Жены и дочери - Элизабет Гаскелл
- Дата:10.10.2024
- Категория: Проза / Проза
- Название: Жены и дочери
- Автор: Элизабет Гаскелл
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо воли слова дочери заставили его расслабиться и вздохнуть с облегчением; тон, которым они были сказаны, показался ему искренним. Но еще минуту-другую он стоял молча и не шевелился. Затем он впервые встретил ее взгляд после того, как она признала, что обвинения, которые он бросил ей в лицо, формально справедливы. Молли была бледна, и в лице ее присутствовало то выражение окончательной правоты, какое бывает у покойников, когда смерть срывает с них прижизненную маску притворства.
– Письма? – не удержался он от очередного вопроса, но задал его с таким видом, словно ему уже было стыдно подвергать сомнению ее честность.
– Я отдала ему одно-единственное письмо, в котором не написала ни слова. Собственно говоря, насколько мне известно, это был скорее конверт, в котором не было текста. И передача этого письма – включая две встречи, о которых я тебе рассказала, – и составляют все те приватные отношения, в которые я вступила с мистером Престоном. Ох, папа, что такого они сказали тебе, если ты выглядишь таким потрясенным… и расстроенным?
– Не имеет значения. Твои поступки служат достаточным основанием для пересудов. Но теперь ты должна рассказать мне все. Я должен пункт за пунктом опровергнуть все эти слухи.
– Но как же их можно опровергнуть, когда ты сам сказал, что правда, которую я признала, является достаточным основанием для того, о чем говорят люди?
– Ты говоришь, что действовала не от своего имени, а выполняла чье-то поручение. Если ты скажешь мне, кто это… если ты расскажешь мне всю правду, я сделаю все, что в моих силах, чтобы восстановить твое доброе имя и… чтобы выгородить ее, поскольку, естественно, подозреваю, что это Синтия.
– Нет, папа! – после недолгих раздумий ответила Молли. – Я рассказала тебе все, что могла, все, что касается меня лично. И я пообещала, что более не скажу никому ни слова.
– В таком случае твоя репутация пострадает. Это неизбежно, если только не представить полное объяснение этих тайных встреч. Пожалуй, встречусь-ка я с мистером Престоном и выбью из него всю правду!
– Папа! Я снова вынуждена просить тебя поверить мне. Если ты спросишь мистера Престона, то, скорее всего, услышишь от него всю правду, но ведь именно этого я всеми силами старалась избежать, поскольку эта самая правда, стань она известна, сделает несчастными нескольких человек, тогда как вся эта история уже осталась в прошлом и с нею покончено навсегда.
– Только не для тебя. Мисс Браунинг посылала за мной сегодня вечером, чтобы рассказать о том, что люди уже вовсю судачат о тебе. Она намекнула, что твое доброе имя погублено безвозвратно. Ты еще не знаешь, Молли, что совершеннейший пустяк способен навсегда очернить репутацию невинной девушки. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы выслушать то, что она имела мне сказать, хотя я и не поверил ей. А теперь ты говоришь, что все рассказанное ею – правда.
– Но я полагаю, что ты храбрый человек, папа. И ты веришь мне, не так ли? Мы переживем эти слухи, не волнуйся.
– Ты еще не знаешь, на что способны злонамеренные языки, девочка моя, – сказал он.
– Ну, раз ты снова называешь меня «девочка моя», то я ничего не боюсь. Дорогой мой, любимый папочка, я уверена, что лучше попросту не обращать внимания на эти пустые разговоры. В конце концов, они могут и не желать мне зла. Как, например, мисс Браунинг, в чем я совершенно уверена. Вскоре они и сами забудут о том, что сделали из мухи слона. А даже если и нет, ты ведь не станешь заставлять меня нарушить данное слово, правда?
– Пожалуй, что нет. Но я не могу так легко простить ту особу, что, злоупотребив твоим великодушием, впутала тебя в эту неприятную историю. Ты еще молода и смотришь на подобные вещи как на преходящее зло. А вот мне довелось повидать многое.
– Тем не менее, как мне представляется, сейчас я больше ничего не могу сделать, папа. Быть может, я поступила глупо, но то, что я сделала, сделано мною по собственному желанию. Никто меня ни к чему не принуждал. И еще я уверена, что, с точки зрения морали и совести, я поступила правильно, как бы это ни выглядело со стороны. Как я уже говорила, все кончено, и, должна заметить, именно то, что сделала я, и положило конец всей истории. Именно ради этого мне пришлось поступить так, как я поступила. Если же людям захотелось поговорить обо мне, что ж, тут ничего не поделаешь, и я смиряюсь с этим, и ты должен последовать моему примеру, милый папа.
– А твоей матери, миссис Гибсон, известно что-либо об этом? – с внезапной тревогой осведомился он.
– Нет, ровным счетом ничего, ни словечка. И я очень тебя прошу, ничего ей не говори. От этого может получиться куда больше вреда, чем от всего остального. Честное слово, я рассказала тебе все, что имела право рассказать.
Мистер Гибсон испытал нешуточное облегчение, узнав, что его неожиданные опасения относительно того, что его супруга может быть в курсе происходящего, оказались совершенно беспочвенными. При одной только мысли о том, что та, которую он выбрал в жены, дабы она опекала и наставляла его дочь, могла быть замешана в эту дурно пахнущую историю с мистером Престоном, его охватил настоящий ужас; а в том, что за всем этим так или иначе стоит Синтия, он нисколько не сомневался. Но теперь, по крайней мере, выяснилось, что миссис Гибсон не повинна в предательстве, и это стало единственным утешением, которое он извлек из загадочного и туманного признания Молли в том, что, если миссис Гибсон узнает о ее встречах с мистером Престоном, случится беда.
– Итак, что же делать? – принялся размышлять он вслух. – Слухи вовсю гуляют по городу, а я ничего не должен делать, дабы опровергнуть их? И я должен расхаживать с блаженной улыбкой на устах, прекрасно зная, что одна сплетня о тебе сменяет другую?
– Боюсь, что ничего иного тебе не остается. Мне очень жаль, потому что я надеялась, что ты ничего не узнаешь об этом, а теперь я понимаю, как ты расстроен. Но наверняка же, когда больше ничего не случится, а то, что уже произошло, ни к чему не приведет, пересуды утихнут сами собой. Я знаю, что ты поверил каждому моему слову и что ты доверяешь мне, папа. Прошу тебя, ради меня отнесись с терпением ко всем этим сплетням и досужей болтовне.
– Мне будет нелегко это сделать, Молли, – признался он.
– Ради меня, папа!
– Пожалуй, мне и впрямь не остается ничего иного, – угрюмо заметил он, – разве что добраться до Престона.
– Этим ты только все испортишь. Снова дашь пищу для разговоров. В конце концов, быть может, он не так уж и виноват. Впрочем, нет! Это все – его вина. Но со мной он вел себя вполне прилично, – сказала она, вдруг вспомнив, что он произнес, когда в парке Тауэрз они вдруг заметили приближающегося к ним мистера Шипшенкса: «Успокойтесь. Вам, по крайней мере, нечего стыдиться».
– Ты права. Необходимо любой ценой избежать ссоры двух мужчин из-за женщины, если ее имя станет известно. Но рано или поздно мне все-таки придется поговорить по душам с мистером Престоном. Он должен ответить за то, что поставил мою дочь в крайне неудобное положение.
– Никуда он меня не ставил. Он не знал, что я приду, и оба раза не ожидал встретить меня. И он предпочел бы не брать у меня письмо, которое я отдала ему, если бы был волен выбирать.
– Все это представляется мне сплошной загадкой. И мне очень не нравится, когда ты оказываешься замешана в каких-то тайных интригах.
– Мне тоже. Но что еще мне остается? Мне известна еще одна тайна, но с меня взяли обещание, что я не стану распространяться о ней. Я просто ничего не могу поделать.
– Что ж, могу сказать лишь одно: никогда не становись главным действующим лицом какой-либо тайны. Этого ты можешь избежать, если уж тебе не удается уклониться от роли сообщницы. А теперь, полагаю, мне остается лишь покориться твоим желаниям и ждать, пока скандал не утихнет сам собой, безо всякого моего вмешательства.
– А что еще ты можешь сделать при данных обстоятельствах?
– Да, действительно. А ты справишься?
На мгновение на глазах у нее выступили жгучие слезы: девушке, которая никогда ни словом, ни делом не причинила никому зла, было тяжело сознавать, что против нее ополчился весь мир. Но она через силу улыбнулась и ответила:
– Это как удалить больной зуб. Сначала больно, а потом пройдет. А вот если бы я действительно повела себя неподобающим образом, все было бы куда хуже.
– Синтии нужно быть внимательнее, – начал было он, но Молли закрыла ему рот ладошкой.
– Папа, ты не должен ни обвинять, ни подозревать Синтию, в противном случае ты только заставишь ее уйти из дома, потому что она очень гордая, а защитить ее, кроме тебя, некому. И Роджер… Хотя бы ради Роджера ты не должен говорить или делать ничего такого, что вынудило бы Синтию уйти, ведь он вверил ее нашему попечению в надежде, что мы будем любить ее в его отсутствие. Знаешь, мне кажется, что, будь она по-настоящему испорченной, я бы не любила ее, но считала бы себя обязанной приглядывать за нею, поскольку он так сильно любит ее. Но у нее доброе сердце, за что я и полюбила ее. Ты не должен раздражаться или обижать Синтию. Папа, помни, что она зависит от тебя!
- Улыбка - Рэй Брэдбери - Научная Фантастика
- Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ) - Пулман Филип - Детские приключения
- Пилот и стихии - Антуан Сент-Экзюпери - Классическая проза
- 20-ть любительских переводов (сборник) - Рид Роберт - Мистика
- И грянул гром… (Том 4-й дополнительный) - Вашингтон Ирвинг - Научная Фантастика