Этюд с натуры - Виктор Тихонович Сенин
- Дата:10.10.2024
- Категория: Проза / Русская классическая проза
- Название: Этюд с натуры
- Автор: Виктор Тихонович Сенин
- Просмотров:0
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нашим округом в это время командовал герой гражданской войны Иван Федорович Федько. Неладное тогда происходило в армии, — стоит вспомнить печально известный февральско-мартовский Пленум и последовавшие аресты военачальников. Читаю сейчас о репрессиях — просто всё. Мы же не могли так сразу во всем разобраться, верили происходящему, считали, что есть оппозиция, с которой идет борьба. Хотя и закрадывалось сомнение: арестовывали ведь лучших! Тухачевский, Якир, Гай, Уборевич. Потом Блюхер, Примаков… Пошли аресты командиров полков. Над каждым навис страх, подозрительность. Не миновать бы участи пострадавших и мне, но спас Федько. Он был назначен командующим Киевским военным округом вместо арестованного Якира. Настоял на моем переводе. Слово в поддержку, как я позже узнал, высказал и Шапошников. Приказано мне было принимать сорок пятую стрелковую дивизию. А через год вступил я в командование Житомирской армейской группой…
Об этом времени много сказано. Замечу лишь: если бы не 1937–1938 годы, репрессии в Красной Армии, начало Великой Отечественной войны не оказалось бы для нас столь трагическим. В тридцатые годы было арестовано и уничтожено около сорока тысяч командиров, политработников, военспецов. Корпусами командовали вчерашние лейтенанты. Что корпусами — армиями… Старший политрук становился вдруг корпусным комиссаром, а старший лейтенант занимал пост командующего ВВС.
Когда развернулись бои на Халхин-Голе, Ремезова назначили командующим Забайкальским военным округом, отвечал он за боевое и техническое обеспечение армейской группы комкора Георгия Константиновича Жукова. Там и познакомился с ним близко. Вместе с Жуковым получал награды, в том числе и монгольские ордена.
Случалось разное: арестовывались вдруг боевые офицеры и исчезали. Когда арестовали командира Кубанской дивизии Константина Константиновича Рокоссовского, выступил Ремезов против: мол, с кем же тогда армию готовить, если такие командиры под подозрением? Хорошо, маршал Тимошенко отстоял, за Ремезова поручился.
Час испытаний для Федора Никитича тоже наступил.
В июне 1941 года в штаб-квартире главного командования сухопутных войск фашистской Германии ожидали звонка от Гитлера: вот-вот должны получить от него условный сигнал для нападения на СССР. Услышав пароль «Дортмунд», генералы обязаны были 22 июня двинуть дивизии через советскую границу. Если возникнет неувязка, то будет пароль «Альтона».
Не покидал кабинета и начальник генерального штаба генерал-полковник Гальдер. Томительно тянулось время, и от этого телефон задребезжал, казалось, громче обычного.
— Гальдер, это вы? — раздался в трубке знакомый хрипловатый голос.
— Так точно, мой фюрер!
— «Дортмунд», Гальдер, «Дортмунд»!
Три группы армий — 181 дивизия, в том числе 19 танковых, — обрушились 22 июня перед рассветом на мирно спавшую страну. Нападение на СССР было неизбежно: Гитлер и его окружение считали это своей «исторической миссией». Они брали на себя роль избавителей Европы «от большевистского засилья», верили в свою силу и мощь. Хорошо вооруженные, с триумфом прошедшие по многим европейским государствам, гитлеровские войска обрели ореол непобедимых, и разгром Советского государства генералы вермахта считали делом решенным..
По плану «Барбаросса» предполагалось завершить военные действия на просторах России в самый короткий срок, до холодов. Используя внезапность и боевую мощь, нерешительность военного руководства СССР, фашистское командование планировало расколоть фронт главных сил Красной Армии и быстрыми ударами механизированных группировок севернее и южнее Припятских болот уничтожить их, захватить Москву, Ленинград, Донбасс, Дон и Кубань, а затем и Кавказ. Москву гитлеровцы планировали захватить к 25 августа, а к началу октября выйти к Сталинграду.
И поначалу события развивались вроде как задумывалось. Генерал-полковник Гальдер в своем дневнике 3 июля 1941 года записал: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна».
В первую неделю войны противник быстро продвинулся в глубь нашей территории, уничтожая все на своем пути, сея смерть и горе. Неизгладимы в памяти народов горечь поражений и потерь, толпы беженцев на дорогах, пожарища со всех сторон и мучивший каждого отступающего вопрос: где остановим супостата? И было легче умереть, чем ответить. Но даже в мыслях советских людей не было того, чтобы покориться врагу, стать перед ним на колени. Вера в победу и в эти тяжелые и горькие дни оставалась неколебимой.
Да, бойцы отступали, но каждый клочок родной земли отдавали с боем, сражаясь до последнего патрона, до последнего вздоха. И эти кровавые, жестокие бои, зачастую в окружении, предопределили замедление темпа фашистского наступления, показали, что дух нашей армии после первых недель битвы не сломлен.
«При самой трезвой оценке всего, что происходило в тот драматический момент, — пишет в дневниковых записях „Разные дни войны“ Константин Симонов, — мы должны снять шапки перед памятью тех, кто до конца стоял в жестоких оборонах и насмерть дрался в окружении, обеспечивая тем самым возможность отрыва от немцев, выхода из „мешков“ и „котлов“ другим армиям, частям и соединениям и огромной массе людей, группами и в одиночку прорывавшихся через немцев к своим».
И были в тех кровопролитных сражениях победы, о них мало говорилось тогда и после — уж слишком далеко зашел враг, чересчур велики казались утраты. Но были Брестская крепость, Либава, Могилев, Тихвин и Ростов, что заставило даже наших недругов на Западе заговорить об «уменьшающейся скорости немецкого наступления».
— Если бы мы только пятились и не дрались до последнего дыхания, не контратаковали по мере своих сил и возможностей, то враг продвигался бы гораздо быстрее, — говорит генерал-лейтенант Федор Никитич Ремезов. — И еще вопрос, где остановили бы фашистов.
Много написано о них, солдатах и офицерах первых дней войны, живых и павших, принявших на себя и испытавших на себе всю военную мощь вермахта. Ремезов — из их числа.
Жестокие бои в эти дни развернулись под Могилевом. Нарком Семен Константинович Тимошенко приказал Ремезову срочно выехать в расположение 13-й армии, проверить боевую готовность войск и организовать оборону Могилева.
— Я командовал Орловским военным округом, — рассказывает Федор Никитич, — спешно формировал армию. Тимошенко хорошо знал, подружились на Халхин-Голе, встречались не раз и на Украине, когда я командовал Житомирской армейской группой. Оба мы были заядлые охотники. Получив на сей раз его приказ, передал командование округом — и на фронт. Участок Смоленск — Орша — Могилев изъездили вдоль и поперек. Картина прояснилась, созрело решение: провести перегруппировку войск, усилить оборону частями сто тридцать второй дивизии, артиллерией, окопаться на Днепре и держаться до последнего, пока не соберут силы и ударят наши армии под Смоленском.
Свой план Ремезов изложил Тимошенко — его как раз назначили командующим Западным направлением. Не успел Федор Никитич передохнуть, как снова вызов к маршалу:
— Под Оршей тяжело ранен командарм-тринадцать генерал-лейтенант Филатов. Его машину обстреляли «мессершмитты». Принимай армию, Федор Никитич. И
- Похищение Луны - Константинэ Гамсахурдиа - Советская классическая проза
- Правила развития мозга на работе. Как испытывать меньше стресса и быть продуктивнее, работая в офисе или дома - Джон Медина - Биология / Менеджмент и кадры / Самосовершенствование
- Залог (СИ) - Селезнева Виктория Николаевна - Современные любовные романы
- Этюд на счастье - Злата Устова - Поэзия
- Финансовое зазеркалье - Евгений Сивков - Детская фантастика