В огне повенчанные. Рассказы - Иван Лазутин
- Дата:19.11.2024
- Категория: Проза / Проза
- Название: В огне повенчанные. Рассказы
- Автор: Иван Лазутин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Аудиокнига "В огне повенчанные. Рассказы" от Ивана Лазутина
🔥 "В огне повенчанные. Рассказы" - это увлекательная аудиокнига, которая погружает слушателя в захватывающие истории, наполненные страстью, тайнами и неожиданными поворотами событий. Главный герой книги, чья судьба переплетается с огнем и любовью, заставляет задуматься о гневе судьбы и силе человеческих чувств.
Иван Лазутин - талантливый российский писатель, чьи произведения поражают глубиной сюжета и яркостью персонажей. Его книги всегда вызывают интерес у читателей и слушателей, заставляя переживать каждую строчку и восхищаться мастерством автора.
На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги на русском языке. Здесь собраны бестселлеры и лучшие произведения, которые подарят вам удовольствие от чтения в любое время.
Не упустите возможность окунуться в мир захватывающих приключений и загадочных историй с аудиокнигой "В огне повенчанные. Рассказы" от Ивана Лазутина. Почувствуйте волнение и азарт от каждой минуты прослушивания!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где ваши родители?
— Погибли.
— В войну?
— Да.
Перекатывая по столу пресс-папье, Фомичев озабоченно нахмурился и с отеческой теплотой в голосе спросил:
— Вот тут у вас написано, что были в оккупации.
— Да, был.
— Сколько времени жили при немцах?
Прикрывая рот ладонью, Алексей откашлялся.
— Больше года.
— На Смоленщине?
— Да, деревня Лисагорово.
— Ясно… ясно… — словно что-то обдумывая, неопределенно протянул Фомичев и, поджав яркие лоснящиеся губы, уже более официальным тоном продолжал: — При каких обстоятельствах подверглись оккупации?
Алексей виновато улыбнулся.
— Точно не помню, мне тогда было восемь лет… Помню только, что наши войска были на одном конце деревни, а на другой уже вступили немцы…
— Ясно, ясно, можете не продолжать, — сочувственно откликнулся Фомичев и, отвалившись на спинку кресла, сосредоточенно уставился немигающими глазами в потолок. — О связи с немцами в таком возрасте, конечно, говорить не приходится. Я не об этом. Это так, для формы.
Алексей молчал, глядя на золотые ободочки пенсне подполковника.
— А вот если и в самом деле вам придется ответить на этот вопрос? — Фомичев резко отшатнулся от спинки кресла и широкой грудью налег на стол. — Какие подтверждающие, я имею в виду документальные, данные вы могли бы представить? — На слове «документальные» он сделал особое ударение.
Алексей растерянно пожал плечами и, переступая с ноги на ногу, продолжал молчать.
Фомичев положил свои не по-мужски пухлые, белые руки на стол и, глядя куда-то поверх головы Алексея, тоном сожаления сказал:
— Я не хочу ни в чем вас упрекнуть. Напротив — я верю, что вы можете быть порядочным и честным советским человеком. Но поймите, товарищ Плавин, ведь у нас военное училище, мы готовим летчиков, советских офицеров… Нам нужны проверенные люди, без сучка, без задоринки, чтобы ни единого пятнышка. Вот так-то, брат!..
— Я это понимаю… — попытался что-то сказать Алексей, но Фомичев оборвал его:
— И я вас вполне понимаю. Обидно, конечно. Вы блестяще сдали вступительные экзамены, медицинские данные у вас безупречны. Но поймите, голубчик, также и то, только это между нами, не для протокола… — Окинув взглядом кабинет, он тихо и вкрадчиво, как бы по секрету, сказал: — Вот эту штуку никуда не денешь! — И Фомичев ткнул в строку, подчеркнутую красным карандашом. — Жалко мне тебя, Плавин, но помочь ничем не могу. Придется брать документы назад.
«Почему? За что?..» — хотел спросить Алексей, но слова застряли в горле, и он, словно оглушенный тяжелым поленом, продолжал стоять молча и мял в потных ладонях кепку.
В это время кто-то позвонил. Фомичев взял трубку.
«Оккупация… Оккупация…» — не выходило из головы Алексея. Быстро, словно на немом экране, поплыли в его памяти тяжелые дни войны. Как сейчас, помнит он то воскресное утро, когда деревню покидали наши отступающие воинские части. Окраина, где стояла их хата, была изрыта кривыми окопами и блиндажами. У себя во дворе Ленька тоже вырыл небольшой окопчик и натаскал в него пустых гильз.
Это было утром, когда в тени, за плетнем, еще не спала роса с картофельной ботвы. Сидя на пороге, Ленька видел, как мать скликала к крыльцу кур. Он любил смотреть, как она их кормила. Потом случилось непонятное: оглушительным взрывом его бросило в сенцы. А когда он вскочил и выбежал на крыльцо — у сарая зияла огромная черная воронка. Свежие комья земли были разбросаны по всему двору. Подбежав к матери, Ленька понял, что случилось непоправимое — она лежала бледная, из-под цветной кофточки била кровь. «Сынок, прячься в погреб», — были ее последние слова.
Умерла мать на глазах у Леньки. Гроб делал дед Евлампий из досок от чулана. Похоронили ее на второй день, украдкой. Хорошо помнил Алексей, как к их хате подъехало много машин с коваными бортами. С них прыгали военные люди и что-то по-немецки говорили. Ленька сразу догадался, что это были враги. Одни из них, высокий и белокурый (его лицо он помнил и сейчас), на ломаном русском языке спросил, где отец, и Ленька бойко ответил:
— В Красной Армии.
За такой ответ офицер хотел ударить Леньку рукояткой плети вдоль спины, но тот ловко увернулся и убежал во двор. Спрятавшись в своем окопчике, он сжимал в руках пустые гильзы и плакал. Но офицер нашел его. Потешаясь, он вытащил Леньку из окопчика. А когда увидел в его руках пустые гильзы, выругался по-немецки и три раза поднял высоко над головой руку с плеткой. Только первый удар слышал Ленька. О двух остальных он узнал после, когда поправился и нащупал на своей спине три длинных рубца.
Все полтора года оккупации Ленька прожил у колхозного сторожа деда Евлампия, у которого фашисты забрали все до последней курицы. Хоть чужой был ему Евлампий, но жалел его. Вечерами он наводил в щербатой деревянной чашке тюрю и, ласково глядя на Леньку, заставлял его есть до дна. А однажды даже достал откуда-то посеревший от долгого хранения кусочек сахару и сказал:
— На, посластись.
…В сорок третьем году из-под Жлобина пришло известие о гибели отца. С тех пор стали говорить о Леньке: круглый сирота.
…Один за другим вставали в памяти Алексея тяжелые дни оккупации. Почувствовав, как к горлу его что-то подступает, он крепился изо всех сил, чтобы не расплакаться. Первый раз ему стало жалко себя, жалко деда Евлампия, у которош тоже из родных никого не осталось. А как он закручинится, когда узнает, что Алексея не приняли учиться на летчика!
Хотя жил Алексей с дедом Евлампием, но знал, что воспитал его — обувал, одевал и учил — колхоз. Отправляя на учебу в город, председатель написал хорошую характеристику, дал личное письмо на имя начальника училища и даже сам провожал на станцию на своем гнедом Ветерке. Над подготовкой к экзаменам Алексей сидел ночами. Кроме иностранного, сдал все на «отлично». И вдруг… Все полетело кувырком. А за что?..
Фомичев закончил телефонный разговор, нажал кпопку вызова и, передав панку вошедшей секретарше, распорядился:
— Верните Плавину документы. С тех, которые должны остаться в деле, снимите копии.
Девушка молча взяла папку и вышла. Лицо Фомичева было отчужденное и чем-то недовольное. Видно, телефонный разговор был не из приятных.
Алексей стоял перед подполковником понуро, опустив тяжелые большие руки. Его лицо было пепельно-серым, голос дрожал:
— За что вы меня отчисляете?
Фомичев, сморщившись, провел ладонью но лицу, точно стирая с него налипшую невидимую паутину.
— Во-первых, не отчисляем, а не зачисляем. Причина? Надеюсь, вы не маленький, я вам уже объяснил.
— Товарищ подполковник, вы были на фронте? — еле слышно спросил Алексей.
Фомичев посмотрел на Алексея. Видя, как дрожит нижняя губа парня, он не знал, что ему ответить, чем утешить. Но, признаться, такого вопроса он не ожидал.
— Вам приходилось отступать во время войны, товарищ подполковник? — Голос Алексея окреп, на щеках яблоками зарозовели пятна.
— Позвольте, что это за тон? Что за нелепые вопросы? И вообще, что за манера обращения?! Не забывайте, что здесь вам не колхозная контора, а военное училище!..
— Вы правы, товарищ начальник, в колхозной конторе мне такое не говорили.
Фомичев встал, склонил голову набок, вежливо и сухо отрезал:
— Наш разговор, молодой человек, окончен. Вы свободны.
Несколько секунд они неподвижно стояли друг против друга.
— Зто несправедливо, товарищ подполковник. Я не виноват… — тихо, почти шепотом, и с каким-то испугом проговорил Алексей, подойдя вплотную к столу. На глазах его выступили слезы.
Фомичев был озадачен. Он пожалел, что так некстати разоткровенничался с этим деревенским парнем и сказал ему действительную причину отказа. «Нужно было бы это сделать тоньше, не травить старых ран. И зачем я показал ему эту строку в биографии? Нужно выходить из положения. А то, чего доброго…» — Теперь Фомичев думал, как бы убедительнее и вежливее предложить Плавину оставить кабинет.
— Ну, полно вам, товарищ Плавин! Будьте же, в конце концов, мужчиной. Нельзя же так! — И он укоризненно покачал головой. — Ап-ай-ай… А хотели еще стать авиатором.
Две крупные слезы медленно скатились по щекам Алексея. Одна упала на выгоревший и сломанный посредине козырек кепки, другая повисла на подбородке и дрожало.
— Я был ребенком, когда вы отступали через мою деревню. Почему вы не взяли меня с собой? Почему вы оставили меня в оккупации? — Алексей говорил тихо, но каждое слово выдавливалось из груди с клекотом, точно отрывало и уносило с собой невидимую частицу сердца.
Если бы промолчал Фомичев в эту минуту, то, может быть, Алексей подавил бы в себе поднимающуюся обиду и вышел бы, не сказав больше ни слова. И уехал бы в тот же день в деревню. Но Фомичев решил пошутить. По сыну своему он знал: когда тот плачет, то остановить его можно только какой-нибудь насмешкой.
- Бриллианты грязной воды - Пол Эрткер - Детские остросюжетные / Зарубежные детские книги / Шпионский детектив
- Воздушная битва за город на Неве. Защитники Ленинграда против асов люфтваффе. 1941–1944 гг. - Дмитрий Зубов - История
- Максим Дмитриевич Зверев - Н. Анов - Биографии и Мемуары
- Пока на землю валит снег - Руслан Лангаев - Детективная фантастика / Русская классическая проза / Социально-психологическая
- Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное) - Виктор Суворов (Резун) - Шпионский детектив