Андроид Каренина - Лев Толстой
- Дата:18.09.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Андроид Каренина
- Автор: Лев Толстой
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она услышала стук в дверь, но, как бы занятая укладыванием своих колец, она не обратилась даже к нему. «Пусть стучит, — думала она, — пусть поволнуется».
Она живо с разных сторон представляла себе его чувства после ее смерти.
Однако стучали не в дверь, а в окно. Вдруг оно с силой распахнулось, и в комнату ворвался Почетный Гость. Чудовище бросилось к Анне с ужасным криком, десяток грязно-желтых глаз его сияли, а острый как бритва клюв был нацелен на грудь жертвы. Анна скатилась с кресла, попятилась назад и закрыла лицо руками. Пришелец навалился сверху, вонзая в ее тело длинные когти и втыкая в горло извивающееся жало. Она выкрикнула имя Вронского и вцепилась в чудовище в ответ, но ее пальцы беспомощно царапали толстую крокодиловую шкуру. Капля слюны монстра упала на ключицу и вскипела, словно вода в чайнике.
Пришелец взвизгнул и зарычал. Почему, спрашивала Анна саму себя, почему она борется за жизнь? Минуту назад она чувствовала желание умереть; так почему бы не позволить этому ужасному пожирателю плоти съесть ее и покончить со всем этим? Но даже когда в голове ее проносились такие мысли, пальцы все равно отчаянно искали уязвимое место на теле врага; наконец она нащупала мягкий живот и вонзила в него ногти — чудовище взвыло и отпрянуло. Это позволило Анне упереться каблуками в деревянный пол и вскочить на ноги, сбросив с себя пришельца.
Множество глаз замигало вразнобой, и горячий поток слюны хлынул из зубастой пасти на пол, прожигая дымящуюся дыру в дереве. В эту минуту передышки Анна вскочила на кресло, словно робкая женщина, испуганная мышью; сняв одну из туфель на высоком каблуке, она выставила ее вперед, как оружие. Из-за двери она услышала голос Вронского, зовущего ее по имени; затем полотно двери задрожало — он принялся высаживать ее плечом.
Чудовище тем временем поднялось и снова напало на Анну, его мощные когти смыкались вокруг ее тела, острые, как иглы, зубы собирались вонзиться в ее шею. Анна закричала; некуда было спрятаться, не было места для ответного удара; перед ее глазами стояло разъяренное мигающее чудовище; с улицы послышалось странное пульсирующее тика — тика — тика. Смерть пришла за ней в обличье этого космического монстра… Мир погрузился во тьму… И вновь вынырнул к свету, к жизни, вместе со знакомым потрескиванием огненного хлыста. Она почувствовала, как хватка пришельца ослабла, и наконец он отпустил ее. Хлыст снова затрещал и затем еще раз, Анна открыла глаза, чтобы увидеть смердящий труп пришельца, медленно сползающий к ее ногам в бесформенную, шипящую груду мяса. Дрожа всем телом, Анна взглянула на Вронского, молча стоявшего в дверном проеме; его огненный хлыст уже сворачивался, чтобы исчезнуть в кобуре.
— Спасибо, — слабо сказала она. Затем, не в силах более смотреть на творившееся в комнате безобразие, она перекатила дурно пахнущий труп к окну и, распахнув его ногой, сбросила тело вниз; в отвращении отвернувшись, Анна не видела, как оно упало. Не видела и того, что произошло дальше: огромный серо-зеленый червь поймал труп пришельца чешуйчатой спиной и быстро уполз прочь по улице.
Вронский подошел к ней и, взяв ее за руку, тихо сказал:
— Анна, поедем послезавтра, если хочешь. Я на все согласен.
Она молчала.
— Что это? — спросил он, указывая на разбитое окно и дымящуюся дыру в деревянном полу.
— Ничего… ничего… Ты сам знаешь, — сказала она, и в ту же минуту, не в силах удерживаться более, она зарыдала. — Брось меня, брось! — выговаривала она между рыданьями. — Я уеду завтра… Я больше сделаю. Кто я? Развратная женщина. Камень на твоей шее. Я не хочу мучить тебя, не хочу! Я освобожу тебя. Ты не любишь меня; ты должен сыграть свою роль в Новой России, а у меня нет такой роли! Так иди и играй!
Вронский умолял ее успокоиться и уверял, что он никогда не оставит ее, что никогда не переставал и не перестанет любить ее, что он любит больше, чем прежде.
— Анна, за что так мучить себя и меня? — говорил он, целуя ее руки. В лице его теперь выражалась нежность, и ей казалось, что она слышала ухом звук слез в его голосе и на руке своей чувствовала их влагу.
И мгновенно отчаянная ревность Анны перешла в отчаянную, страстную нежность; она обнимала его, покрывала поцелуями его голову, шею, руки.
Глава 13
Чувствуя, что примирение было полное, Анна с утра оживленно принялась за приготовление к отъезду, не заботясь о том, чтобы восстановить разгромленную спальню. Хотя и не было решено, как долго они останутся на Луне или кто будет им прислуживать там, так как оба вчера уступали один другому, Анна деятельно приготавливалась к отъезду.
Она стояла в своей комнате над открытой коробкой, отбирая вещи, когда он, уже одетый, раньше обыкновенного вошел к ней.
Пришел Петр, чтобы спросить у Вронского расписку на телеграмму из Петербурга. Анну заинтересовала эта депеша, хотя сама она считала такой вид общения неуклюжим и не идущим ни в какое сравнение с элегантным общением через мониторы роботов. Однако Вронский, как бы желая скрыть что-то от нее, поспешно спрятал бумагу в карман.
— Непременно завтра мы должны улететь на Луну.
— От кого депеша? — спросила она, не слушая его.
— От Стивы, — отвечал он неохотно.
— Отчего же ты не показал мне? Какая же может быть тайна между Стивой и мной?
— Я не хотел показывать потому, что Стива имеет страсть телеграфировать; что ж телеграфировать, когда ничто не решено?
— О разводе?
— Да, но он пишет: ничего еще не мог добиться. На днях обещал решительный ответ. Да вот прочти.
Дрожащими руками Анна взяла депешу и прочла что-то совершенно отличное от того, что сказал Вронский.
«У него есть возможности и намерение уничтожить вас ТЧК Еще не решил, когда и как, но сделает это ТЧК Мне жаль ТЧК Мне очень жаль КОНЕЦ»
— Я вчера сказала, что мне совершенно все равно, когда я получу и даже получу ли развод, — сказала она покраснев. — Не было никакой надобности скрывать от меня, — раздраженно бросила она Вронскому.
— Почему я решился скрыть? Потому что твой муж, сделавшийся самым могущественным человеком в России, поклялся уничтожить нас!
— Мы и так уже приготовлялись к отъезду на Луну. Так что отправимся немедля, и уже на месте решим, что делать дальше. Может быть, вернемся в Воздвиженское, может…
Вронский перебил ее, нахмурившись:
— Я хочу ясности!
— Ясность не в форме, а в любви, — сказала она, все более и более раздражаясь не словами, а тоном холодного спокойствия, с которым он говорил.
— Я уверен, что большая доля твоего раздражения происходит от неопределенности положения.
«Да, вот он перестал теперь притворяться, и видна вся его холодная ненависть ко мне», — подумала она, не слушая его слов, но с ужасом вглядываясь в того холодного и жестокого судью, который, дразня ее, смотрел из его глаз.
— Что ж, наше положение сейчас вполне определенное, — сказала она наконец, удерживая телеграмму двумя пальцами, — это определенность конца.
Выходя, он в зеркало увидал ее лицо, бледное, с дрожащими губами. Он хотел остановиться и сказать ей утешительное слово, но ноги вынесли его из комнаты, прежде чем он придумал, что сказать. Целый этот день он провел вне дома, и когда приехал поздно вечером, Петр передал ему, что у Анны Аркадьевны болит голова, и она просила не входить к ней.
Глава 14
Никогда еще не проходило дня в ссоре. Нынче это было в первый раз. И это была не ссора. Это было очевидное признание в совершенном охлаждении.
Разве можно было взглянуть на нее так, как он взглянул, когда входил в комнату? Посмотреть на нее, видеть, что сердце ее разрывается от отчаяния, и пройти молча с этим равнодушно-спокойным лицом? Он не то что охладел к ней, но он ненавидел ее, потому что любил другую женщину, — это было ясно.
И, вспоминая все те жестокие слова, которые он сказал, Анна придумывала еще те слова, которые он, очевидно, желал и мог сказать ей, и все более и более раздражалась.
«Я вас не держу, — мог сказать он. — Вы можете идти куда хотите. Вы не хотели разводиться с вашим мужем, вероятно, чтобы вернуться к нему. Вернитесь. Если вам нужны деньги, я дам вам. Сколько нужно вам рублей?»
Все самые жестокие слова, которые мог сказать грубый человек, он сказал ей в ее воображении, и она не прощала их ему, как будто он действительно сказал их.
«А разве не вчера только он клялся в любви, он, правдивый и честный человек? Разве я не отчаивалась напрасно уж много раз?» — след за тем говорила она себе.
Анна вышла из дома и бродила по улицам Москвы, изучая Новую Россию холодным и полным отчаяния взглядом. Не было II/Фонарщиков/76, зажигавших уличные фонари; не было II/Швейцаров/44, распахивающих двери. Куда бы она ни посмотрела, повсюду были угрюмые мужики, занятые черной работой, которая столетиями выполнялась роботами: очистка водостоков, размахивание вениками, открывание дверей. Она также видела повсюду мрачное напоминание о своем собственном горе: бесчисленные портреты ее мужа, Алексея Александровича Каренина, прилепленные повсюду на улицах и площадях толстым слоем клея. Самым странным и возмутительным во всем этом был текст, сопровождающий каждый плакат, в котором мужа ее называли «Царем». Анна чувствовала себя человеком в изменившейся стране.
- Секрет любви - Долли Нейл - Короткие любовные романы
- Полное собрание сочинений. Том 20. Анна Каренина. Черновые редакции и варианты - Лев Толстой - Русская классическая проза
- Рождение и жизнь Иешуа бен Иосифа - Владимир Небадонский - Биографии и Мемуары / Прочая религиозная литература
- Тапочки ручной работы: новые модели для взрослых и детей - Анна Зайцева - Хобби и ремесла
- Шлюпка. Устройство и управление - Л. Иванов - Техническая литература