Сибирский послушник - Алексей Смирнов
- Дата:10.10.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Сибирский послушник
- Автор: Алексей Смирнов
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кох вошел в спальню и расплылся в застенчивом торжестве. На его лицо падал отблеск недремлющего прожектора, горевшего за окном круглые сутки.
- Что-то в этом есть, господа! - Кох щелкнул пальцами. - Если взять во внимание примеси, а их там до дури, то даже впечатляет!
- Расскажите! - одеяло Остудина слетело на пол. Оштрах и Пендронов, тоже изрядно взволнованные, снялись со своих мест и поспешили к герою. Встал и Вустин: он не откинул, а отшвырнул одеяло, как будто был страшно зол на все и вся, желая лишь одного - поскорее покончить с дурацкой затеей.
- Ну... - Кох замялся, подбирая слова. - Нечто космическое. Нюхать надо два раза, вдыхать глубоко. Трех, по-моему, будет много.
- Скоро вы там угомонитесь? - в голосе Листопадова стоял тоскливый страх. Оштрах погрозил ему кулаком.
- Давайте, Куколка, - пригласил Кох. - Ваша очередь.
Швейцер нехотя встал и пошел к двери.
- Два раза! - напомнили ему в спину. Он поймал подозрительный взгляд Оштраха (вот он, ректор с его лаской, спасибо ему, начинается), ничего не ответил, медленно приоткрыл дверь, выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, Швейцер напустил на себя заспанный вид, как будто проснулся, застигнутый позывом, и вся его радость - в скорейшем возвращении в постель. Он вбежал в клозет и отсчитал третью кабинку справа. Кафельный пол неприятно холодил босые ноги, сердце бешено колотилось. Интересно, волновался ли прародитель Адам, когда взял яблоко? Наверно, нет - ведь он не знал греха. А может быть, и да, ведь грех есть грех, и ему должно было стать неуютно.
Рассеянно думая об Адаме, Швейцер присел на корточки, запустил руку за унитаз и вытащил маленькую колбу с прозрачной жидкостью. Сосуд был закупорен шершавой стеклянной пробкой. Секунду-другую Швейцер колебался, решая, вылить ли зелье сразу, или все-таки отпробовать. Отзывы Коха наводили на мысли о мухах и слонах. Швейцер сделал выбор: он сел на стульчак, вынул пробку и с опаской поднес горлышко к носу. В ноздри ударил резкий лекарственный запах; Швейцер зажмурился и глубоко вдохнул. Голова закружилась, дверь кабинки скакнула в сторону. Слабея, он снова втянул в себя химию и откинулся, словно разом лишился костей. Пальцы разжались, колба выскользнула и громко хлопнула. Полубессознательный Швейцер хватал воздух ртом, не в силах отделаться от фантастической картины, которая была гораздо живее той, навеянной кухонным звуком. Тетка Леония переборщила с заваркой. Он видел просторный туннель, микроавтобус, руки, прикладывающие маску к лицу. Доктор Мамонтов захлопывает дверцу. Автобус мчится, туннель освещен цепочками огней, пахнет гадостью, которую выдумал Кох, но нет, эта крепче, Кох не при чем. Кожаные ремни, захлестнувшие запястья и лодыжки, серебряный шприц. В автобусе много диковинных предметов, проводов, он несется, как бешеный, в туннеле светло и пустынно... и это не туннель, это...
... Швейцера подхватили под мышки.
- Швейцер, ради Бога! Что с вами?
Кто-то ударил его сперва по одной щеке, потом по второй.
- Я видел лаз, - пробормотал Швейцер.
- О чем вы? Давайте, поднимайтесь, надо уходить! Идемте, я вам говорю, Листопадов заметет осколки.
Швейцер открыл глаза и непонимающе воззрился на Коха, который держал его за плечи и чуть не плакал от ужаса.
- Вы целы? Голову не разбили?
- Все в порядке, - Швейцер встал со стульчака, и его тут же швырнуло влево.
- А, проклятье! - выругался Кох, ногой отворил дверь кабинки и потащил Швейцера наружу. В коридоре тот отвел руки Коха, прислонился к стене и чуть-чуть постоял, приходя в себя. Химик неохотно отступил, лицо его было белым, как зубная паста; прыщи потемнели, сделались синими и походили на свежие пороховые следы.
- Все хорошо, - повторил Швейцер. - Не волнуйтесь, я сам дойду.
Из спальни уже выглядывала нетерпеливая физиономия Остудина. При виде шедших она тут же скрылась, и до обоих долетел сдавленный вопль: "Идут!"
Их встретили настороженно, еще не зная, как отнестись к Швейцеру герой он или раззява, если не хуже.
- Что там было? - спросил Пендронов, приглаживая вихор: похоже, ему снова досталось от Оштраха, вечного мучителя.
- Господа, я кокнул колбу, - Швейцер лег и уставился в потолок. - Мне стало плохо.
При этих словах Листопадов сорвался с места, схватил веник и совок и выскочил в коридор.
- Так вы, небось, три раза нюхали, - мрачно заметил Кох, который теперь злился на Швейцера. - Если не четыре.
- Два, - возразил Швейцер, не чувствуя в себе сил оправдываться и спорить. Кому он мог довериться? Разве Берестецкому, но тот так и не проснулся.
Оштрах, уперев руки в бока, приблизился к его койке. После Швейцера шла его очередь.
- Не думаю, - хмыкнул верзила. - По-моему, дело в другом.
"Ну, вот и оно, - подумал Швейцер. - Сказать им? Гори оно все огнем. Все равно про Раевского знают..."
Но он не успел. Оштрах сказал нечто, после чего никакие разъяснения становились невозможны. В лучшем случае они откладывались на потом.
- Вы трус, Швейцер, - заявил Оштрах. - Вы специально разбили колбу. Я подозреваю, что вы и дышать-то не стали, а просто прикинулись субтильной барышней. Обморок, ха!
И лицеист презрительно плюнул: редкий, исключительный знак презрения к собеседнику.
- А вы, Оштрах, просто подлец, - ответил Швейцер. - Вдобавок безмозглый и злобный.
Храп Берестецкого смолк. Сгустившиеся тучи, чреватые ужасной грозой, вторглись в его безмятежные сновидения.
- Желаете драться? - Оштрах улыбнулся сострадательной улыбкой. Извольте. Какое предпочтете оружие?
- Рапиры, - коротко бросил Швейцер.
- Господа, примиритесь! - жалобно крикнул Остудин, не любивший поединков и ссор, но Оштрах отмахнулся.
- Превосходно, - он изобразил на лице ледяное спокойствие. - Время и место?
- Только не сейчас, - быстро вмешался Кох. - Вы не дойдете до рапир, сразу попадетесь.
Швейцер помолчал. Кох сказал правду: ночное безделье усиливало бдительность дежурных преподавателей. Никто, будучи в здравом рассудке, не стал бы устраивать дуэль ночью.
- После ужина, в девять, в гимнастическом зале.
К чему усложнять? Красть рапиры, нести их во двор, искать укромный уголок... Разумнее будет рискнуть и драться там же, где хранится оружие.
- Годится, - Оштрах развернулся и молча пошел к своей койке. Швейцер прикрыл глаза. Он неплохо фехтовал, но его противник недавно выиграл первенство Лицея по всем видам физической подготовки. Будь что будет, сейчас не это главное. В ушах Швейцера стоял мерный рокот мотора. В Лицее не было ни одного микроавтобуса, у них вообще не было машин. Ничего подобного Швейцер никогда не видел, но сразу узнал в видении, а значит - видел, но забыл, и очень прочно забыл. Запах вещества, которое приготовил Кох, был сродни какому-то другому аромату, и он вдыхал его там, в автобусе, если не раньше. И был еще туннель: не туннель, а тот самый легендарный лаз, который оказался благоустроенным сооружением, а вовсе не тесным подземельем, что начинается какой-нибудь лисьей норой и ею же заканчивается, но уже там, в тайге за Оградой.
В следующий миг Швейцер попытался открыть глаза, но не смог.
"Завтра открою", - подумал он равнодушно.
- ... Спит! - удивленно прошептал Остудин. - Ему завтра кишки выпустят, а он спит. Похоже, что и вправду отравился.
7
- Попрошу встать, - голос отца Савватия был полон необычного подобострастия. - Позвольте представить вам господина Феликса Браго, члена тайного попечительского совета. Господин попечитель, рискуя жизнью и бессмертной душой, прибыл к нам с плановой инспекцией.
Что-то глухо обрушилось, но это класс, наоборот, встал. Таврикий, уступая власть, смиренно отошел в угол.
- Господь милостив, - почти пропел Савватий и вышел на середину. - Наша жертва пришлась Ему по душе. Господин Браго принес нам добрые вести: Враг терпит поражение за поражением. Кроме того, он привез нам сто пятьдесят пар солнцезащитных очков, и мы теперь сможем безбоязненно взирать на солнечное затмение.
Попечитель Браго слегка кивнул. Вид его заставлял вспомнить о Духе, Который веет, где хочет. Великой тайной казались мотивы, побудившие Духа веять именно в Браго. Господин попечитель отличался редкостным безобразием. Грузный, огромного - выше Савватия - роста, похожий на жабу не только обрюзгшими чертами лица, но самим его цветом - землистым, с зеленым оттенком, почти навозным. Не было в лице и здоровья: глаза попечителя, темно-карие и выпуклые, были обведены насыщенными черными кругами. Гладко выбритые щеки лишь прибавляли мерзости, все у него дрожало и колыхалось, а безупречный, тщательно отутюженный костюм казался неуместным и неестественным, словно Браго был страшной куклой, которую разрядила на свой вкус малолетняя шалунья-великанша. В ушах господина Браго рос можжевельник, а брови, напротив, почти напрочь отсутствовали. Попечителя не спасал даже внимательный, умный взгляд: мороз пробирал при одной лишь мысли о возможном предмете его внимания и действиях, которые он совершит с этим предметом.
- Le chien jaune - Simenon - Полицейский детектив
- Нф-100: Четыре ветра. Книга первая - Леля Лепская - Современная проза
- Шесть гениев (Сборник) - Север Гансовский - Научная Фантастика
- Стражи Армады. Умереть вчера - Владимир Андрейченко - Боевая фантастика
- Шесть дней в Рено. Гремучая змея. Чарли Чан ведет следствие - Патрик Квентин - Детектив