Больше, чем любовь - Даниэла Стил
- Дата:21.03.2025
- Категория: Разное / Остросюжетные любовные романы
- Название: Больше, чем любовь
- Автор: Даниэла Стил
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вечером позвонил Филипп.
– Отвратительная штука война, правда? – Он знал, что чувствует сестра, узнав о гибели стольких людей.
– Как они могли совершить такое? Ведь корабль пассажирский… Столько невинных жертв…
Опять ее захватили мысли о «Титанике»: ночь… скрип спускаемых шлюпок… плач детей… крики женщин. Разве можно такое забыть? Избавиться от страшных воспоминаний? Лежа без сна в ту ночь, Эдвина знала, что будет помнить о них всегда – о родителях, о Чарлзе.
Глава 18
Вскоре после гибели «Лузитании» Италия разорвала союзнический договор с Германией и заодно объявила войну Австрии. К сентябрю того же года Россия оставила Польшу, Литву и Курляндию, потеряв миллион убитыми. Мировая война раскручивала свой кошмарный маховик, а Америка по-прежнему наблюдала со стороны.
В следующем году только в битве под Верденом Германия и Франция потеряли по семьсот тысяч человек убитыми, и еще миллион погибли на Сомме. Немецкие подводные лодки продолжали массированные атаки на суда: неважно, военные, торговые или пассажирские. По всему миру прокатилась волна возмущения. В войну вступила Португалия, а Германия продолжала налеты на Лондон. В ноябре Вильсон переизбрался президентом – его главной заслугой стало то, что США держались от войны в стороне. Но все взоры были устремлены к Европе, где продолжалась бойня.
Берлин 31 января 1916 года уведомил Вашингтон, что атаки подлодок продолжатся, а немецкие субмарины будут топить любое судно с грузами для стран Антанты. Приняв в следующие несколько дней президентские полномочия, Вильсон, утверждавший ранее, что американская нация «слишком горда, чтобы воевать», теперь объявил, что будет защищать свободу, которая является неотъемлемым правом американцев.
Эдвина продолжала получать известия от тети Лиз, хотя письма приходили теперь гораздо реже и с большим опозданием, поскольку доставлялись кружным путем. Дела вроде бы у нее шли неплохо, хоть она и жаловалась на нехватку продуктов и угля. Тетка призывала Эдвину к осторожности, плакалась, что очень тоскует по ней и детям, и выражала надежду, что они – когда война закончится – приедут к ней повидаться. При одной этой мысли Эдвину охватывала дрожь: она даже на паром до Окленда не сможет заставить себя сесть.
Эдвина по-прежнему бывала в редакции и с интересом слушала, как мужчины обсуждают военные дела. Отношения с Беном установились ровные, дружеские, почти как прежде. Бен понял, что Эдвине не нужны другие: ее устраивает такая жизнь. Она ценила их дружбу, и они могли без конца говорить о войне, о проблемах в газете. Филипп учился уже на последнем курсе университета, чему Эдвина была рада, поскольку газета отчаянно нуждалась в твердом руководстве кого-то из членов семьи. Конкуренция была жесткая, во главе других газет стояли люди, хорошо знающие издательское дело. Могучая империя, которую годами заботливо строил Бертрам Уинфилд, в его отсутствие приходила в упадок. Филиппу пора было брать дело в свои руки. Эдвина понимала, что брату потребуется время, чтобы во всем разобраться, но всем сердцем надеялась, что он сможет вернуть газете былой престиж. За последние два года сильно уменьшились и доходы, однако они по-прежнему зарабатывали достаточно, чтобы вести привычный образ жизни. Как хорошо, что Филипп скоро будет дома! А осенью свой четырехлетний курс в Гарварде начнет Джордж.
США все-таки вступили в войну. В этот день, 6 апреля, Эдвина вернулась домой с редакционного совещания, полная мрачных предчувствий. Ее очень тревожила судьба братьев, но Бен успокоил ее, что война ни в коем случае не затронет ни Филиппа, ни Джорджа: один – студент, а второй слишком юн. Эдвина не чувствовала такой уверенности, но была очень рада этому обстоятельству, поскольку в газетах приводились жуткие подробности о ситуации на полях сражений!
Когда она пришла домой, Алексис сообщила, что звонил Филипп и обещал перезвонить вечером. Филипп звонил ей часто, порой чтобы просто обсудить то или иное событие. Она, конечно, не поощряла такую расточительность, но в то же время ей льстило, что он считает ее интересной собеседницей. Ее дни были похожи один на другой: она собирала разбросанные игрушки, заплетала косички, бранила Тедди за солдатиков, которые валялись во всех комнатах, – поэтому серьезные разговоры со старшими братьями были для нее как глоток свежего воздуха. Джордж тоже интересовался положением дел на войне, но больше его привлекали фильмы о войне, которые он бегал смотреть куда только можно, прихватив одну из своих бесчисленных подружек. Наблюдая за братом, Эдвина улыбалась и вспоминала собственную юность, когда не было ничего важнее, чем поездка на бал или вечеринку. Она и сейчас время от времени выходила в свет, но без Чарлза все потеряло привлекательность, а другие мужчины ее не волновали. Эдвине было уже двадцать пять. Она смирилась с той жизнью, которую вела, и не помышляла о том, чтобы ее изменить.
Джордж порой отчитывал ее, называл старушкой и считал, что ей следует больше бывать на людях. Он еще не забыл, как бывало раньше, когда родители одевались к выходу, а Эдвина, в красивом платье, собиралась на вечеринку с Чарлзом. Но разговоры на эту тему погружали ее в тоску. Младшие сестренки умоляли ее показать те наряды, но даже самые красивые из них давно отправились в чулан за ненадобностью, где и доживали свой век, забытые хозяйкой. В последнее время Эдвина стала одеваться строже, все чаще облачалась в платья матери, отчего становилась похожей на обремененную семьей матрону.
А что касается развлечений, Эдвина считала, что их вполне достаточно: вот, например на прошлой неделе она была на концерте с Беном и его новой подругой.
Но Джордж имел в виду вовсе не это, но о возможном замужестве Эдвина с братом не говорила. Дети сами не знали, чего хотят! Они полагали, что ей следует больше развлекаться, и в то же время не выносили, если рядом появлялся мужчина. Сама Эдвина без мужского общества не страдала: ей по-прежнему снился Чарлз, но уже такой боли это не вызывало, хотя сердце ее по-прежнему принадлежало только ему. Она давно перестала реагировать на шепотки за спиной: «Вот ведь трагедия… ужасно… бедняжка… такая хорошенькая девушка… Вы знаете, ее жених погиб на «Титанике», и родители тоже, вот и пришлось одной воспитывать детей…». Эдвина была слишком горда, чтобы реагировать на подобные замечания и вздохи сочувствия, и достаточно умна, чтобы обижаться, когда ее называли старой девой. В свои двадцать пять она делала вид, что ей все равно. Да, дверь закрылась, страница жизни решительно перевернута. Она перестала доставать фату: не хотела больше терпеть эту боль, – но и выбросить не хватало духу. Может, придет время, и ее наденет или Алексис, или Фанни. Однако какой смысл думать об этом сейчас? У нее полно других дел. Эдвина вспомнила, что Филипп собирался перезвонить. Наверное, хочет обсудить новость о вступлении США в войну. Но Филипп так и не перезвонил.
Джордж, когда вернулся домой, принес целый ворох новостей. Он ужасно жалел, что возраст не позволяет ему идти воевать, чем страшно злил Эдвину. Сестру он считал непатриотичной и постоянно указывал ей на это.
– Ну им же нужны добровольцы! Как ты не понимаешь?
– Да, не понимаю и не хочу понимать! – парировала Эдвина. – Прекрати выдумывать! Ты еще ребенок, а у Филиппа есть обязанности перед семьей – управлять газетой. И потом, война все равно скоро кончится.
Увы, конца войне не было видно: на полях сражений гибли многие тысячи солдат.
Через пять дней после того, как конгресс объявил мобилизацию, Эдвина как раз шла из сада с охапкой роз, когда приехал Филипп. Он стоял в дверях кухни: высокий, стройный, и с таким серьезным лицом, что у нее защемило сердце. Эдвина резко остановилась, а потом медленно пошла к нему, не решаясь спросить, почему он приехал в столь неурочное время, но через мгновение, словно опомнившись, бросилась к брату, позабыв про цветы, и заключила в объятия. Как же он вырос, повзрослел! Слишком тяжелый груз ответственности всех их сделал старше своих лет.
– Что случилось? – спросила Эдвина, отстраняясь. Ее сердце сжалось от предчувствия беды.
– Нам нужно поговорить.
Как всегда, он не предпринял бы важного шага, не посоветовавшись с ней. Ему не требовалось ее разрешение, но Филипп слишком любил и уважал сестру, чтобы выслушать ее мнение.
– Как ты сумел вырваться? Ведь сейчас не каникулы… – Эдвина уже знала ответ и очень боялась его услышать. Пусть он скажет что-нибудь другое, что угодно, вплоть до отчисления, только не это…
– Мне дали академический отпуск.
Она присела к кухонному столу. Оба на минуту замерли.
– И надолго?
Филипп не осмеливался сразу
- Сборник 'В чужом теле. Глава 1' - Ричард Карл Лаймон - Периодические издания / Русская классическая проза
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Новые Миры Айзека Азимова. Том 4 - Айзек Азимов - Научная Фантастика
- В лучах Черного Солнца (СИ) - Лебедев Роман - Мифы. Легенды. Эпос
- Алмазный браслет - Даниэла Стил - Современные любовные романы