Кролик вернулся - Джон Апдайк
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Проза
- Название: Кролик вернулся
- Автор: Джон Апдайк
- Просмотров:1
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Привет, — говорит Нельсон и протягивает руку.
Ушлый вкладывает свои тощие пальцы, четыре серых карандаша одинаковой толщины как на концах, так и в середине, парнишке в руку и говорит:
— Привет, Крошка Чак. — И, кивнув на Билли Фоснахта, стоящего за спиной Нельсона, спрашивает: — А кто этот твой страхолюдный дружок?
И все, все смеются, даже Билли, даже сам Ушлый хрюкает от такой неожиданно-прозорливой характеристики — Билли действительно страхолюдный: тощая, как у отца, шея, большие уши и телячьи, как у матери, глаза, да к тому же юношеские прыщи, испещряющие его щеки и подбородок. Новый взрыв смеха окончательно убеждает Билли, что они смеются не над ним, а от облегчения, что им дарована истина, от радости братания, оттого, что они все вместе участвуют в этом смехе, — их дом сейчас стал как бы яйцом, которое они дружно тюкают изнутри клювами, а веселые трещинки разбегаются по скорлупе.
Но в постели, когда дом погружен в темноту и Билли уехал домой, а измотанный Ушлый тяжело дышит внизу на диване, Кролик снова спрашивает у Джилл:
— Почему ты мне это навязываешь?
Джилл дергает носом, поворачивается к нему лицом. Она настолько легче Кролика, что буквально скатывается к нему под бок. Часто, проснувшись утром, он обнаруживает, что она чуть не выжила его из собственной постели — ее острые локотки так и впиваются в его тело.
— Он был такой жалкий, — поясняет она. — Он только на словах буйный, а на самом деле — ничто, он действительно хочет стать черным Иисусом.
— Ты поэтому дала ему трахать себя? Или не давала?
— Вообще-то не давала.
— Значит, он соврал?
Молчание. Она еще на дюйм придвигается к нему.
— По-моему, это не считается, когда ты просто позволяешь кому-то что-то делать, а сама в этом не участвуешь.
— Значит, ты не участвовала.
— Нет, это меня не затрагивало, а словно происходило где-то за миллионы миль от меня.
— А со мной как? Так же — ты ничего не чувствуешь, настолько это далеко от тебя. Значит, на самом деле ты у нас девственница, так?
— Ш-ш. Шепотом. Нет, с тобой я кое-что чувствую.
— Что же?
Она придвигается ближе и обхватывает рукой его толстую талию.
— Ты у меня как тот большой забавный плюшевый мишка, которого подарил мне папа. Он любил привозить всякие невероятные дорогущие игрушки из магазина Шварца в Нью-Йорке, например, жирафа в шесть футов высотой за пятьсот долларов, с ними и играть-то было нельзя, они просто стояли и занимали место. Мама терпеть их не могла.
— Премного благодарен. — И он неуклюже поворачивается к ней лицом.
— А в другое время, когда ты на мне, я вижу в тебе ангела. Пронзающего меня мечом. Мне кажется, ты вот-вот о чем-то возвестишь — например, о конце света, а ты не говоришь ничего — только пронзаешь меня. И это прекрасно.
— Ты меня любишь?
— Не надо, Гарри. После тех экспериментов, когда мне явился Господь Бог, я ни на ком не могу сфокусироваться.
— И на Ушлом тоже?
— Он ужасен. Ужасен. Весь какой-то ощетинившийся — столько в нем злости.
— Тогда, ради всего святого, почему же?..
Она затыкает ему рот поцелуем.
— Ш-ш-ш. А то он услышит.
Звуки свободно проникают вниз: перегородки в доме такие тонкие. Все комнаты словно камеры единого, полного шорохов сердца.
— Потому что я должна, Гарри. О чем бы меня мужчина ни попросил, я должна ему это дать, я не заинтересована в том, чтобы что-то сохранять для себя. Понимаешь, все ведь сплавляется воедино.
— Не понимаю.
— А я думаю, что понимаешь. Иначе почему бы ты разрешил ему остаться. Ты же избил его. Чуть не убил.
— Угу, это было приятно. Я ведь думал, что потерял форму.
— Так или иначе, теперь он здесь. — Она распластывается на нем, словно на него ложится воздушный покров. Он видит сквозь нее синеющее окно, освещенное луной, оно выходит на крышу гаража — шифер со странными тенями, создающими иллюзию толщины. Джилл признается таким тихим шепотом, что ему кажется, будто он слышит ее мысль: — Он пугает меня.
— Меня тоже.
— Одна половина меня хотела, чтобы ты его вышвырнул. Даже больше, чем половина.
— Ну, если он новый Иисус, — и Кролик улыбнулся, хотя Джилл этого не видела, — не помешает оказать ему небольшую услугу.
Тело ее расширяется, словно растянутое улыбкой. Теперь уже ясно, что предательство и волнения, пережитые за этот день, должны быть преданы забвению с помощью любви. Кролик берет в руки ее голову, гладит выпирающие бугорки за раковинами ее ушей, держит в ладонях всю эту округлую чашу, в которой запечатан дух. Зная, что она откликнется на любовный зов, он отчетливо видит дальнейшее — так же отчетливо, как вырисовываются очертания всего окружающего перед снегопадом. Он тоже хочет внести изменения в обычный ритуал:
— К тому же Дженис ведь в последнее время отступала от правил, вот и я решил отступить.
— Чтобы отплатить ей той же монетой?
— Чтобы не отставать от нее.
Набор шел узкой колонкой:
Осуждены за хранение наркотиков
В четверг девять местных жителей — восемь мужчин и одна женщина — были приговорены каждый к шести месяцам тюрьмы за хранение марихуаны.
Обвиняемые, представшие перед судьей Милтоном Ф. Шоффером, были задержаны полицией во время облавы в «Уголке Джимбо» на Уайзер-стрит 29 августа, рано утром.
Женщине, мисс Беатрис Грин, известной в местном эстрадном мире под именем Бэби, дали год условно, как и четверым из задержанных мужчин. Дела двух несовершеннолетних переданы в соответствующие судебные органы.
Десятый ответчик Хьюберт X. Фарнсуорт не явился в суд и лишен права на возмещение суммы залога. Выдан ордер на возмещение суммы залога. Выдан ордер на его арест.
Владелец «Уголка Джимбо» мистер Тимоти Картни из Пенн-
Уши Кролика уже привыкли улавливать, когда Пайясек подходит к нему сзади, чтобы позвать к телефону. В его поступи есть что-то усталое и одновременно грозное, а в дыхании саркастическая заботливость.
— Энгстром, а не переставить ли нам твой линотип ко мне в кабинет. Или установить прямо тут телефонную розетку.
— Я ее так отлаю, Эд. Это в последний раз.
— Не нравится мне, когда личная жизнь мешает работе.
— Мне это тоже не нравится. Говорю тебе: я ей скажу.
— Скажи, Гарри. Скажи ради доброй старушки «Верити». Мы тут одна команда, и, чтобы соперники нас не сломали, нам всем надо очень стараться, давай не подводить друг друга, что скажешь?
Войдя в закуток из стеклянных матовых стен, Кролик произносит в телефон:
— Дженис, это наш последний разговор по телефону. Больше я к аппарату не подойду.
— А я тебе и звонить больше не стану, Гарри. После этого звонка мы будем общаться только через адвокатов.
— Как это?
— Как это? А вот так это.
— Как же это? Прекрати. Говори только по делу, ладно? А то мне надо возвращаться к машине.
— Ну, во-первых, за все время, что я здесь торчу, ты ни разу мне сам не позвонил, а во-вторых, мало было тебе этой хиппи, так ты взял в дом еще и чернокожего, ты просто невероятный человек, Гарри, мама всегда говорила: «Он не вредный, просто он имеет такое же представление о морали, как скунс, а может, и того меньше», и она была права.
— Он у нас всего на пару дней — нужно было помочь, ситуация скорее забавная.
— Еще бы не забавная. Обхохочешься! А твоя мать об этом знает? Я думаю позвонить ей и рассказать.
— А тебе-то кто рассказал? Он ведь не выходит из дома.
Кролик надеется своим рассудительным тоном немного остудить ее, и она действительно слегка отпустила удила.
— Пегги Фоснахт. Она сказала, что Билли приехал домой с выпученными глазами. Билли рассказал, что этот тип лежал в гостиной на полу и первым делом обозвал Билли.
— Он вовсе его не обзывал — просто хотел пошутить.
— Ну, хотела бы я научиться шутить. Очень бы хотела. Я встречалась с адвокатом, и мы подаем просьбу о том, чтобы мне немедленно передали Нельсона. Развод последует. Поскольку ты виновная сторона, ты сможешь снова жениться только через два года. Вот так, Гарри. Мне очень жаль. Я считала нас людьми более зрелыми, до чего же мне ненавистен был этот адвокат, и вообще все слишком мерзко.
— Угу, что ж, таков закон. Он служит интересам правящей элиты. Больше власти народу.
— По-моему, ты рехнулся. Честно, я так считаю.
— Эй, что ты имела в виду, когда сказала, что ты там торчишь, а от меня ни слуху ни духу? Мне казалось, ты сама этого хотела. Разве Ставрос не торчит там с тобой?
— Ты мог бы по крайней мере хоть немножко побороться за меня, — всхлипнув, произносит она и с шумом втягивает воздух между рыданиями. — Ты такой слабак, такой приспособленец, — с трудом выдавливает она и издает совсем уж животный звук, что-то между воркованьем и хрипом, словно выпуская из себя весь воздух.
— Поговорим потом, — говорит он, — позвони мне домой, — и вешает трубку, затыкая тем самым извержение слез.
- Килиманджаро. С женщиной в горы. В горы после пятидесяти… - Валерий Лаврусь - Русская современная проза
- Полная темнота - Юрий Собещаков - Космическая фантастика
- Чаша ярости - Артем Абрамов - Научная Фантастика
- Поляна, 2014 № 03 (9), август - Журнал Поляна - Периодические издания
- Срубить крест[журнальный вариант] - Владимир Фирсов - Социально-психологическая