но чтобы разгадать этот секрет, Алику понадобилось почти двадцать лет, месяц жизни в гостинице, обыск в доме и временное помутнение рассудка. Не даются простые секреты просто. Сложные вещи выучить можно, а простые только вынести. На своей собственной шкуре вынести. Иначе никак. Не без трудностей и оговорок наладившийся мир в семье Алик записал в плюс. Дети радовали и уважали его, с женой – взаимопонимание. А что еще нужно нормальному взрослому человеку от семейной жизни? Если и нужно больше, то значит, человек не вполне нормальный и уж точно не взрослый. Романтик в розовых очках как минимум. Индивидуум, находящийся в ссоре с миром, балансирующий на грани безумия. Не он. Он, Алик, выздоровел, помирился с Вселенной и болеть больше не собирался.
Подтверждая правильность принятого решения, мимо скамейки проковыляла вечная бабка Пульхерия. Невзирая на наступившее лето, она была в толстом вязаном жилете и шерстяных перчатках с обрезанными пальцами.
– Лето балалайка, бля, лето, – пробубнила она вместо «здрасьте». – Лето, солнце есть, а света нету, темно в лужах, а в душах темнее, ходят, балдея, халдеи обалдуи. А вот хуй им, а не тепло, утекло лето туда, где их нету.
Бабка ехидно засмеялась и радостно протянула к Алику свои страшные руки. Повинуясь странному порыву, он вытащил пятьсот евро.
– Возьмите, бабушка, на голубей.
– На голубей? – удивилась старуха, но деньги взяла. – На голубей?! Дурачок, ты не их, ты себя пожалей. Они птички божьи, а ты ложью весь пропитан. Хоть и красив, хоть и упитан. А ложь. Ты деньги не трожь, они для кож вредны. Брось их, брось на землю, а то экзема. Да ты сам зема экзема. Сидишь, жужжишь, считаешь. И так полагаешь, и этак полагаешь. Не знаешь ни хуя, а туда же, в бурьян, искать бриллиантовых блох. А там ток, а там бог, ток бог, гоп бог, топ топ. Не лезь, чтоб ты сдох, лох. Сдох, сдох, сдох…
- Онтология телесности. Смыслы, парадоксы, абсурд - Владимир Никитин - Психология
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая
- 100 оттенков ванили (СИ) - Гриин Эппле - Современные любовные романы
- «Ничего особенного», – сказал кот (сборник) - Майкл Суэнвик - Научная Фантастика
- Белый Волк - Алексей Прозоров - Боевая фантастика