Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 3 - Александр Солженицын
- Дата:05.07.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 3
- Автор: Александр Солженицын
- Просмотров:3
- Комментариев:0
Аудиокнига "Красное колесо. Узел 3. Март Семнадцатого. Книга 3" от Александра Солженицына
📚 В третьей книге "Красного колеса" продолжается захватывающая история, которая увлечет вас с первых минут прослушивания. Главный герой, чья судьба переплетается с историческими событиями, становится настоящим символом силы и выносливости.
🔥 В мартовский день семнадцатого числа разворачиваются события, которые перевернут жизнь героя с ног на голову. Страсть, интриги, предательство и месть – все это ждет вас в этой увлекательной аудиокниге.
🎧 На сайте knigi-online.info вы можете бесплатно и без регистрации слушать аудиокниги онлайн на русском языке. Здесь собраны лучшие произведения, которые подарят вам часы захватывающего чтения.
Об авторе
Александр Солженицын – выдающийся русский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его произведения всегда отличались глубоким философским подтекстом и уникальным стилем. Солженицын оставил неизгладимый след в истории мировой литературы.
Не упустите возможность окунуться в мир литературы с помощью аудиокниг от knigi-online.info! 📖
Погрузитесь в увлекательные истории из категории Русская классическая проза прямо сейчас!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопрос – в упор, и вопрос, конечно, прежде всего о самом Рузском, – и генерал даже вспыхнул от обиды. Такое спрашивалось – о нём, который, можно сказать, и создал этот новый государственный строй, потрудясь для этого больше, чем сам Петроград! (Впрочем, надо понять и революционера: почему он должен доверять царскому генералу?) Вопрос подвергал сомнению революционную лояльность Рузского – и его нельзя было оставить без ответа!
А Михаил Бонч – всё никак не ехал и не ехал из командировки!
В плохо защищённом штабе, когда революционная стихия мела по улицам Пскова, особенно ощущалась реальность власти петроградского Совета и неизбежность оправдываться.
Обвинение было так серьёзно, весь момент такой острый и переклончивый, – Рузский решил ответить Бончу открытой телеграммой. В расчёте всё же на родственную связь – не Председателю Совета, а именно Бончу.
Что он сам, генерал Рузский, и подчинённые ему армии и воинские чины вполне приняли новое существующее правительство – впредь до решения Учредительного Собрания. Однако и просит он содействия, чтобы… как помягче их назвать?.. уполномоченные и другие лица Совета, прибывающие в пределы Северного фронта, прежде чем обращаться к рабочим или войскам, обращались бы предварительно к Главнокомандующему, дабы установить полную связь. Что Псков как ближайший пункт к Петрограду имеет огромное значение, и всякие волнения в нём совершенно недопустимы. Между тем приезжают… гм… делегаты и обращаются непосредственно к населению и войскам…
Нельзя было выразиться мягче, но и вместе с тем отстоять же положение штаба фронта.
А на улицах Пскова продолжали хватать и хватать офицеров – что делалось?!
А перекатя Псков, волна насилий и необузданности катила к Риге! к Двинску! В Сумском гусарском полку – командир полка исчез, видимо был убит тайно? А другой полковник того же полка – убит открыто. В Режице вспыхнул бунт гусаров. Из разных мест фронтового расположения телеграфировали об арестах или убийствах военных комендантов, начальников гарнизонов или командиров отдельных частей!
Уже завтра это могло доброситься и на передовую, до самых действующих частей на Западной Двине.
Да Двинск – разве не был почти передовой? Загорелось и там: солдаты арестовали генерала Безладнова – и Командующий 5-й армией Драгомиров не мог воспрепятствовать.
В самый штаб фронта солдатская толпа не ворвалась ни разу (они с этим местом не привыкли иметь дела, ничто отсюда не коснулось их прямо), – зато втекало офицерское отчаяние: возможно ли дальше служить и командовать? Просто оставаться на своём служебном месте стало требовать от офицера больше нервов, чем в открытой атаке: здесь грозила не смерть только, но позор, унижение – хуже смерти! И что же можно делать против толпы собственных солдат?
А если наступит массовый паралич офицерства – какая тогда армия?
Рузский впал в самое мрачное состояние. Искать непосильный выход – предстояло именно ему, потому что фронт его был ближе всех к Петрограду, первый испытал налёт – и первый должен был найти защиту. А ждать решительное и спасительное от нынешней Ставки, – кто теперь Ставка? Да к ним, до Могилёва, докатится не сразу, они и будут киснуть в ожидании.
Но во Пскове нельзя больше ждать, а – либо устоять под ударом событий, либо рухнуть. Ещё таких дня три – и никакого Главнокомандования в руках Рузского вообще не останется. Да сама нервная организация Рузского не давала ему бездейственно ждать.
Ответ от Бонча из Совета, однако, не приходил. Да нельзя было и надеяться твёрдо. А между тем главное спасение – несомненно не в правительстве, а в Совете.
И подумал Рузский так: не надо ждать ответа от Бонча. Надо энергично и прямо обратиться в сам Совет. Но – солдатскими устами, вот находка! Послать в петроградский Совет прямую солдатско-офицерскую делегацию и объяснить Совету всё устно, чего нельзя описать.
Сейчас же составить. И безотлагательно отправить. Они съездят за один день – и всё спасут. Объяснить Совету неформально: как губителен для Действующей армии «приказ № 1». Не могут же депутаты Совета хотеть развала русской армии! Они просто, в понятном порыве к свободе, сами не понимали, что делали, когда издавали. А сейчас Совет поймёт, призовёт успокоиться, – и всё успокоится.
А засим, засим – не мешает Рузскому обратиться само собой и к Временному правительству, и к дремлющему Алексееву. Никто из них не может помочь отдельно, но, может быть, помогут все вместе? Послать одинаковую телеграмму всем сильным людям правительства – князю Львову, Гучкову, Керенскому, копию Алексееву, так будет соблюдено и чинообращение, и голос призыва достигнет по самому короткому пути. Напомнить, что весь начальственный состав полностью признал новый государственный строй. (Обидней всего, что факт этого признания, особенно штабом Рузского, как бы пропал впустую.) И вот – возникает опасность развала армии перед самым весенним наступлением. И этот развал неизбежен, если не последует немедленное авторитетное разъяснение центральной власти.
Приготовил на завтра делегацию. И велел рассылать телеграммы.
Умно это всё Рузский рассчитал.
И вдруг – появился генерал Бонч! – приехал! наконец-то! В полном самообладании, и всё одобряет.
И тотчас назначил его Рузский – начальником псковского гарнизона вместо Ушакова. Уж если этот не уладит!..
452
Гучков с Корниловым едут в Царское Село. – Во дворце у царицы.Развивались мысли Гучкова так: если придётся устраивать охрану Царского Села, то и откладывать этого нельзя, нужно теперь же. Просто сегодня же, пока ничего не случилось. И, очевидно, не через кого это устроить лучше, как через нового командующего Округом. А ему всё равно надо съездить посмотреть на царскосельский гарнизон. А неплохо вместе с Корниловым поехать и самому Гучкову. Не то чтоб это было так нужно для дела, но томился он от застылости всех остальных дел, от безсилия своего, и пустой воскресный вечер, и домой не хотелось.
Позвонил Корнилову и пригласил его приехать вечером для поездки в Царское Село.
Ещё один вспомнил долг: семья Вяземских. Позвонил Лидии, сестре убитого. Можно было проведать их сегодня, но завтра, узнал, отпевание в Лавре. Туда и обещал приехать.
Как быстро разобщает смерть. Как быстро увлекает нас жизнь от долга мёртвым. Четыре дня назад? – неужели только четыре? – не угоди пуля в Дмитрия, он был бы сейчас адъютант военного министра, всё время рядом, всё время необходим. Но она угодила – и вот только по обязанности завтра нужно оторвать время поехать в Лавру.
С удовольствием ждал опять повидаться с Корниловым. Очень обнадёживал этот генерал, особенно непохожестью на тех чванных, возвышенных царских генералов, которых всех теперь надо было рассеять. Действительно, замечательно найден, демократичен, прост. (Кто это, Половцов первый предложил? И самого Половцова, умницу, верно будет пристроить на личную переписку министра, требующую знания военной среды.)
Ну, наладится как-нибудь.
Поехали с Корниловым в автомобиле, по шоссе, светя фарами. В городе снег был – месиво, ехали тяжело, а за городом хорошо укатано санями, твёрдо, легко.
В автомобильной езде в ночную пору – от причудливости ли света фонарей, тоже есть что-то успокаивающее. Покачивается свет, и предметы в свету. Начинает казаться: дело не так плохо, как было минувшим днём. Наладится, пересилим.
У Корнилова в обращении присутствовала невозмутимость. Нисколько не горячился, о чём бы ни говорил. Или нужно было ещё привыкнуть к оттенкам его выражения.
Но, пожалуй, был мрачнее, чем днём. За день он успел не так мало: узнал свой штаб, отменил назначенный до него парад войск в честь революции, принял новоизбранного солдатами командира Измайловского батальона и подготовил свой вступительный приказ.
Выборный командир Измайловского батальона – а как его теперь не принять, отставить? – один напитал генерала Корнилова живыми сведениями. Батальон – ещё благополучный, убили только двоих офицеров да два десятка сместили. Всем заправляет второразрядник из петербургских образованных, заседания офицеров не происходят без представителей комитета. В первом приказе по батальону что же пришлось говорить? Благодарность за избрание, счастье от переворота, выпущен на свободу могучий русский дух, от которого должно задохнуться всё немецкое…
– А что, Лавр Георгиевич, в этом есть правда? – с надеждой поддержал Гучков.
Ведь действительно немецкое, остзейское нас давило двести лет. На этом можно будет искать общий язык с солдатами. И от немцев – сильно почистить армию, хоть, допустим, все они верны.
И ещё так придумали измайловские выборные офицеры: немедленно приступить к созданию «железной просвещённой дисциплины». Но, мол, казарма – наша святыня, и пусть рабочие не учат нас военному поведению.
- Красное колесо. Узел IV. Апрель Семнадцатого - Александр Солженицын - Историческая проза
- М. В. Ломоносов – художник. Мозаики. Идеи живописных картин из русской истории - Леонид Антипин - Биографии и Мемуары
- Переговорный процесс в социально-экономической деятельности - Ядвига Яскевич - Психология, личное
- Отверженный. Тёмная сторона частицы (СИ) - Дорин Михаил - Космическая фантастика
- Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня - Евгений Александрович Костин - История / Культурология